— Саманта… — прошептан он, представив себе, как они лежат в его постели.
Пот выступил у него на лбу. Нужно остановиться, пока не случилось непоправимое. Он оторвал губы от ее губ и выпрямился.
Веки ее взлетели, затрепетав, и его решимость чуть было не рухнула под ее затуманенным, томным взглядом. Дрожь пробежала по ее телу, и он обнял ее покрепче, впитывая в себя эту дрожь. Откинул спутанный каштановый локон с ее зардевшегося лица, подождал, пока ее взгляд сосредоточится на нем, и увидел в ее глазах удивление.
— Боже мой, — сказала она. — Это было…
— Восхитительно. Великолепно. Волшебно. — На губах его появилась улыбка. — Столько слов на букву «в» для одной женщины. Пожалуй, два слова на «п» подойдут больше.
— Мне в голову пришло всего одно — «пустоголовая».
Кончиком пальца коснувшись очаровательной родинки в уголке ее верхней губы, он пробормотал:
— А мне — «привлекательно» и «превосходно».
Она замерла. Желание медленно исчезло из ее глаз, теперь она смотрела на него совершенно равнодушно. Правда, с некоторым разочарованием. Словно хотела сказать: «Я не привлекательная. А вы такой, как все остальные. Те, что с недавних пор стали осыпать меня неискренними комплиментами».
Ему стало вдруг тошно, хотя он и не понимал почему. В этот момент она сжала губы и высвободилась из его объятий.
— Отдайте мне, пожалуйста, очки, — попросила она ровным голосом.
— Да, конечно. — Пошарив позади себя, он взял очки с каминной полки и положил на ее протянутую ладонь.
Саманта быстро надела очки, потом обхватила себя руками, словно ей вдруг стало холодно. Она несколько раз глубоко вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза.
Чувство вины буквально сразило его. Проклятие, о чем он думал, целуя ее с такой страстью? Джентльмен не должен позволять себе ничего подобного, надо попросить у нее прощения. Но за что? Ведь это так… естественно. И как заставить ее понять, что он действительно считает ее привлекательной?
— Полагаю, нам с Хьюбертом лучше уехать, лорд Уэсли.
Она права. Он потерял над собой контроль. Ее ледяной тон причинил ему боль. Сжав кулаки, он смотрел, как она вышла из комнаты. Да, ей лучше уехать. Но всем существом своим он жаждал, чтобы она осталась.
Но что же теперь делать?
Глава 9
Из лондонской газеты «Таймс»:
«Ежегодный бал-маскарад, который устраивает графиня Рингшир в своем загородном поместье в Девоншире, был, как всегда, восхитительным. Несколько джентльменов надели костюмы небезызвестного Похитителя Невест, и многим в голову пришла забавная мысль: уж не находится ли на балу настоящий Похититель? Неужели он дошел до такой дерзости? К тому же о Похитителе ничего не слышно вот уже несколько недель. Нельзя не задаваться вопросом, когда и где нанесет он очередной удар. Но поскольку любой здоровый мужчина в Англии жаждет получить семь тысяч фунтов за его голову, очередное похищение будет, несомненно, последним».
Эрик, сидевший у себя в гостиной, швырнул газету на столик вишневого дерева и вздохнул. Все эти размышления и интерес к его деятельности — оружие обоюдоострое. С одной стороны, они пробудили интерес к положению женщин, которых выдают замуж насильно.
С другой — его попытки спасти их становятся все более опасными. Награда в семь тысяч фунтов? Слишком велик соблазн. Стоит ему совершить малейший промах, и его судьба будет решена.
Как идет расследование? Обнаружены ли какие-либо дополнительные детали к установлению личности Похитителя Невест? Артур ничего не сообщает, но возможно, пора обратиться непосредственно к источнику. Да, наверное, это разумно — немного поболтать с судьей. Они давние знакомцы с Адамом Стратоном. Сегодня или завтра надо съездить в деревню. А по дороге домой…
Его взгляд обратился на баночку с медом, стоящую на столе рядом с небрежно сложенной газетой. Вчера вечером мисс Бриггем второпях забыла ее. Он хотел было напомнить ей, но отверг эту мысль. Отвезти ей баночку — прекрасный повод увидеться с ней еще раз. Зачем — он и сам не знал. Но ему было просто необходимо снова увидеть ее.
