«А где то сейчас Леонид?» — неожиданно всплыла в голове мысль. Впервые на чужой земле она задумалась о судьбе Учителя. Наверное, он сейчас далеко — страшно представить, какие расстояния, сколько миров разделили ее с единственным духовно близким человеком. За несколько лет Леонид стал ей вторым отцом. Где же он сейчас? Не увидеть его, не услышать. Как жалко, что нет у нее такого кристалла, как у Рэйнорда — на крайний случай. Может быть, она так больше никогда и не увидит своего наставника.
От этих мыслей стало печально — впервые девушка почувствовала себя покинутой и одинокой. «Рядом с тобой друзья, любимый человек, — зазвучал, укоряя, голос подсознания, так долго доселе молчавший, — береги то, что есть! А, быть может, повезет, так и с Леонидом еще свидишься!»
— Лери, — шагавший рядом Рэй заметил грусть, отразившуюся на лице девушки, — что с тобой? Расскажи, что тебя гнетет…
Вот и сейчас едва коснувшись слуха, его чарующий голос заставил сердце сладко сжаться, отгоняя тревоги, волнения прочь. Лери… он назвал ее особым именем, известным только ему. И она, не задумываясь, отдала бы всё, даже жизнь свою, лишь бы оно звучало в его устах снова и снова.
— Вспомнила своего учителя, — лицо девушки просветлело, — вот бы увидеть его опять! Знаешь, Рэйнорд, в том мире только он меня понимал и поддерживал. Даже родителей так не заботили мои волнения и проблемы, с родным отцом я никогда не бывала так откровенна, как с ним. Понимаешь…?
— Еще бы! Как не понять, — улыбнулся Рэй, — у меня самого есть учитель. То же самое могу сказать о себе — Дарк вырастил меня, воспитал. Я пришел в Университет озлобленным, загнанным зверенышем, а вышел из него — человеком. Сейчас, вспоминая годы учебы, понимаю — холодность, показная безучастность — лишь искусная маска. Дарк никогда не был таким, лишь хотел казаться; возможно, даже убедил сам себя в полном равнодушии к окружающим. Я понял это, лишь когда учитель вырвал меня из когтей созданного мной же мертвяка. Видела бы ты его лицо в этот момент! Лицо, без маски некроманта. Он всегда любил меня, как собственного сына, — Рэйнорд глубоко задумался.
Видно, воспоминания затронули тонкую струнку его души. А ведь и он сам был таким — снаружи каменно-спокойным, с бурлящим вулканом внутри. Был… сейчас уже — нет. Сейчас он избавился от этой ложной личины; сбросил маску, бывшую когда-то такой удобной.
Шангри прокашлялся, привлекая внимание. Парнишка чувствовал себя неловко, поневоле став свидетелем их откровений.
— Шангри, ты что? — Лера положила ладонь ему на плечо, заглянула в глаза — мы же вместе! У друзей не должно быть никаких секретов!
Теперь уже парнишка и вовсе покраснел до корней волос.
— Мне непривычно, — признался он, — раньше все считали меня ребенком, и обращались соответственно. Вы первые приняли меня всерьез… относитесь как к равному. И… я очень благодарен вам за это, — видно было, как старательно парнишка подбирает слова, изо всех сил стараясь не уронить статус «взрослого».
— Юные годы не препятствуют духовной зрелости, — философски заметил Рэйнорд, — ведь иные наоборот — до самых седин всё как дети…
Валерия кивнула, — она была полностью согласна с возлюбленным. Какое значение имеет возраст, если ты крепок духом и смел?
Кажется, они несколько увлеклись разговором — друзья даже не заметили, как петлявшая под ногами тропа завела в густо разросшуюся чащобу. Плотно обступившие деревья мешали идти, лапами-ветвями цепляясь за одежду; коряги и змеящиеся, толстые корни грозили сбить с ног. Да и сами деревья казались какими-то угрюмыми, замшелыми и мрачными.
— Что-то мне здесь не нравится, — Рэйнорд перекинул дорожную сумку на другое плечо, осмотрелся, — давайте вернемся назад. Обойдем это дремучее место…
Волнения в его голосе не было — речь текла плавно и размеренно, и лишь Валерия почувствовала, как глубоко внутри сильного тела ожил, насторожился охотник.
— Согласен, — Шангри тоже не горел желанием пробираться через бурелом.
Но когда друзья тронулись в обратный путь, парнишка помрачнел еще больше:
— Странный какой-то лес пошел, не находите? Сколько смотрю по сторонам, никак не нахожу примет. Я всегда запоминаю приметы — где ветка сломлена, где дерево повалено — чтобы не заблудиться. А тут… Дерево к дереву, всё одинаковое. Проклятое место…
— Ты прав, — согласился Рэйнорд, — я тоже старался запомнить путь, которым шли. А сейчас кажется — вижу все впервые. Преследует меня, к тому же, одна неприятная догадка, — Рэй понизил голос до шепота, — так что, хоть я и не особо силен в начертательной магии, но сейчас самое время попрактиковаться…
— Что ты будешь делать? — поинтересовалась Валерия; тем временем, как Шангри без лишних вопросов принялся расчищать от листьев маленькую полянку, на которой друзья сейчас находились.
