Здесь первым делом в глаза Маше бросились две вещи: ядовито-пронзительные тревожно-зеленые цифры на электронных часах и спящая в железной, с шишечками, кровати поверх покрывала незнакомая девица. Маша отставила молоко, положила булку и внимательно осмотрела спящую.

В домашнем халатике; миловидное, но не более, личико гражданки еврейской национальности; фигурка приятная, правда, годика через четыре попа раздастся, талия трапецевидно упростится, грудь опадет и щеки свесятся. И крошка станет перемещаться исключительно гусиной походкой. Впрочем, зря Маша сходу окрысилась на бедняжку, еще не известно, кто она Сергею такая. Вряд ли знойная полюбовница, на таких подружках обычно женятся, а не крутят лихую любовь; причем, женятся исключительно мужчины «не первой молодости», желающие найти «тихую гавань».

Маша оглянулась на вычищенный до блеска и повешенный на стену дуэльный пистолет двухвековой давности и решила не мешкать с допросом. Крутнула ручку громкости на полную и ткнула кнопку «power» на магнитоле. Из динамиков хлынул торжественный гимн «Лав-радио»:

Девушка испуганно подхватилась и сонно захлопала ресницами. На словах «Мне мое солнышко больше не светит, Мне мое солнышко больше не светит…» Маша заткнула глотку динамикам.

— Ты кто такая? — нагло, будто имеет на это право, возмутилась проснувшаяся.

— Это ты что за коза?

— Я здесь хозяйка.

— Сейчас появится Сергей, и выясним, что ты за хозяйка! — презрительно надула губки Мария.

— А Сергей сюда собирается? — На лице незнакомки мелькнула радость, и Машу обвеяло сквознячком мимолетных подозрений. — Так, девочка моя, рассказывай мне все по порядку. Откуда ты знаешь моего жениха!? — Приемчик с «женихом» Маша одолжила у одной из подруг, безотказное оружие против соперниц.

— Поздравляю, — сказала незнакомка, и не было в ее голосе ни капли завистливого яда.

Так не играют, эта соня действительно была равнодушна к Сергею Ожогову. Маша опять приободрилась.

— Не переживайте, я равнодушна к Сергею. Меня зовут Соня, но я действительно хозяйка этой квартиры на правах наследства.

— Маша. — Хитрая Маша умолчала, что незнакомка почти прочитала ее мысли, и решила вести себя с этой еврейской девушкой очень осторожно. — Мария Петрушкина. С Сережей я познакомилась на фестивале «Евровидение» в Риге.

— Так вот где он пропадал. А я жду, жду. Нет, Мария, вы ничего такого не подумайте. Просто в эту квартиру Сергея поселил мой отец. И вообще, мой папа Сергею покровительствовал, потому что когда-то дружил с Сергеевым папой. Вы знаете, что Сергей долго сидел в тюрьме? Вот папа и помогал вышедшему на волю Сергею на первых порах.

— А теперь решил, что помог достаточно, и выставляет из квартиры? — опять растопырила боевые плавники Маша.

— Нет, папу убили бандиты, а меня захватили в заложницы. Мне чудом удалось сбежать, и теперь я на этой квартире прячусь.

— Извини. — Маше стало стыдно за резкий тон. И еще, с учетом произошедшего в последние два дня, Маша поняла, что Соня — не случайный персонаж.

— И жду Сергея, — кивком поблагодарив за сочувствие, договорила Соня.

— Долг платежом красен? — Марии было стыдно, но разобраться в ситуации казалось более важным, чем поддаться сантиментам. И, не будем забывать, Мария вела допрос, поскольку сама оказалась запутана по уши в кровавые разборки, а жить хотелось.

— Нет, Сергей тоже стал невольным участником этой истории. И сейчас является единственным, кто знает какой-то пароль, открывающий доступ к очень дорогой коллекции золотых вещей. Понятно, из-за этого на Сергея охотятся все бандиты Петербурга.

— Клад Наполеона, утонувший в реке Березине, библиотека Ивана Грозного, Янтарная комната, анонимные счета Че Гевары, золото Коммунистической партии?.. — Маша демонстративно иронизировала, провоцируя собеседницу. Услышанное про Сергея легло на душу бальзамом, он не врал, оставалось выжать из этой сироты остальные подробности. Мало ли, пригодятся.

— Нет.