Он нахмурился и стал мерить шагами комнату. Черт побери, как может простой поцелуй — он и длился-то всего несколько мгновений — произвести такое сильное впечатление? Он вспоминал каждое мгновение. Каждый оттенок ее вкуса, ощущение ее тела, которое прижималось к нему.
Проклятие! Сколько лет он проводил бесчисленные часы, упиваясь чувственными чарами других женщин. И всегда, как только их страсть была растрачена, как только акт был завершен, он просто… забывал о них. А вот поцелуй, которым они обменялись с Самантой, эта жаркая, задыхающаяся встреча губ запечатлелась у него в памяти, словно ее там выжгли.
Почти всю ночь он не спал, охваченный возбуждением, снова и снова оживлял в памяти их поцелуй. А потом снова принимался терзать себя, воображая, что могло бы произойти, если бы она не уехала. Он схватился обеими руками за каминную полку и, опустив голову, устремил невидящий взгляд в пляшущее пламя.
Его обступили видения, которые он пытался прогнать. Ему представлялось, как он раздевает ее, относит на диван, открывает баночку с медом, макает в нее палец и медленно рисует медом золотистый кружок вокруг ее затвердевшего соска. А потом слизывает мед под ее хриплые стоны. Снова опускает палец в банку, а она смотрит на него затуманенными желанием глазами.
«Что вы собираетесь попробовать дальше, милорд?»
«Вас целиком. А потом мы…»
Стук в дверь оторвал его от этих эротических видений. Он провел рукой по разгоряченному лицу. Посмотрел вниз и покачал головой при виде свидетельства своего возбуждения. Проклятие. Что с ним сделала эта мисс Бриггем!
Он привел себя в порядок и поплелся к дивану. Опустившись на подушки, взял в руки газету и на всякий случай прикрылся ею.
— Войдите.
Вошел лакей, неся серебряный поднос с запечатанным письмом.
— Только что принесли, ваша милость. Посыльный сообщил, что дело срочное, и ждет ответа.
Эрик взял письмо и похолодел, узнав почерк Маргарет.
— Я позвоню, когда будет готов ответ, — кивнул он лакею.
Как только дверь за лакеем закрылась, Эрик сломал восковую печать и дрожащими руками развернул толстую веленевую бумагу. Неужели этот мерзавец Дарвин снова что-то натворил? Если так, пусть считает себя покойником.
С сильно бьющимся сердцем Эрик прочел письмо.
«Мой дорогой Эрик!
Сообщаю тебе, что Дарвина убили в среду на последней дуэли. Его младший брат Чарльз переедет в Дарвин-Мэнор, как только уладит все дела. Чарльз сообщил, что я могу и дальше жить здесь, но мне хочется как можно быстрее уехать. Надеюсь, что твое предложение остается в силе и я могу поселиться в Уэсли-Мэнор, пока не найду себе другого жилья.
С нетерпением жду ответа.
Твоя Маргарет».
Напряжение, охватившее Эрика, спало, и он испустил долгий вздох. Подойдя к письменному столу, вынул лист почтовой бумаги с крестом Уэсли и аккуратно вывел два слова: «Приезжай домой».
Самми сидела на своем любимом плоском камне, упершись подбородком в поднятые колени, ее голые ноги виднелись из-под старого платья темно-зеленого цвета. Некоторое время она созерцала спокойное озеро, потом швырнула на его блестящую поверхность горсть камешков. По воде пошли круги, скрещиваясь друг с другом.
Воспоминания о вчерашнем вечере проносились в голове, вызывая самые противоречивые чувства.
Крепко зажмурив глаза, она попыталась вызвать его облик… как он прикасался к ней. Как смотрел на нее. Как целовал. Как вызывал в ней такое чувство жизни, какого она никогда еще не испытывала, какие небывалые доселе ощущения бурлили в ней, воспламеняя все тело и вызывая такую бурную радость, что она задыхалась. Пылала. Вожделела. Хотела большего.
И вдруг — холодная пощечина. Разочарование.
