Над Гидаспом поднималась гора как раз в том месте, где река образует сильный изгиб; гора эта густо заросла всяким лесом, напротив нее находился остров, лесистый и совершенно безлюдный. Александр, заметив, что остров расположен прямо против горы, что оба эти места заросли лесом и могут служить прикрытием при переправе, решил, что войско переправится здесь. (2) Гора и остров отстояли от главного лагеря стадий на полтораста. По всему берегу стояли сторожевые посты, расставленные на таком расстоянии, чтобы от одного поста был виден другой и легко можно было услышать приказ, отданный в любом месте. В течение многих ночей со всех сторон слышались крики и всюду горели костры.

(3) Когда Александр решил приступить к переправе, то в лагере стали в открытую к ней готовиться. В лагере был оставлен Кратер со своей гиппархией, с конными арахотами и парапамисадами, пехота ным македонским отрядом Алкста и Полиперхонта, номархами индов, живущих по ею сторону реки, и отрядами их численностью в 5000 человек. (4) Кратеру было приказано не приступать к переправе, пока Пор не снимется со своим войском и не пойдет на Александра или же пока Кратер не узнает, что Пор бежит и македонцы победили. «Если же Пор пойдет на меня только с какой-то частью своего войска, а какая-то часть и слоны останутся в лагере, то ты и в этом случае все равно жди на месте. Если же Пор поведет на меня всех своих слонов, оставь часть войска в лагере и быстро переправляйся с остальными; слоны не дадут выйти на берег только лошадям; остальному войску они не помешают».

Такие поручения даны были Кратеру. Посередине между островом и главным лагерем, где оставался Кратер, он поставил Мелеагра, Аттала и Горгия с наемной конницей и пехотой. Им приказано было переправляться по отрядам, когда они увидят, что инды уже ввязались в битву.

(2) Александр отобрал с собой агему «друзей», гиппархию Гефестиона, Пердикки и Деметрия, конных бактрийцев, согдиан и скифов, даев, верховых лучников, щитоносцев из фаланги, отряды Клита и Кена, лучников и агриан и тайком пошел с ними далекой от берега дорогой, чтобы незаметно добраться до острова и до горы, откуда он решил переправляться. (3) Здесь ему ночью набили сеном меха, давно уже сюда доставленные, и тщательно их зашили. Ночью пошел проливной дождь, и это особенно помогло сохранить в тайне все сборы и приготовления к переправе, потому что бряцание оружия и громкие приказания заглушались раскатами грома и шумом ливня. (4) Сюда же еще раньше привезли ему в разобранном виде много судов, тайком их опять сколотили и спрятали в лесу; в числе этих судов были и корабли в 30 весел. Перед зарей ветер стих и ливень прекратился. Конное войско взобралось на меха, пехота села на суда, сколько ее вместилось, и все направились к острову; наблюдательные посты, выставленные Пором, заметили их только тогда, когда они обогнули остров и были уже совсем близко от берега.

Александр взошел на тридцативесельный корабль; с ним были Птолемей, Пердикка и Лисимах, телохранители, Селевк, один из «друзей», впоследствии царь, и половина щитоносцев: остальные щитоносцы находились на других тридцативесельных кораблях. Войско, обогнув остров, стало уже в открытую держать к берегу. Воины с наблюдательных постов, видя, куда они двигаются, поскакали во всю конскую прыть к Пору. (2) Тем временем Александр высадился первый; встретил воинов с других тридцативесельных кораблей и по мере того, как всадники выходили на берег, выстраивал их; всадникам было приказано выходить первыми; он и повел их вперед в боевом порядке, Будучи, однако, незнаком с местностью, он не заметил, что высадился не на материке, а на острове, и большом острове, причем не заметил и того, что это остров, так как он был отделен от земли небольшим протоком, (3) Вода, однако, поднялась от ливня, длившегося большую часть ночи, так что всадники не могли найти брода. Людей охватил страх, что при этой переправе им придется помучиться столько же, сколько и в первый раз. Когда, наконец, нашли брод, идти через него оказалось трудно. Вода в самом глубоком месте доходила пешим до груди, а у лошадей только голова торчала над водой. (4) Когда переправились и через этот проток, то Александр перевел на правое крыло агему всадников, а из прочих гиппархий отобрал сюда наилучших воинов. Конных лучников он поставил впереди всей конницы; за ней сразу стояли царские щитоносцы под командой Селевка; за ними находилась царская агема. Рядом с ними выстроились прочие щитоносцы, соблюдая первое место за теми, кому оно выпало на тот день. По краям на правом и левом крыле фаланги стояли лучники и агриане и по обеим сторонам метатели дротиков.

Выстроив таким образом войско, Александр велел пехоте следовать за ним обычным шагом и в полном боевом порядке. Было ее немногим меньше 6000 человек. Сам же он, считая, что конница у него сильнее, быстро двинулся вперед с одними всадниками, которых было тысяч до пяти. Таврону, начальнику лучников, он приказал идти вслед за конницей — и торопиться. (2) У него был такой расчет: если Пор со всем своим войском схватится с ним, то он или без труда одержит победу, бросив на него конницу, или же продержится, сражаясь, до тех пор, пока в дело не вступит пехота. Если же инды, перепуганные неслыханно смелой переправой, побегут, то он будет следовать по пятам за беглецами, и во время этого отступления перебито будет столько людей, что мало кого останется, чтобы сразиться лицом к лицу.

(3) Аристобул рассказывает, что сын Пора явился с 60 колесницами к переправе раньше, чем Александр успел перебраться с малого острова на большой. Он мог бы удержать Александра (переправа была тяжела и при отсутствии всякой помехи), если бы инды, выскочив из колесниц, бросились на первых, кто выходил из воды. Вместо этого он проехал мимо со своими колесницами и дал возможность Александру спокойно переправиться на берег. Александр погнал за ним своих конных лучников, и те без труда обратили их, израненных, в бегство. (4) Другие же рассказывают, что инды, явившиеся с сыном Пора, вступили в сражение с Александром и его конниками на месте высадки, что сын Пора прибыл с войском большим, чем говорил Аристобул, что сам Александр был им ранен и что тут погиб его конь Букефал — самый любимый конь Александра, — раненный также сыном Пора. Но Птолемей, сын Лага, которому я следую, рассказывает иначе. (5) Он тоже говорит, что Пор послал своего сына, но было у него не только 60 колесниц. Нельзя допустить, чтобы Пор, услышав от своих воинов-наблюдателей, что Александр перешел через Гидасп хотя бы с частью войска, выслал против него собственного сына только с 60 колесницами. (6) Для разведки этого было бы много, и вернуться обратно такому числу было бы нелегко; для того же, чтобы и задержать врагов, еще не переправившихся, и вступить в сражение с теми, кто уже вышел на берег, 60 колесниц недостаточно. По словам Птолемея, сын Пора привел с собой 2000 всадников и 120 колесниц, но Александр успел уже закончить свою последнюю переправу с острова.