– Эй, раздавите булочки, – проворчала Юнис, заметив, как небрежно Хейдон укладывает провизию. – Почему бы не положить еду в отдельную сумку?

– Может, мне придется двигаться быстро. Я не могу брать с собой слишком много вещей. – Хейдон выдернул из саквояжа одну рубашку и пару брюк, затем закрыл крышку. – Вот и все.

– Все поместилось? – спросила Дорин.

Хейдон молча кивнул.

– Тогда пошли, парень. – Оливер снял с себя смокинг и аккуратно повесил в шкаф. – Я его приберегу для тебя на случай, если когда-нибудь вернешься. Все равно я не люблю черное, ужасно не люблю. – Он закрыл дверцу гардероба и, прислонившись к ней, спросил: – Ведь ты постараешься вернуться к ней, а, парень?

– Как только восстановлю свое доброе имя, непременно вернусь, – ответил Хейдон.

Оливер ненадолго задумался над этим, потом кивнул:

– Вот и хорошо. Она будет ждать. Что ж, пошли вниз, и попрощаешься с детьми. А потом я довезу тебя до дилижанса.

Дети сидели в гостиной и рассматривали книгу с картинками, которую им показывал Джек.

– А вот испанский галеон. – Джек указал на великолепный корабль, который на раздутых парусах плыл по бурным волнам. – Испанцы пользовались ими для войн и для дальних плаваний. Им требовалось очень много места в брюхе корабля, чтобы набить его золотом, серебром и драгоценными камнями.

Джейми нахмурился:

– Но разве корабль не потонет от такого груза?

– Только не этот, – с гордостью заявил Джек. – Потонуть он мог только в том случае, если перевернется при шторме. Или если пираты продырявят корпус, пытаясь завладеть золотом.

– Как бы они завладели богатствами, если бы пустили корабль ко дну? – удивилась Грейс.

Джек пожал плечами:

– Я думаю, они сначала все перегружали на свой корабль, а потом уже топили испанский.

– Не очень-то умно, – заметил Саймон. – Переносить ящики с золотом с корабля на корабль – долгое дело, они могли утонуть в океане вместе с ограбленным кораблем.

Джек нахмурился. И чего они привязались к грузу? Неужели на них не производит впечатление сам корабль? Он постарался проявить терпение:

– Вот, а теперь посмотрите сюда…

– Поверьте, они закапывали золото на каком-нибудь необитаемом острове, где его никто не мог найти, – воодушевилась Аннабелл. – Потом злой пиратский капитан вынимал свой меч и убивал каждого, кто знал, где оно закопано, и секрет умирал вместе с ним. – Она схватила кочергу и направила ее на Саймона: – Умри, подлый мошенник!

– Какие глупости! – фыркнула Грейс. – Какой прок от богатства, если оно закопано в землю?

– Они всегда могли за ним вернуться, если бы оно понадобилось, – сказал Джейми. – Например, если бы возникли трудности с банком.

– Но предположим, капитан пиратов забыл, где спрятал клад, что тогда? – спросила Шарлотта. – Как бы он за ним вернулся?

– Они всегда делали карту клада, – объяснила Аннабелл. – Много лет спустя карту найдет красивый храбрый капитан, который повезет сокровище к своей красивой больной жене. Он думал, что теперь они смогут купить лекарства, которые спасут ей жизнь. – Она сунула кочергу Саймону, приложила ко лбу ладонь и откинулась на подушки. – Но было поздно! Капитан вернулся домой, когда жена уже умирала, и он успел только поцеловать ее, а потом долго оплакивал любимую. – Аннабелл вздохнула и, закрыв глаза, добавила: – По-моему, это будет замечательный эпизод в моей пьесе, правда?

– Какая глупая сказка! – фыркнула Дорин, входя в комнату. За ней вошли остальные взрослые. – Скорее этот негодяй на следующий же день кинулся бы тратить свое богатство на игру, пьянство и непотребных женщин.

– Замолчи, Дорин, – проворчала Юнис. – Детки, берите бисквиты.

Дети столпились вокруг Юнис, а Джек подозрительно посмотрел на Хейдона. Он заметил, что тот поставил возле двери кожаный саквояж.

– Вы куда-то уезжаете?

– Да.

– А куда? – тут же спросил Джейми.

