«Этой грусти теперь не рассыпать…» (с. 183). — Журн. «Русский современник», Л.—М., 1924, № 3, с. 74; Бак. раб., 1924, 25 сентября, № 217; Перс. мот.
Печатается по наб. экз. (авторизованный машинописный список).
Черновой автограф — РГАЛИ, с пометой неустановленой рукой: «июнь 1924». Вырезка из Бак. раб. С.А. Торской правкой (РГАЛИ), без даты. Датируется по наб. экз., где помечено 1924 г.
В автобиографии, помеченной 20 июня 1924 г., Есенин писал: «Мне нравится цивилизация. Но я очень не люблю Америки. Америка это тот смрад, где пропадает не только искусство, но и вообще лучшие порывы человечества. Если сегодня держат курс на Америку, то я готов тогда предпочесть наше серое небо и наш пейзаж: изба, немного вросла в землю, прясло, из пряС.А. Торчит огромная жердь, вдалеке машет хвостом на ветру тощая лошаденка. Это не то, что небоскребы, которые дали пока что только Рокфеллера и Маккормика, но зато это то самое, что растило у нас Толстого, Достоевского, Пушкина, Лермонтова и др.». И образы стихотворения, и эти слова в автобиографии, возможно, навеяны заключением статьи А.А.Блока «Судьба Аполлона Григорьева»: «Я приложил бы к описанию этой жизни картинку: сумерки; крайняя деревенская изба одним подгнившим углом уходит в землю; на смятом жнивье — худая лошадь, хвост треплется по ветру; высоко из пряС.А. Торчит конец жерди; и все это величаво и торжественно до слез: это — наше, русское» (Блок, 5, 519).
«Мне осталась одна забава…» (с. 185). — Гост., 1924, № 1 (3), с. 8.
Печатается по наб. экз. (вырезка из Гост.).
Автограф — РГАЛИ, без даты, в составе остатков макета сборника «Москва кабацкая». Второй беловой автограф — РГАЛИ, также без даты, на обороте бланка редакции Кр. нивы, следовательно выполнен не раньше августа 1923 г. Третий автограф — частное собрание (Санкт-Петербург), также без даты. Автограф ст. 5–8 — частное собрание (Москва), с дарственной надписью: «Е.Соколу с любовью и верой» и пометой владельца: «1923 г. Стойло Пегаса». В статье П.Жукова «Сергей Есенин», посвященной возвращению поэта на родину, говорится: «Из привезенных его стихов (еще не напечатанных) метнулось одно стихотворение и запомнились строчки „Ах, какая смешная потеря!..“». Далее приводятся 5–8 и 23–28 ст. стихотворения (журн. «Зори», Пг., 1923, № 2, 18 ноября, с. 11). Датируется по помете в наб. экз. 1923 г.
Стихотворение указано в содержании М. каб., но в самом сборнике отсутствует. В корректурном оттиске сборника (собрание М.С.Лесмана — Музей А.А.Ахматовой, Санкт-Петербург) оно имеется, в тексте зачеркнуты ст. 7–8 и 25–28, кроме того общая помета — «Выкинуть».
Откликаясь на появление стихов Есенина в Гост., М.А.Осоргин назвал это стихотворение «изумительной вещью» и полностью привел его в статье (газ. «Последние новости», Париж, 1924, 27 марта, № 1205). Иную оценку оно получило на родине. Стихотворение стало предметом критического обсуждения еще до своего появления в печати. А.К.Воронский выделил его как одно из наиболее показательных в «Москве кабацкой»: «В стихах говорится, что поэт неудачно хотел повенчать розу с черной жабой; „что-то всеми навек утрачено“; он вспоминает „дурашливых, юных, что сгубили свою жизнь сгоряча“, говорит о помыслах розовых дней, которые не сбылись и не сладились, о том, как он заливает глаза вином, „чтоб не видеть в лицо роковое, чтоб подумать на миг о другом“. В эти мотивы вплетена тоска по тополям, по деревенскому детству, по родительскому дому. Мудрено ли, что все это кончается в милицейских участках, горячкой, рядом бесчинств и скандалов. Вопрос о Москве кабацкой — серьезный вопрос. Элементы общественного и литературного декаданса на фронте будней революции налицо. И в этом — опасность стихов Есенина» (Кр. новь, 1924, № 1, январь-февраль, с. 285). Это было одно из первых критических выступлений об опасности этого цикла стихов Есенина, их разлагающем воздействии. Эта тема стала одной из основных в критических статьях и рецензиях, посвященных циклу (см. прим. к «Да! Теперь решено. Без возврата…»).
«Заметался пожар голубой…» (с. 187). — Кр. нива, 1923, № 41, 14 октября, с. 19; М. каб.; Ст24.
Печатается по наб. экз. (вырезка из М. каб.).
