24 сентября 1925 "Свищет ветер, серебряный ветер…" Свищет ветер, серебряный ветер *, В шелковом шелесте снежного шума. В первый раз я в себе заметил, Так я еще никогда не думал. Пусть на окошках гнилая сырость, Я не жалею, и я не печален. Мне все равно эта жизнь полюбилась, Так полюбилась, как будто вначале. Взглянет ли женщина с тихой улыбкой — Я уж взволнован. Какие плечи! Тройка ль проскачет дорогой зыбкой — Я уже в ней и скачу далече. О, мое С.А. Тье и все удачи! С.А. Тье людское землей любимо. Тот, кто хоть раз на земле заплачет,— Значит, удача промчалась мимо. Жить нужно легче, жить нужно проще, Все принимая, что есть на свете. Вот почему, обалдев, над рощей Свищет ветер, серебряный ветер. 14 октября 1925 "Мелколесье. Степь и дали…" Мелколесье. Степь и дали *. Свет луны во все концы. Вот опять вдруг зарыдали Разливные бубенцы. Неприглядная дорога, Да любимая навек, По которой ездил много Всякий русский человек. Эх вы, сани! Что за сани! Звоны мерзлые осин. У меня отец крестьянин, Ну а я крестьянский сын. Наплевать мне на известность И на то, что я поэт. Эту чахленькую местность Не видал я много лет. Тот, кто видел хоть однажды Этот край и эту гладь, Тот почти березке каждой Ножку рад поцеловать. Как же мне не прослезиться, Если с венкой в стынь и звень Будет рядом веселиться Юность русских деревень. Эх, гармошка, смерть-отрава, Знать, с того под этот вой Не одна лихая слава Пропадала трын-травой. 21/22 октября 1925 "Цветы мне говорят — прощай…" Цветы мне говорят — прощай *, Головками склоняясь ниже, Что я навеки не увижу Ее лицо и отчий край. Любимая, ну что ж! Ну что ж! Я видел их и видел землю, И эту гробовую дрожь Как ласку новую приемлю. И потому, что я постиг Всю жизнь, пройдя с улыбкой мимо,— Я говорю на каждый миг, Что все на свете повторимо. Не все ль равно — придет другой, Печаль ушедшего не сгложет, Оставленной и дорогой Пришедший лучше песню сложит. И, песне внемля в тишине, Любимая с другим любимым, Быть может, вспомнит обо мне Как о цветке неповторимом. 27 октября 1925
Другие редакции Гусляр Темна ноченька, не спится, Выйду к речке на лужок. Распоясала зарница В темных волнах поясок. На бугре береза-свечка В ярких перьях серебра. Выходи, мое сердечко, Слушать песни гусляра. Залюбуюсь, загляжусь ли На девичью красоту, А пойду плясать под гусли, Так сорву твою фату. Уведу тебя под склоны В шелкопряные поля. Ой ли гусли-самозвоны, Псалмопенья ковыля. Троица Троицыно утро, утренний канон, В роще по березкам зычный перезвон. Тянется деревня с праздничного сна, В благовесте ветра хмельная весна. Пойте в чаще, птахи, я вам подпою, Похороним вместе молодость мою. Нонче на закате с Божьего крыльца Стану к аналою подле молодца. Батюшкина воля, матушкин приказ, Горе да кручина повенчают нас. Ах, развейтесь кудри, обсекись коса, Без любви погинет девичья краса. Троицыно утро, утренний канон, В роще по березкам зычный перезвон. "Задымился вечер…" * * * Задымился вечер, Дремлет кот на брусе. Кто-то помолился: «Господи Исусе». Полыхают зори, Курятся туманы. Над резным окошком Занавес багряный. Вьются паутины С золотой повети. Где-то мышь скребется В затворенной клети… У лесной поляны — В свяслах копны хлеба. Ели, словно копья, Уперлися в небо. Закадили дымом Под росою рощи. В сердце почивают Тишина и мощи. Инок Пойду в скуфейке, светлый инок, Степной тропой к монастырям; Сухой кошель из хворостинок Повешу за плечи к кудрям. Хочу концы твои измерить, Родная Русь, я по росе И в С.А. Тье ближнего поверить На взбороненной полосе. Иду. В траве звенит мой посох, В лицо махает шаль зари; Сгребая сено на покосах, Поют мне песни косари. Глядя за кольца лычных прясел, Одной лишь грезой мыслю я: С.А. Тлив, кто жизнь свою украсил Трудом земного бытия. С улыбкой радостного С.А. Тья Иду в другие берега, Вкусив бесплотного причастья, Молясь на копны и стога. |
