19 сентября 1925 "Снежная замять дробится и колется…" Снежная замять дробится и колется *, Сверху озябшая светит луна. Снова я вижу родную околицу, Через метель огонек у окна. Все мы бездомники, много ли нужно нам. То, что далось мне, про то и пою. Вот я опять за родительским ужином, Снова я вижу старушку мою. Смотрит, а очи слезятся, слезятся, Тихо, безмолвно, как будто без мук. Хочет за чайную чашку взяться — Чайная чашка скользит из рук. Милая, добрая, старая, нежная, С думами грустными ты не дружись, Слушай, под эту гармонику снежную Я расскажу про свою тебе жизнь. Много я видел и много я странствовал, Много любил я и много страдал, И оттого хулиганил и пьянствовал, Что лучше тебя никого не видал. Вот и опять у лежанки я греюсь, Сбросил ботинки, пиджак свой раздел. Снова я ожил и снова надеюсь Так же, как в детстве, на лучший удел. А за окном под метельные всхлипы, В диком и шумном метельном чаду, Кажется мне — осыпаются липы, Белые липы в нашем саду. 20 сентября 1925 "Слышишь — мчатся сани, слышишь — сани мчатся…"! Слышишь — мчатся сани, слышишь — сани мчатся *. Хорошо с любимой в поле затеряться. Ветерок веселый робок и застенчив, По равнине голой катится бубенчик. Эх вы, сани, сани! Конь ты мой буланый! Где-то на поляне клен танцует пьяный. Мы к нему подъедем, спросим — что такое? И станцуем вместе под тальянку трое. 3 октября 1925 "Голубая кофта. Синие глаза…" Голубая кофта. Синие глаза *. Никакой я правды милой не сказал. Милая спросила: «Крутит ли метель? Затопить бы печку, постелить постель». Я ответил милой: «Нынче с высоты Кто-то осыпает белые цветы. Затопи ты печку, постели постель, У меня на сердце без тебя метель». 3 октября 1925 "Снежная замять крутит бойко…" Снежная замять крутит бойко *, По полю мчится чужая тройка. Мчится на тройке чужая младость. Где мое С.А. Тье? Где моя радость? Все укатилось под вихрем бойким Вот на такой же бешеной тройке. 4/5 октября 1925
"Вечером синим, вечером лунным…" Вечером синим, вечером лунным *Был я когда-то красивым и юным. Неудержимо, неповторимо Все пролетело… далече… мимо… Сердце остыло, и выцвели очи… Синее С.А. Тье! Лунные ночи! 4/5 октября 1925 "Не криви улыбку, руки теребя…" Не криви улыбку, руки теребя *,— Я люблю другую, только не тебя. Ты сама ведь знаешь, знаешь хорошо — Не тебя я вижу, не к тебе пришел. Проходил я мимо, сердцу все равно — Просто захотелось заглянуть в окно. 4/5 октября 1925 "Сочинитель бедный, это ты ли…" Сочинитель бедный, это ты ли *Сочиняешь песни о луне? Уж давно глаза мои остыли На любви, на картах и вине. Ах, луна влезает через раму, Свет такой, хоть выколи глаза… Ставил я на пиковую даму, А сыграл бубнового туза. 4/5 октября 1925 "Синий туман. Снеговое раздолье…" Синий туман. Снеговое раздолье *, Тонкий лимонный лунный свет. Сердцу приятно с тихою болью Что-нибудь вспомнить из ранних лет. Снег у крыльца, как песок зыбучий. Вот при такой же луне без слов, Шапку из кошки на лоб нахлобучив, Тайно покинул я отчий кров. Снова вернулся я в край родимый. Кто меня помнит? Кто позабыл? Грустно стою я, как странник гонимый, Старый хозяин своей избы. Молча я комкаю новую шапку, Не по душе мне соболий мех. Вспомнил я дедушку, вспомнил я бабку, Вспомнил кладбищенский рыхлый снег. Все успокоились, все там будем, Как в этой жизни радей не радей,— Вот почему так тянусь я к людям, Вот почему так люблю людей. Вот отчего я чуть-чуть не заплакал И, улыбаясь, душой погас,— Эту избу на крыльце с собакой Словно я вижу в последний раз. |
