Бетани горько рассмеялась:

– Мои предки известны по всей Англии. В своей стране я занимаю высокое положение и пользуюсь уважением наших людей. Странно, что я недостойна стать супругой завоевателя – человека, все права которого заключаются в грубой силе.

– В нашем мире много несправедливости, Бетани.

– Да, мне это слишком хорошо известно. В противном случае Ройс давно бы признал знатность моего рода, в жилах которого течет королевская кровь.

– Пойдемте, миледи. Я провожу вас в вашу комнату.

Бетани отшатнулась от него.

– В чем дело?

Ги начал переминаться с ноги на ногу.

– А что в этом такого – мужчина провожает девушку в ее опочивальню.

– Я стану там пленницей?

– Не совсем.

– Ги, ты очень старательно о чем-то умалчиваешь.

– Ройс приказал – ради твоей же безопасности – проводить тебя в башню и поставить у комнаты часового, чтобы ни у кого не возникло сомнений в твоей преданности.

– И кто будет меня стеречь?

– Я, Вашель или сам Ройс.

– Однажды Ройс попросил меня поверить ему. Я сделала это без каких-либо условий. А теперь он обращается со мной как с изменницей, желая доказать, что я таковой не являюсь. – Бетани глубоко вздохнула, пытаясь совладать с бушующими чувствами. – Ги, он не верит мне, и с этим ничто не поделаешь. Я – вероломная рабыня и, следовательно, должна находиться под подозрением.

Ее голова безвольно поникла, словно корабельный стяг в безветренный день.

– Умоляю, простите меня, господин тюремщик, но, прежде чем удалиться в свою темницу, я должна забрать пустой кувшин. Завтра утром Дамиана придет в бешенство, если свидетельство ее невоздержания останется у всех на виду.

– Бетани, – тихо промолвил Ги, ощутив издевку в ее словах.

– Да? – изобразила саму невинность Бетани. Пожав плечами, Ги покачал головой, точно признавая поражение в споре.

– Да так, ничего, миледи. Я сам заберу кувшин. Вам лучше сейчас не показываться Дамиане на глаза.

– Как вам угодно, милорд.

Положив руку на дверь в спальню Дамианы, Ги повернулся к Бетани.

– Миледи, даете ли вы слово, что не предпримете попытки бежать, пока я буду оказывать вам эту небольшую услугу? – с улыбкой спросил он.

– Смею ли я мечтать о том, чтобы спастись от целого нормандского войска? – сказала Бетани, чувствуя, как помимо воли у нее на устах появляется ответная улыбка.

– Действительно, смеете ли? – насмешливо подхватил Ги.

– Даю слово, сегодня ночью я не попытаюсь бежать.

– Ну хорошо, – неохотно буркнул Ги. Отворив дверь, он осторожно заглянул в спальню.

– Хвала Господу, она крепко спит. Возможно, ты удивишься, но мне совершенно не хотелось стать жертвой ее осиного язычка, – признался Ги, заходя в комнату.

Прошло несколько минут, и Бетани начала недоумевать, что же его задержало. Она уже собиралась было открыть дверь и заглянуть в комнату, но тут Ги вышел в коридор, бледный и потрясенный.

– Ну? – спросила Бетани.

– Дамиана мертва.

– Мертва? – повторила Бетани, чувствуя, как кровь отхлынула от ее лица и к горлу подступила тошнота.

Если это шутка, то у Ги очень плохо с чувством юмора. Отстранив его с дороги, Бетани вбежала в комнату. О Боже, сделай так, чтобы она застала Дамиану забывшейся крепким сном пьяницы! Но нормандка лежала слишком неподвижно; ее грудь не вздымалась от дыхания. Да, Дамиана мертва.

Ги осторожно выпроводил ошеломленную Бетани за дверь. Женщина в расцвете сил умерла – нет, не умерла, убита. Смерть, даже смерть такого человека, как Дамиана, потрясла Бетани до глубины души. Почувствовав спазмы в желудке, она испугалась, что ее сейчас стошнит.

– Что же нам делать, Ги? – с трудом выдавила Бетани.

– Миледи, на вашем месте я прочел бы все известные мне молитвы. А когда они иссякли бы, я начал бы придумывать новые.

Внезапно под Бетани подогнулись ноги.

– Но я невиновна.

Ги подхватил ее, обняв за талию и прижимая к себе.

