Мы знаем, что Плутарх интересовался жизнью Александра. До нас дошли отрывки на папирусах неизвестных авторов. Нам известно имя Сотериха, который при императоре Диоклетиане написал эпос о взятии Фив Александром Македонским. Еще в доримское время слагается «роман об Александре», особенно популярный в первые три столетия Римской империи. Во II в. н. э. излюбленной темой для риторических упражнений становится вымышленная переписка между Дарием и Александром. Такие письма еще и в недавние годы были обнаружены на папирусе в песках Египта. По сравнению с добросовестным трудом Арриана их историческое значение ничтожно. Особенно интересовались морализирующие трактаты нравственной оценкой Александра и (страница с рисунком. — Смолянин) вопросом о том, обязан ли Александр своими успехами собственным достоинствам или «счастью». Время императора Траяна особенно поощряло интерес к Александру и оценке его деятельности, так какТраян охотно сравнивал себя с Александром и благосклонно относился к тем, кто проводил это сравнение. Разумеется, что такое увлечение благоприятствовало появлению трудов об Александре и могло косвенно содействовать появлению «Похода Александра» Арриана. Возник вопрос: кто стоит выше как полководец — Александр или римские военачальники? Мы узнаем об этой проблеме из произведении софиста-оратора Элия Аристида (117–189 гг. н. э.). Он, разумеется, ответил весьма уклончиво: Александр, мол, крупнейший полководец, но управлять завоеванными территориями он не умел. Этим ответом он и не унизил македонского полководца, и сумел угодить римлянам. Но важна не постановка вопроса и его решение Элием Аристидом: интересно, при каких условиях Александр Македонский был признан официальным Римом как гениальный полководец. Одно лишь восхваление Александра не могло удовлетворить Арриана. В своем произведении он пытается при всем положительном отношении к своему герою признать и отрицательные черты его поведения.

Особое место у Арриана в его «Походе Александра» занимает описание Индии. Он очень интересовался этой страной. Это было свойственно всем грекам; Индия для них являлась тогда страной неизведанной, о ней доходили лишь отрывочные и противоречивые рассказы, разукрашенные мифотворчеством. Сказочники связывали подвиги античных богов с этой страной. В своем «Походе Александра» Арриан формулирует вопросы, на которые его читатели могли ожидать от него ответа: «В этой работе своей я ничего не пишу ни о законах, по которым они (т. е. инды, О. К.) живут, ни о диковинных животных, которые обитают в этой стране, ни о рыбах и чудовищах, которые водятся в Инде, Гидаспе, Ганге и других индийских реках; не пишу ни о муравьях, добывающих золото, ни о грифах, которые его стерегут. Все это рассказы, созданные скорее для развлечения, чем с целью правдивого описания действительности, так же как и прочие нелепые басни об индах, которых никто не станет ни исследовать ни опровергать»[20]. Он отдает должное открытиям Александра и его соратников в области жизни индов, географии края и т. д. Но он отказывается от мысли описать Индию подробнее, чем это допускают рамки рассказа о «Походе».

«Об индах, впрочем, будет у меня написано особо: я соберу достоверное в рассказах тех, кто воевал вместе с Александром: у Неарха, объехавшего Великое Индийское морс, в писаниях двух знаменитых мужей, Эратосфена и Мегасфена, и расскажу об обычаях индов, о диковинных животных, которые там водятся, и о самом путешествии по Внешнему морю»[21]. Он отказывается в соответствующем месте (по поводу движения брахманов) сообщить что-либо об их учении. Говорит только, что это — индийские мудрецы. «В книге об Индии, — замечает он, — я расскажу об их мудрости (если вообще она у них сеть)». И Арриан действительно написал книгу об Индии. Источником книги были сведения, сообщенные Неархом, руководителем флота Александра. Выполнив задание Александра (т. е. плавание от Инда по Внешнему морю), Неарх подробно отчитался перед македонским царем. «О плавании Неарха от Инда до Персидского моря и до устьев Тигра, — говорит Арриаи, — я напишу особо, следуя собственному сочинению Неарха — есть эта греческая книга об Александре. Сделаю я это потом, если желания и бог направят меня к этому»[22]. Только в одной части Арриан не выполнил своего обещания: об учении брахманов он не написал. Попытки уже древних писателей (например, Страбона) оспаривать подлинность сочинения Неарха об Индии несостоятельны. Недоверие Страбона основано на том, что некоторые детали описания Индии не могли быть объяснены наукой, современной Страбону. Нынешние знания географии подтверждают многое, что в свое время казалось невероятным.

