— Как хорошо дома, — тихо произнесла она, прервав его размышления.

Обрадовавшись, что она нарушила молчание, он спросил:

— Как долго вы собираетесь гостить здесь?

— Я приехала сюда навсегда.

Эти слова заставили его сердце учащенно забиться. Но бурную радость тотчас же сменил страх. Он повернулся к ней, и глаза их встретились. Чувства, которые он считал давно похороненными, охватили его, точно пламя. Она приехала сюда навсегда. Он сможет видеть ее, разговаривать с ней, но она никогда не будет ему принадлежать.

Он снова стал смотреть на дорогу. Ее возвращение в Танбридж-Уэллз несет ему только страдания. С годами ничего не изменилось. Он по-прежнему провинциал. Она — титулованная леди. Виконтесса.

Молчание затянулось, и он спросил:

— Вам понравилась жизнь в Корнуолле?

— Я ненавидела ее, — ответила она почти с яростью, чем немало удивила его. Она побледнела и устремила взгляд на дорогу, руки, лежащие на коленях, были сжаты в кулаки. — Обычно я проводила время на скалах, глядя на море. И спрашивала себя…

— Спрашивали о чем?

Она посмотрела ему прямо в глаза с таким мрачным выражением, что он содрогнулся.

— Что, если спрыгнуть со скалы? Прямо в бурлящую холодную воду.

Потрясенный, он остановил лошадей. Потом внимательно всмотрелся в ее лицо, ища какого-то намека на то, что она сказала это в шутку, но можно было не сомневаться в ужасающей серьезности ее слов.

Он судорожно сглотнул.

— Прошу прощения, — сказал он, мысленно скривившись от несоразмерности его слов тому, что он услышал. — Я понятия не имел. Все эти годы… Я думал, вы счастливы.

— Единственное, что делало меня счастливой, — это мечты о доме. О том дне, когда я смогу вернуться сюда.

Мысль его лихорадочно работала. Что произошло в Корнуолле? Почему она чувствовала себя несчастной? Очевидно, тосковала по дому, где остался ее любимый брат. Он обругал себя за то, что не подумал об этом. Но он считал, что она вполне счастлива. Блистает на светских приемах, вызывает всеобщее восхищение. Но если бы и узнал, что она несчастлива, все равно не смог бы ей помочь.

Хотя ее замужество разбило ему сердце, она должна была выполнить волю отца и вступить в брак. Так она и поступила. Он желал ей добра, будучи уверен, что она живет припеваючи с богатым аристократом, который ее обожает.

Но она была несчастна. Неужели лорд Дарвин не окружил ее любовью? В это невозможно поверить. Нет, наверное, дело в чем-то другом…

И тут его осенило. Ее несчастье заключалось в том, что она не произвела на свет ребенка, о котором так мечтала. Еще до замужества она говорила ему о том, что мечтает о большой семье, а он прятал за улыбкой разочарование, потому что знал, что никогда не сможет стать ее мужем и подарить детей.

Ему стало ее жаль, и он накрыл ее кулачки ладонью. Ее глаза округлились, но она не отняла руки. Сердце у него бешено колотилось.

— Надеюсь, леди Дарвин, возвращение домой принесет вам счастье, которого вы заслуживаете.

Она как-то странно на него посмотрела:

— Благодарю вас. — После чего снова устремила взгляд на дорогу. — А теперь мне хотелось бы поскорее домой.

— Да, конечно.

Он неохотно отнял руку, понимая, что ему никогда больше не представится возможность снова коснуться ее. Охваченный самыми противоречивыми чувствами, он схватил поводья и тронул лошадей.

Чаепитие с Эриком и ее родителями, по мнению Самми, прошло вполне благополучно, но едва он ушел, как она поняла, что это ей только показалось.

— Ах, Чарльз, вы видели? — еле слышно спросила Корделия.

Мистер Бриггем посмотрел на нее поверх своих бифокальных очков:

— Что вы имеете в виду?

— Как что, ведь лорд Уэсли ухаживает за нашей дочерью.

Самми поперхнулась чаем, и, пока кашляла, отец, нахмурившись, сказал:

— Разумеется, я видел Уэсли. Невозможно его не увидеть, особенно если учесть, что он сидел напротив меня. Но единственное, чем он занимался, как я видел, это пил чай и с удовольствием поедал бисквиты. Кстати, очень хорошие бисквиты.

