– Не беспокойтесь, дядя Брам. Этот нормандский великан, несмотря на огромный рост и сильные мышцы, непроходимо туп. Творец, щедро наделивший его физической силой, отказал ему в уме.

– Потише, девочка. Не надо недооценивать своего противника.

– Не волнуйтесь, я смотрю на все это трезво. Но Ройс де Бельмар, похоже, от меня без ума. Достаточно будет нескольких милых улыбок, чтобы он начисто позабыл обо всем на свете.

– Если ты ошибаешься, утром настанет час расплаты, и винить в этом тебе придется лишь себя саму и свою беспредельную нортумберлендскую гордость.

Как только шотландцы выехали за ворота замка, Ги де Бельмар подошел к брату:

– Ройс, тебе следует заняться своими ранами. Дела подождут, или ими займусь я.

Ройс стиснул Бетани руку:

– Рабыня, мне нужны твои услуги.

Девушка не стала спорить. Камзол и рейтузы рыцаря были пропитаны кровью. Просто чудо, что он еще держался на ногах.

Брет крепко обнял сестру, и Бетани, нагнувшись, шепнула ему на ухо:

– Брет, ты нужен Мери. Помни, что ты обещал дяде Браму. Завтра вы оба будете в Шотландии, а я присоединюсь к вам попозже, – солгала она, рассеивая его страхи.

Всхлипнув, мальчик кивнул и направился к Мери. Та взяла его на руки, и он ласково вытер ей слезы.

– Не плачь, Мери. Я позабочусь о тебе.

К Ройсу подошел отец Джон:

– Я провожу Мери и Брета в часовню. – Обняв Мери за плечи, он повернулся с грустной улыбкой к Бетани: – Бетани, когда сможешь, присоединяйся к нам.

– Благодарю вас, святой отец. Я постараюсь.

Как только священник, Мери и Брет ушли, Ройс схватил Бетани за руку, и она покорно проследовала за ним в его спальню. После того как они вошли в комнату, рыцарь закрыл дверь и рявкнул:

– Займись ванной. В таком виде я не могу заниматься делами.

Бетани поспешно засуетилась у очага.

– И еще, Анни, – услышав его тихий, вдруг ставший глухим голос, девушка застыла на месте, – найди лекаря, кто занялся бы моими ранами.

Повернувшись к нему, Бетани ахнула, увидев искаженное от мучительной боли лицо. Только оказавшись в спальне, рыцарь позволил себе расслабиться, показывая, какие страдания причиняют ему раны. Но девушка не позволила себе восхититься его стоическим поведением. Ройс де Бельмар, нормандский рыцарь, – ее враг. Она должна радоваться тому, что у него сейчас на уме не развлечения, а забота о своем здоровье. Опытным взглядом человека, не раз имевшего дело с ранеными, Бетани осмотрела раны и убедилась, что лишь одна из них серьезна.

– Ты что это надумала? – подозрительно встрепенулся Ройс.

– Если бы было нужно прижигание, я обратилась бы к Майде. Но я сама знаю толк во врачевании ран. Эту, – указала она на рассеченную руку, – необходимо зашить.

Отвернувшись, Бетани поставила на огонь котел с водой, обдумывая, какие травы надо принести из погреба.

Заметив недоверчивое выражение лица рыцаря, девушка едва не рассмеялась вслух:

– Не беспокойтесь, я не причиню вам вреда.

– С чего ты решила, что я доверюсь тебе?

– Послушание мое вы уже имеете. Если вы боитесь, вам достаточно будет лишь приставить мне меч к горлу.

– Non, Анни, для тебя главное не собственная жизнь, а безопасность брата и сестры. Именно поэтому ты стала рабыней. Глупо заботиться о ком-то другом прежде чем о себе самой.

Не сказав ни слова, Бетани развернулась, собираясь уйти.

– Анни, мне не доставляет радости угрожать твоим родственникам, но ты сама навлекла это на себя. Если бы ты вместо того, чтобы своенравничать, покорилась своей участи, надобность в угрозах отпала бы сама собой.

Голос Бетани прозвучал тихо и мягко, но она знала, что до рыцаря дойдет каждое слово:

– Значит, подобно скотине, я должна безропотно подчиниться? Знай же, все мое естество протестует при звуке щелкающего бича и голосе хозяина.

– Безропотно или нет, но ты должна повиноваться, у тебя нет выбора, – сказал Ройс, проводя рукой ей по спине.