Остальные сочинения Арриана не сохранились. Об этом приходится особенно сожалеть, так как в них рассказывалось о временах, которые плохо отражены в других источниках. Так, в частности, от 10 книг истории времени после Александра Македонского дошли до нас жалкие остатки. А ведь эти 10 книг были весьма подробным изложением только двухлетней истории диадохов, т. е. эллинистических правителей после смерти македонского завоевателя. Потеря труда «История Вифинии» (в 8 книгах), т. е. страны, где родился писатель, особенно досадна, потому что в этом труде Арриан, вероятно, собрал весьма интересные и достоверные сведения. Правда, сочинение это обнимало лишь начальный период истории Вифинии — до 75 г. до н. э., когда управлял страной царь Никомед III. Написал Арриан еще «Историю парфян», которая состояла из 17 книг. Ее особенный интерес заключался в том, что она была доведена до Парфянской войны Траяна (113–117 гг.), современником которой был Арриан. О времени написания этих произведений мы ничего не знаем, о характере их нам тоже весьма мало известно. Папирусные находки приносят от времени до времени сведения об эпохе диадохов, но как эти фрагменты относятся к сочинениям Арриана, установить не удается.

Один из основных вопросов для исследователей произведения Арриана о походе Александра Македонского — это проблема о его источниках, или иначе — о достоверности того исторического материала, который составляет костяк повествования. Важно также и то, как сумел Арриан использовать свои источники.

Еще при отце Александра. Филиппе, при македонском дворе существовала блестяще организованная канцелярия. Александр унаследовал этот институт и превратил его частично в свою походную канцелярию. В связи с большим размахом деятельности Александра увеличились и обязанности канцелярии, возрастало значение того аспекта ее деятельности, который связан был с подготовкой и ведением войн. За это говорит то, что во главе канцелярии стоял Эвмен из Кардии, человек, который во время похода привлекался в качестве руководителя конницы. Свой военный характер канцелярия сохраняла при Александре до конца его дней. Эвмену был присвоен титул «верховного секретаря». Через его руки проходила вся государственная переписка: письма царя, приказы, узаконения и т. д. В канцелярии хранились планы военных операций и отчеты о них, повседневные записи, в составлении и сохранении которых Александр был очень заинтересован. Благодаря этому сохранились даты сражения и описаний хода военных событий. Об организация канцелярий, так сказать, канцелярском стиле Македонии, мы можем получить представление по тем многочисленным документам, которые до нас дошли из канцелярии ответственных должностных лиц птолемеевского Египта, — я имею в виду так называемый «архив Зенона». Зенон был правой рукой Аполлония, ближайшего соратника Птолсмея II Филадельфа, главного управителя экономической жизни Египта. Услужливый Зенон с исключительной последовательностью следил за тем, чтобы каждый документ из переписки содержал следующие данные. При поступлении документа на оборотной стороне его писалось: кто является отправителем, кому адресовано письмо, в чем заключается содержание письма, где оно получено, дата получения, т. е. год, месяц, день, иногда час. Это давало возможность составлять при надобности сводки писем, отчеты и т. д. Так как в важных случаях в самом письме указывалось время отправления, эта запись на обороте письма служила оправдательным документом в случае возникновения вопроса о своевременности доставки (страница с рисунком. — Смолянин) письма и о своевременности выполнения поручений. Показательно в этом отношении письмо Аполлония Зенону. О но содержало приказ направить навстречу посланцам царя Боспора Пайрисада II транспортных животных. Письмо датировано (в переводе на современный календарь) 254 г. до н. э., 21 сентября. На обороте другой рукой, т. е. рукой секретаря Зенона, записано, что письмо получено того же года 22 сентября в 1-м часу и касается посылки транспортных животных для послов Пайрисада и послов города Аргоса. Думается, что такой четкий стиль регистрации документов практиковался издавна.