– Вероятно, мужчины-саксы блеют словно овцы в присутствии своих женщин, но нормандцы так не поступают.

«Рассуждения, достойные тупоголового осла», – пробормотала про себя Бетани.

Что ж, надменность нормандского рыцаря распалила ее гнев и помогла завершить отвратительную работу. Ее окровавленные руки тряслись, ей очень хотелось глотнуть вина, но Бетани опасалась, что желудок сейчас ничего не примет. Несмотря на то, что рана, к счастью, оказалась ровной, без рваных краев, девушке потребовалось все ее мастерство, чтобы зашить рассеченные ткани. Наложив последний стежок, она вдруг почувствовала, как у нее дрожат колени, и ей пришлось приложить все силы, чтобы устоять на ногах. Рыцарь же даже ни разу не застонал.

«Чума его побери», – подумала Бетани, отставляя поднос и поднимая ведро с горячей водой. Ей пришлось сделать несколько медленных вдохов, чтобы прийти в себя. Как странно на нее подействовало врачевание этого нормандского воина.

Над лоханью поднимался пар. Добавив холодной воды, Бетани опустила руку. Как раз. Но она медлила сказать об этом рыцарю, с ужасом думая о предстоящей процедуре.

– Помоги, Анни. Я и здоровый-то справляюсь с трудом.

Услышав эти слова, Бетани обернулась. Встретившись взглядом с Ройсом, она кивнула, выражая согласие, хотя видеть другие раны ей совсем не хотелось. Обыкновенно не слишком брезгливая, Бетани сейчас мучилась при одной мысли об этих ранах.

– Поединок – занятие глупое и бессмысленное. Только мужчины могут решать споры силой, – раздраженно бросила она на родном языке, зная, что Ройс де Бельмар ее не поймет.

Бетани осторожно стащила с рыцаря камзол. Так и есть, для остальных ран хватит целебных мазей и бальзамов. Странно, но это лишь распалило ее гнев.

– Гром и молния, какой же ты самонадеянный дурак! Тебе не приходило в голову, что ты мог бы навсегда остаться на том поле? – пробормотала Бетани, добавив все известные ей сакские ругательства.

Ройс вопросительно поднял бровь, но перевода, к счастью, не потребовал.

Бетани быстро развязала пояс и, стащив с него выпачканные в грязи рейтузы, бросила их в кучу окровавленной одежды. Старательно отвернувшись, она подхватила Ройса под руку и осторожно подвела к лохани. Ройс медленно опустился в теплую воду.

Странно, но весь гнев Бетани, похоже, выплеснулся наружу в ее пылкой тираде, ибо как только у нее в руке оказалась мочалка, ее прикосновения к телу рыцаря стали нежными, подобными ласковому дуновению ветерка. Ее уста способны хулить захватчика, руки же не могут причинить ему боль.

– Ты уверена, что остальные раны не нужно ни зашивать, ни прижигать?

– Да, надо было наложить швы только на руку. Остальные раны не глубокие.

– В таком случае, быть может, ты ототрешь их от грязи? – с издевкой произнес Ройс.

Бетани тотчас же с силой провела мочалкой по свежим ранам, и он вздрогнул.

– Зачем вы насмехаетесь надо мной, вынуждая делать вам больно?

Едва эти слова сорвались с ее языка, Бетани испуганно зажала рот ладонью. Она не собиралась произносить это вслух, да еще и по-французски.

Рыцарь молчал долго, прежде чем ответить:

– Я с радостью вынесу твою ненависть, но жалость твоя мне не нужна.

– Вы ошибочно принимаете сострадание за жалость. Разве могущественным нормандским рыцарям незнакомо чувство сострадания к раненным в битве противникам?

– Non, враг есть враг. Я никогда не думаю о нем как о человеке. В противном случае мне пришлось бы несладко в смертельной схватке.

Он совершенно прав. Ройс де Бельмар – нормандец, значит, враг; ни в коем случае нельзя думать о нем как о человеке и как об очень сильном, привлекательном мужчине.

Размашистыми движениями Бетани рассеянно проводила мочалкой по спине рыцаря. Она чувствовала, как под ее ладонью надуваются мышцы. То и дело ее пальцы натыкались на шрам или ребро. От мужского тела ее отделяла лишь тонкая ткань. Бетани изнывала от желания дотронуться до кожи Ройса, ощутить, как он откликнется на ее прикосновение. Она тряхнула головой, отгоняя эти назойливые мысли. Однако сильное тело воина было перед ее глазами. Когда придет время, сможет ли она нанести рану кому-то столь хорошо знакомому? Возможно, даже убить его?

Бетани отложила мочалку:

– Наверное, мне следует сходить на кухню и принести вам поесть.

– Non, я оденусь и спущусь вниз, чтобы поужинать вместе со своими людьми и твоей сестрой.

Бетани охватил ужас. Сегодня вечером ее сестра и брат должны бежать к дяде.

– Милорд, после наложения швов вам нужен покой, иначе весь мой труд будет напрасен. – Она опустила голову, буквально умирая от собственного раболепия. – Умоляю, позвольте мне принести сюда еду и вино.

– Non, в этом нет необходимости. – Ройс схватил ее за руку. – Я не голоден. К тому же, Анни, ты не можешь сбежать от меня, не обработав остальных ран.

Бетани почувствовала, что попала в приготовленную собственными руками ловушку.

– Что ж, вы правы, – согласилась она, отчаянно пытаясь найти какой-нибудь выход. – Но я не могу заниматься вашими ранами, пока вы в лохани.

Губы рыцаря изогнулись в улыбке, и на этот раз его глаза тоже улыбались. Но Бетани самодовольство Ройса де Бельмара пришлось не по душе.

– Анни, передай мне полотенце.

Девушка, развернув, протянула ему кусок льняного полотна, и рыцарь вылез из лохани. Отвести от него взгляд было буквально некуда. Бетани старалась не смотреть на обнаженное тело, уставившись Ройсу в глаза. Будь проклят этот человек, получающий удовольствие от ее затруднительного положения.

Рыцарь вытирался не спеша, обстоятельно. Не в силах вынести это зрелище, девушка отвернулась, схватила мешочки с травами и, стоя спиной к рыцарю, начала смешивать масла и лечебные растения, приготовляя целительную мазь.

Услышав, как Ройс сел, Бетани обернулась и с облегчением увидела, что он прикрыл бедра полотенцем. Она начала втирать в раны бальзам. Подорожник остановит кровотечение, чеснок не даст ранам загноиться. Девушка заметила, что рыцарь воротит нос от мази.

– Это целительный бальзам, – сказала она, радуясь его недовольству.

– Но он ужасно воняет.

При этом раздраженном замечании у нее на губах появилась улыбка.

– Если вам угодно самому лечить свои раны, я сотру мазь. Но, по-моему, пахнет она не так уж плохо.

– Эти слова, сказанные грязнулей-саксонкой, мало что значат.

– Да, мы не обучены пристойным манерам. Возможно, нормандские господа милостиво научат нас мыться!

Бетани отвернулась, слишком разъяренная, чтобы вымолвить еще хоть слово.

– Возможно, ты права.

Девушка вскрикнула, чувствуя, как рыцарь поднимает ее в воздух. Прижавшись к его груди, она увидела у него на лице веселую решимость и искрящиеся смехом глаза. Ройс направился к лохани.

– Вы не посмеете! – недоверчиво выдохнула Бетани, разгадав его намерения.

Он ничего не ответил, но его рот растянулся в широкой улыбке.