— Первым делом мне нужен посох, — Рэйнорд, несмотря на тревожное чувство, его охватившее, улыбнулся, представив реакцию товарищей.
— А где ж ты его возьмешь?! — два удивленный голоса.
— Помните Архимага? Я успел тогда перехватить и разгадать его заклинание. Заклятье развоплощения, — на этих словах Рэйнорд протянул вперед правую руку и, совершив несколько пассов, неподвижно застыл.
Лера и Шангри смотрели во все глаза — что дальше?
А тем временем воздух перед некромантом стал приобретать осязаемость — скручиваясь в тугую спираль, он подрагивал, переливаясь оттенками белого и голубого; напоминая Лере Северное сияние. Постепенно сжимаясь и вытягиваясь, сияние и впрямь приобрело форму посоха — по нему с сухим треском пробегали молнии, сыпля каскадами искр. А когда они погасли, товарищи увидели в руке Рэйнорда его посох — сильнейший артефакт Темного мага. Он был мрачно-прекрасен: тонкая резьба по черному дереву — многочисленные, хитроумные переплетения узора; несколько кованых пластин черненой стали обхватили дерево, предавая крепость, а в навершии посоха загадочно мерцал блестящий фиолетовый шар. В глубине его метались, подрагивая яркие отсветы Силы.
— Невероятно! Так он всегда был с тобой? — Шангри несколько раз моргнул, не веря до конца в происходящее. Очень уж зрелищным и эффектным оказалось воплощение.
— Да, — Рэйнорд поудобнее перехватил посох, прикидывая в уме начертание сложной фигуры, — только вот много сил уходит на такие фокусы. Эффектно, но не эффективно. Ну, да зато карателям он не достался…
Оживление таяло, уступая место вновь накатившей тревоге. Валерия на какой то момент почувствовала себя в шкуре убитой ею вампирши — та тоже только и могла стоять вот так, ничего не видя, но отчетливо ощущая опасность. Шангри, судя по всему, тоже заволновался. Он напряженно отслеживал каждое движение Рэйнорда, чертившего сложнейшую одиннадцатиконечную звезду с неправильными лучами. Одни были длиннее, другие короче; некоторые были шире или уже остальных. Неправильная, искаженная звезда — знак Разрушения.
Хотя в такой спешке невозможно соблюсти идеальную ровность линий, но и этого должно хватить на осуществление задуманного. Немного отдышавшись, Рэйнорд обвел поляну тремя защитными кругами.
— Рэй, — Валерия начала понимать готовящееся некромантом заклятье, — ты чувствуешь то же, что и я?
— Иллюзия, — процедил сквозь зубы маг, — очень искусная, просто мастерски исполненная. Страшно подумать, что на самом деле она скрывает…
— Проклятье, — Шангри с трудом удерживался, чтобы не выхватить оружие, — я мог бы догадаться об этом!
— Держитесь поближе ко мне, — Рэйнорд встал в центр звезды, — а я уж постараюсь разбить заклятье.
Валерия и Шангри повиновались. При этом девушке очень не хотелось думать, чем может обернуться этот темный, замшелый лес…
Вонзив посох в землю перед собой, Рэйнорд закрыл глаза, стягивая к себе темную Силу, собирая ее по крупицам извне и внутри себя. К помощи посоха он не спешил прибегать — она еще очень понадобится. «Это только начало, — твердо знал Рэй.
Мельчайшие частички Силы послушно колыхнулись, поплыли к призвавшему их некроманту. Валерия тоже видела, как притаившаяся повсюду Тьма, невидимая для прочих, задрожала, потянулась глянцево-черным, клубящимся потоком, послушно приобретая форму. Странной оказалась та форма — темный сгусток энергии покорно завис по правую руку от Рэя. Он постоянно изменял свою форму, постепенно превращаясь в ощетинившийся иглами, шар. Валерия чувствовала, как тяжело дается Рэйнорду это заклятье — резонируя и содрогаясь, оно могло в любой миг распасться. И лишь неимоверным усилием воли некромант сдерживал разрушительный поток для финального удара. И вот этот миг настал — черный шар распался на множество черных игл; резко прозвучала команда на непонятном языке и они, яростно вспарывая воздух, полетели во все стороны смертоносными осколками Тьмы. Зазвенело, что-то на высокой пронзительной ноте и окружающая реальность, лопнув, начала распадаться, исполосованная на серпантинные ленты. Невидимое лезвие продолжало рвать и кромсать декорации, возведенные грандиозным по размаху заклятьем иллюзии. Они бледнели, опадали, обнажая под собой настоящую реальность.