– Знаю, но…

Он не докончил эту фразу. Бетани высвободилась из его объятий.

– К чьей милости мне следует взывать? Господа Бога или Ройса? – спросила она.

Ги вздохнул.

– А как ты думаешь, кто из них могущественнее? – Почесав голову, он взглянул на Бетани. – Разумнее всего было бы помолиться Богу, чтобы он вмешался и защитил тебя от Ройса. По-моему, на чудо надежды больше, чем на прощение Ройса.

Бетани ничего не ответила. Они пошли по длинным коридорам, и их шаги будили эхо под каменными сводами. Девушка знала, куда они идут. Ее ждет башня. Хорошо еще, что не подземелье. Она вошла в тесную невзрачную комнату. Ги, оглянувшись, вздохнул:

– Извини, Бетани.

После того, как он запер дверь и поставил часового, Бетани опустилась на кровать, не в силах поверить в случившееся.

Ее охватила ледяная дрожь. Если хоть один человек поверит в болтовню Дамианы, ей это будет стоить жизни. За ужином крики пьяной женщины казались глупыми и бессмысленными. Но сейчас все изменилось. Судьба сыграла роковую шутку. Признания на смертном одре считаются пророчествами. Обвинение Дамианы, каким бы вымыслом оно ни было, приобрело вес.

Но ведь Ройс, разумеется, не поверит в него!

Впрочем, Ройс хочет от жизни лишь одного: быть принятым при дворе.

Он без колебания отшвырнул в сторону Бетани, мешавшую ему идти к цели. Увы! Бетани в отчаянии стала раскачиваться взад-вперед. Да, Ройс поверит последним словам Дамианы.

Но если он поверит в ее вину, значит, он ее совершенно не знает. Бетани прижала руку к животу. Ее ребенок, что станет с ним? Она должна позаботиться о своем малыше. При мысли о том пятне, которое на всю жизнь ляжет на ее ребенка, глаза Бетани наполнились слезами. «Обещаю тебе, мое маленькое сокровище: независимо от того, что принесет мне судьба, твоя жизнь сложится хорошо». Малыша возьмет к себе дядя Брам, а может быть, Ройс сочтет себя обязанным вырастить и воспитать его.

Бетани вздохнула. Один незаконнорожденный будет растить другого? Нет! Ройс не смог смириться с обстоятельствами собственного рождения, что уж говорить о его ребенке.

Бетани свернулась клубком, натянув на себя теплую шкуру. «Спи!» – приказала она себе. Теперь ей нужно думать только о своем малыше. Мелькнули воспоминания о ее родителях. Как они были бы рады внуку! Но этому никогда не бывать… Прежняя жизнь кончена, ей положило конец вторжение нормандцев. Слезы просочились сквозь сомкнутые веки.

– Гастон жаждет крови, – сказал Ги. – Он отправился к королю требовать смерти Бетани.

Ройс потер глаза. Он не желал впутываться в эту заваруху.

– Вердон, а ты что скажешь?

– Учитывая высокое положение Дамианы, Вильгельм должен будет сам выступить судьей и вынести приговор. Так или иначе, если леди Бетани признают виновной, вам придется столкнуться с открытым бунтом.

Ройс презрительно расхохотался:

– В округе одни женщины и несколько уцелевших сакских воинов.

– Oui, но они безгранично преданы своей госпоже; к тому же, как мне доложили, у нее есть связи в Шотландии. Более того, эта земля, из-за которой две страны воевали несколько столетий, в последнее время жила в мире и спокойствии исключительно благодаря тому, что здешние владельцы были связаны кровными узами с шотландскими лэрдами, – заявил Вердон.

– Да, думаю, Брам Мактавиш так этого не оставит, – ответил Ройс, вспоминая встречу с шотландским вождем.

Вердон спокойно выдержал его взгляд:

– В таком случае я тебе советую пока не предпринимать никаких действий, могущих повредить леди Бетани. Держи ее под охраной в башне до тех пор, пока Вильгельм не примет решения. Полагаю, для того, чтобы ублажить родственников леди Дамианы, леди Бетани придется предать суду.

Ройс наполнил вином кубки:

– Ты готов отправиться в Лондон и переговорить с Вильгельмом?

– Я тронусь в путь сегодня же вечером, – Вердон отпил из своего кубка. – Ты откроешь мне то, что сам думаешь по этому поводу, де Бельмар?