Корделия нетерпеливо замахала на него рукой.

— Лорд Уэсли не стал бы пить у нас чай без особых на то причин. Говорю вам, он ухаживает за Самми. Ах, мне не терпится рассказать Лидии…

— Мамочка, — ахнула Самми, все еще кашляя, — лорд Уэсли не ухаживает за мной.

— Конечно, ухаживает. — Она хлопнула в ладоши, и на лице ее появилось восторженное выражение. — Даю слово, Чарльз, наша дорогая Саманта станет графиней!

Самми охватила тревога. Она должна была предвидеть реакцию матери. Без сомнения, визит судьи и разговор с Эриком в палате нарушили ее мыслительный процесс. К тому же ей в голову не пришло, что кто-то поверит, будто Эрик ухаживает за ней. А вот ведь поверили. В последнее время с ее логикой происходит неладное, и следует ожидать ухудшения.

Ну что же, этому нужно немедленно положить конец. Прежде чем начнется подготовка к свадьбе, которой никогда не будет. Поднявшись с диванчика, Саманта подошла к матери и взяла ее обе руки в свои.

— Мамочка. Лорд Уэсли приехал сегодня по приглашению Хьюберта. Посмотреть на его новое изобретение. Понимаете?

Корделия бросила на нее разочарованный взгляд:

— Ну конечно, Саманта, я понимаю. Но ведь очевидно, что его визит к Хьюберту был просто предлогом, чтобы повидаться с тобой. — Ее глаза лукаво блеснули. — Я видел, как он смотрел на тебя.

— Да ему просто соринка в глаз попала, — возразила Самми.

— Чепуха. — Мать похлопала Самми по щеке. — Поверь, милочка. Матери никогда не ошибаются.

Самми сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Мамочка, граф не собирался на мне жениться. — Это по крайней мере правда. — И я прошу вас не принимать за ухаживание простую вежливость. Иначе он перестанет бывать у Хьюберта. Я знаю, намерения у вас добрые, но вы не можете не понимать, как неприятно будет и мне, и лорду Уэсли, если его заподозрят в том, что он за мной ухаживает.

— Ничего этого я не понимаю. Вижу только, что один из самых блестящих холостяков Англии увлекся моей дочерью. Вы не согласны, Чарльз? — Муж не ответил, и она бросила на него раздраженный взгляд.

Отец Самми, уютно устроившийся в своем любимом кресле, всхрапнул и очнулся:

— А? Что такое?

— Вы не согласны, что из Саманты выйдет очаровательная графиня?

— Мамочка, из меня выйдет отвратительная графиня.

— Господи, я и вздремнул всего-то на минутку. Неужели проспал предложение? — спросил отец, щуря глаза за стеклами очков.

— Нет! — сорвалась на крик Самми. Господи, ситуация вышла из-под контроля, и это только усиливало ее решимость порвать с Эриком сегодня же ночью — прежде чем матушка организует церковное оглашение. — Между мной и лордом Уэсли ничего нет. — Или не будет после полуночи. — Не вздумайте распространять ложные слухи. Иначе я приму меры.

Миссис Бриггем ошеломленно уставилась на нее:

— Я ведь не вмешиваюсь…

— Вмешиваетесь. И ставите меня в неловкое положение.

— Но… — обиделась Корделия.

— Никаких «но». И хватит меня сватать! А теперь прошу прощения, мне нужно написать несколько писем.

И она вышла из гостиной, хлопнув дверью.

Корделия испустила разочарованный вздох и устремила на мужа гневный взгляд, потому что он пробормотал нечто вроде «хорошо сказано, Самми!».

Что за нелепая ситуация! Графа им послало само небо, но только она поняла это своим материнским сердцем. Саманта и Чарльз оказались на редкость тупыми в таком важном вопросе.

Лорд Уэсли и не подозревал, что она поймала его взгляд, устремленный на Саманту. Она готова биться об заклад, что Саманта покорила его сердце. Теперь ей есть чем похвастаться перед Лидией. При одной мысли об этом мурашки побежали по спине Корделии. Лорд Уэсли — превосходный джентльмен, который, конечно же, сделает Саманту очень счастливой. Какая женщина в здравом уме не сочла бы этого щеголя-аристократа привлекательным? К тому же он баснословно богат и имеет хорошие связи.