Хейдон медлил с ответом. Он не хотел лгать детям, но и рисковать не хотел, ведь они могли проговориться. Если до того, как Женевьева заявит о смерти мужа констебль Драммонд заподозрит что-то неладное, он может нанести визит и расспросить детей. Решив сказать только часть правды, Хейдон проговорил:

– Я сяду на дилижанс до Эдинбурга. У меня там дела.

Джек недоверчиво покачал головой, потом спросил:

– Когда вы вернетесь?

– Точно не знаю.

– Хотите сказать, что не вернетесь? – допытывался Джек.

Саймон с удивлением посмотрел на Хейдона.

– Вы нас бросаете? – спросил он с болью в голосе.

– Вам здесь не нравится?! – воскликнул Джейми.

Хейдона охватило отчаяние. Он ужасно не хотел уезжать, но у него не было выбора. Как им объяснить, чтобы они поняли?

– Видите ли, в Глазго возникла проблема. Один человек меня узнал. Мне опасно здесь оставаться.

– Но Глазго очень далеко, – возразила побледневшая Шарлотта. Хейдон чувствовал, что она тяжелее всех будет переживать его уход. – Никто из Глазго к нам никогда не приезжает.

– Шарлотта права, – закивала Аннабелл. – Вам не о чем беспокоиться.

– Боюсь, все не так просто, – пробормотал Хейдон. – Он сел рядом с Шарлоттой, обнял ее одной рукой и прижал к себе. Человек, который меня узнал, обязательно расскажет другим и упомянет, что со мной была Женевьева. Власти придут сюда, чтобы ее расспросить, и если обнаружат, что я здесь и скрываюсь под видом ее мужа, то арестуют и меня, и Женевьеву.

Увидев страх в глазах детей, Хейдон мысленно выругался. Он не хотел их пугать, хотел только, чтобы они поняли: он бросает их не по своей воле, а потому что иначе нельзя.

– Риск был с самого начала, как только я здесь появился. Какое-то время мы шли на этот риск, потому что мне надо было восстановить силы и окрепнуть настолько, чтобы можно было уехать. Сейчас я здоров, поэтому не хочу и дальше подвергать вас риску. Пора мне уезжать.

Дети с грустью смотрели на него и молчали. Всех их не раз предавали, сначала родители, потом родственники, не имевшие желания о них заботиться. Этих детей предавали до тех пор, пока не появилась Женевьева, которая взяла их в свой дом.

– А вы вернетесь к нам? – решился спросить Джейми.

Хейдон медлил. Хотелось сказать «да», но эти дети уже достаточно настрадались от ложных надежд и обещаний. Он не будет уверять их в том, что от него не зависит.

Внезапно раздался громкий стук в дверь.

Оливер поднял седые брови:

– Открыть?

Хейдон лихорадочно соображал. Даже услышав рассказ Родни, едва ли кто-то пришел к заключению, что Максвелл Блейк на самом деле маркиз Редмонд. И едва ли кто-то примчался из Глазго в Инверари, чтобы сообщить об этом властям. В принципе такое возможно, но маловероятно. Он кивнул:

– Открывай.

– Дайте старику минуту, – проворчал Оливер, потому что в дверь продолжали барабанить. Он прошаркал до двери и чуть приоткрыл ее. – Во имя всех святых, что может быть такого важного, что надо ломать…

– Мы пришли за маркизом! – рявкнул высоченный полицейский офицер с липкими серыми волосами, торчащими из-под фуражки. Потускневшие пуговицы у него на мундире болтались на ниточках – казалось, дунет ветер, и они оборвутся.

– Мы знаем, что он здесь, – добавил коренастый констебль, стоявший рядом. Он был безобразно уродлив, приплюснутый нос и огромные ноздри придавали ему сходство со свиньей.

– Впусти нас, и все будет хорошо. – Это сомнительное утверждение исходило от тощего молодого констебля с рыжей шевелюрой и изобилием прыщей на физиономии.

Оливер поскреб в затылке.

– Не возьму в толк, о чем вы толкуете. Нет здесь никакого маркиза. Вы, парни, ошиблись…

– Отойди, старый дурак! – Огромный полицейский офицер оттолкнул Оливера в сторону, и констебли ворвались в холл.

– Оливер! – закричала Дорин, с ужасом глядя на старика; тот ударился головой о стол и упал на пол. По лбу его стекала струйка крови.

– Ублюдок! – заорал Джек и кинулся с кулаками на высокого полицейского.