— Клад Чингисхана? Золото Святополка? Золото Тысячелетнего Рейха?

— Все гораздо скучней. Семидесятилетние накопления секты Голубя, послушники которой перед обращением отдавали все имущество.

Дальше Мария иронизировать не смогла, горло стянула горькая судорога; боясь, что сейчас брызнут слезы, Маша отвернулась к окну. Потом машинально отщипнула кус булки, сжевала и запила молоком:

— В Риге все казалось проще — приехать, забрать, разделить. А здесь… На нас напали рядом с аэропортом. Сергей дал мне ключи от этой квартиры и увел погоню, — чуть не плача, вместо того, чтобы допрашивать, зачем-то стала отчитываться Мария.

— Я не претендую ни на миллионную долю этого золота. Я просто хочу остаться в живых, — жалобно призналась Соня.

И пусть потом Марии было об этом противно вспоминать, девушки разрыдались друг у друга на груди. С пролитием молока, соплями, размазыванием косметики; короче, обе повели себя, как заправские истерички. Фу!

Зазвонил телефон. Трубку подняла всхлипывающая Соня и ответила, что не туда попали.

Слезы высохли через пять минут. Маша была вынуждена вывалить на покрывало кровати из сумки малый походный набор косметики.

— Мне годятся краски интенсивного ярко-красного цвета: тени для век — зеленоватые, коричневатые, серых оттенков; губная помада — ярко-розовая, — учила Мария неискушенную в тайнах макияжа Соню. — Тебе подойдут бежевые и светло-коричневые оттенки, может быть, даже золотистые. Попробуй.

Соня несмело и неловко мазнула кисточкой по собственному лбу.

— Не так, глупая, — улыбнулась Мария. — Пудра должна по цвету соответствовать тональному препарату. Рыжеволосым со светлой кожей и зеленоватыми глазами подойдут зеленоватые тени для век, а также золотистые или медных оттенков. Губная помада и румяна могут быть темно-розовыми.

— У тебя такая интересная жизнь, наверное, знакома со всеми звездами? — неловко льстила Соня.

Маша понимала, что льстят без подвоха, от чистого сердца, а кроме того, лесть была приятна.

— Что такое — звезда? Главное — не спеть, а продать.

— Но звезды зарабатывают бешеные деньги!

— Больше пускают пыль в глаза. За концерт получают штуку баксов, а в интервьюхах врут про пятнадцать. Это только тебе кажется, что эстрада — такое же важное дело, как торговля нефтью. Но в реальности это рулетка. Можно заработать кучу денег без больших вложений, а можно просандалить все, на прокладки не останется. Не так. При близко поставленных глазах следует нанести очень светлый оттенок с внутреннего уголка глаза и до половины верхнего века.

— В шоу-бизнесе нет денег?

— Деньги есть у продюсеров. Сегодня есть, а завтра нет, а послезавтра опять есть. Сплошная суходрочка. И вокруг не мужики, а гомики. Суженого в тусовке не найдешь.

— А для кого ты тогда так здорово научилась краситься? — наивно спросила Соня.

Маша не ответила, задорно подмигнула себе в зеркальце:

— Теперь бы принять ванну, и я снова — человек. Как говорила моя подруга Лариса: «Представляешь, мой муж сейчас мыл в ванной велосипед! Боюсь, сегодня лягу спать грязной!»

— Прими, горячую воду не отключили.

— Действительно. — Маша встала с продавленной койки и сладко потянулась. — Где-то здесь был кошелек. — Маша разыскала кошелек среди беспорядочно разбросанных косметических карандашей и губных помад. — Я смотаюсь за шампунем, где у вас рядом магазин?

— У метро.

Маша боялась, что Соня от чистого сердца предложит воспользоваться ее шампунем, и будет трудно объяснить, почему сие неудобно. Но Соня не догадалась, она влюблено-восторженно таращилась на Марию и, кажется, совершенно потеряла способность мыслить самостоятельно.

— Где-то здесь еще были ключи. — Маша нашла ключи и покинула квартиру.

Соня вернулась к косметическим наворотам, стала подолгу разглядывать каждый предмет, шевеля губами, чтобы крепче запомнить экзотически звучащие названия: «Max Azria», «VERGE», «Jeremy Scott»… От этого занятия ее оторвал дверной звонок. Точнее, три коротких подряд — так обозначал свое появление Юрий Витальевич.