Вздрогнув, девушка отшатнулась от него.

– Выбор есть всегда! – с жаром бросила она, выбегая из комнаты.

– Если так сражается мужеложец, меня дрожь охватывает при мысли, что будет, если шотландцы выставят против нас настоящих мужчин, – сказал. Ги.

– Проследи за тем, чтобы воины упражнялись трижды в день. Раз столкновения с шотландцами не избежать, мы должны быть к нему готовы, – ответил Ройс.

Бетани, входя в комнату, услышала конец разговора братьев, но изобразила полное безразличие. Ей стало гораздо легче на душе после того, как был решен побег брата и сестры.

Увидев, что Ги нахмурился, девушка спокойно обратилась к нормандскому вождю:

– Если вам угодно, я приду позже.

– Non, заходи, – махнул рукой Ройс, приглашая ее войти.

Но его брат остановил Бетани. Отобрав у нее поднос, он внимательно изучил мешочки с травами. Девушка вспыхнула, услышав обращенные к брату слова Ги:

– Болиголова и волчьего глаза здесь нет. И все же я бы не стал ей доверять.

Оскалившись собственной шутке, Ги взглянул на Бетани.

Та не ответила на его улыбку, решив, что шутки у нормандцев почему-то начисто лишены юмора.

– Она знает, какое наказание ждет ее, если она замыслила что-то недоброе, – сказал Ройс.

– Вспомни про уксус, – заметил Ги. На лице Ройса расплылась улыбка:

– Она сполна заплатила за свою глупость.

– И все же, мне кажется, если у нее хватило дерзости выкинуть такую штуку, она опять может прибегнуть к чему-нибудь подобному, – сказал Ги, глядя на Бетани с деланным ужасом, словно опасаясь, что у нее вот-вот вырастут рога или она насадит его на вилы.

– Уверен в этом. Анни очень не нравится быть рабыней. Но она очень любит своих родных и поэтому будет беспрекословно мне повиноваться.

Подобно соли, втираемой в свежую рану, его слова явились болезненным напоминанием о той власти, какой он обладал над Бетани. Но завтра, если все пройдет благополучно, все угрозы нормандца превратятся в пустой звук.

– Если вы желаете сами заняться своими ранами, скажите одно слово, и я уйду.

Поставив ведро, девушка стиснула дрожащие руки, не желая ничем выдать свои страдания.

– Non. Ты останешься и будешь врачевать мои раны, – сказал Ройс.

Ги недовольно покачал головой, следя за тем, как Бетани снова взяла ведро и направилась к лохани. Ройс хлопнул брата по спине:

– Мне ничего не угрожает. Иди проследи за тем, как выполняются мои распоряжения. Теперь мне потребуется лишь нежное прикосновение Анни.

Возвращая девушке поднос, Ги сказал:

– Уясни твердо: если моему брату станет худо от твоего врачевания, я отомщу.

Проводив его взглядом, Бетани повернулась к предводителю:

– Ваш брат получает огромное наслаждение, пытаясь запугать меня.

– Non. Ги по натуре не жесткосерден. Просто он делает для меня то, что делаешь ты для своих родных. В этом вы очень похожи друг на друга.

Пропустив его высказывание мимо ушей, Бетани опустила поднос и указала рыцарю на стол:

– Садитесь, и я наложу швы на рану, а потом вымою вас.

Она приготовила миску с чистой водой и бутыль ржаного виски. Налив немного виски в воду и омыв в нем иголку с ниткой, Бетани взяла Ройса за раненую руку.

– Вы готовы?

– Мне не нужно изображать мужество. Начинай.

Вылив на рану крепкое виски, Бетани услышала, как рыцарь шумно втянул воздух, но не издал ни звука; его глаза, когда он встретился с нею взглядом, были полны решимости. Взяв иголку, Бетани вдела в нее нитку и начала мучительно долгий процесс накладывания швов на живую ткань. Каждый раз, когда иголка входила в его тело, рыцарь напрягался, но выносил боль молча. Он сохранял внешнюю невозмутимость, но девушке казалось, что острая игла пронзает ее собственную плоть.

– Я знаю, как это больно. Если хотите кричать или даже плакать, не стесняйтесь, я пойму.

– Плакать! – взревел оскорбленный рыцарь.

– Здесь нет никого, кроме нас с вами. Передо мной вам не обязательно сохранять лицо.