Черновой набросок и беловой автограф — оба РГАЛИ, без даты. На беловом автографе редакционные пометы: «В набор. В № 39. Боргес. Исходящий № 1307. 22/IX — 23 г. Входящий № 353а. 22/IX — 23 г., 52 стр.». На автографе «Ты такая ж простая, как все…» (РГАЛИ, ф. Н.С.Ашукина), который является парным (т. е. выполненным одновременно и с единой целью) к данному, помет нет. Смысл помет: рукопись объемом в 52 строки поступила в редакцию Кр. нивы 22 сентября 1923 г., намечена к публикации в № 39. Боргес (типографский термин) — тип шрифта. № 39 Кр. нивы вышел 30 сентября, в нем стихи не появились, они были отложены и напечатаны в № 41.
В автографе — заголовок «Любовь хулигана» и посвящение «Августе Миклашевской», которые в равной мере относятся и ко второму стихотворению. В Кр. ниве оба стихотворения появились без заголовка и посвящения.
Цикл «Любовь хулигана» был сформирован поэтом в М. каб., где в него были включены: «Заметался пожар голубой…», «Ты такая ж простая, как все…», «Пускай ты выпита другим», «Дорогая, сядем рядом…», «Мне грустно на тебя смотреть…», «Ты прохладой меня не мучай…», «Вечер черные брови насопил…». Напечатан с общим посвящением «Августе Миклашевской». В том же составе и в том же порядке, но без посвящения повторен в Ст24. Общий заголовок цикла снят при подготовке Собр. ст., но порядок стихов сохранен.
Все стихи цикла, кроме заключительного, в наб. экз. не датированы. Последнее стихотворение «Вечер черные брови насопил…» помечено 1923 г. Также не имеют дат почти все автографы отдельных стихов. В Собр. ст. все стихи датированы 1923 г. Они действительно были созданы с августа по декабрь 1923 г., что выясняется из истории взаимоотношений поэта с адресатом цикла. Это подтверждается и историей публикации отдельных стихов. Вместе с тем с полной уверенностью судить о последовательности написания каждого из стихотворений цикла трудно. Нет оснований для того, чтобы рассматривать порядок их расположения в цикле как хронологию их написания. В наст. изд. все стихи цикла датируются 1923 г. по Собр. ст., за исключением «Дорогая, сядем рядом…», которое датируется по рукописи.
С Августой Леонидовной Миклашевской (1891–1977) Есенин познакомился вскоре после своего возвращения из зарубежной поездки в августе 1923 г. Она была известной московской актрисой, с 1915 г. выступала на сцене Камерного театра, была занята в ведущих партиях: Сакунтала (в очередь с А.Г.Коонен), заглавная роль в «Принцессе Брамбилле», Арикия в «Федре» и др. В феврале 1923 г. Камерный театр отправился в длительную гастрольную поездку за рубеж. А.Л.Миклашевская осталась в Москве, поскольку ей некому было поручить своего пятилетнего сына. Во время знакомства с Есениным она уже не была актрисой Камерного театра, выступала на эстраде, играла в кабаре «Не рыдай», в театре «Острые углы» и т. п. После возвращения Камерного театра она осталась вне его, играла на различных московских и провинциальных сценах и вернулась в Камерный театр только в 1943 г.
Период частых встреч с Есениным был недолгим: с августа до декабря 1923 г. Она подробно рассказала о них в воспоминаниях (см. Восп., 2, 83–92). В этот период Есенин намеревался выпустить посвященную ей книгу (она названа в проспекте предполагаемых изданий в макете сб. «Москва кабацкая» — РГАЛИ). Сохранился экз. М. каб. С.А. Торской дарственной надписью А.Л.Миклашевской.
Многие стихотворения цикла стали известны еще до своего появления в печати. В частности, как вспоминал Р.М.Акульшин, «Заметался пожар голубой…» Есенин читал на вечере 1 октября 1923 г. в Высшем литературно-художественном институте (см. газ. «Новое русское слово», Нью-Йорк, 1949, 30 января, № 13428).
Цикл был высоко оценен критикой. А.З.Лежнев, отметив два основных лейтмотива в стихах Есенина: сожаление о погубленной молодости и тоску по деревне, по дому, по детству, — писал: «В „Любви хулигана“ эти два мотива сплетаются с третьим: эротическим; в результате получаются вещи совершенно необычной — даже для Есенина — нежности и задушевности. Эти первые любовные стихотворения Есенина нельзя даже назвать «эротическими», — так мало в них эроса. Здесь гораздо больше грусти, элегических излияний, чем страсти» (ПиР, 1925, № 1, с. 130). Совпал в оценке критик совсем другой ориентации, И.М.Машбиц-Веров: «О любви Есенин „поет“ почти впервые. И следует признать, что 7 стихотворений этого цикла представляют большую художественную ценность. Как всегда, они совершенно искренни и дают на фоне общей усталости поэта и уходящего озорства — правдивую, почти биографическую историю любви от первых до последних дней: „Разлюбил ли тебя не вчера…“. Любовь Есенина удивительно нежная. Даже моменты чувственности, те моменты, где, например, Маяковский бывает „от мяса бешеный“ — у Есенина получаются необыкновенно тихими, кроткими:
