— До фига и больше. — Буркнул тот.

— Хм… ладно. — Немного растерялась я, но быстро взяла себя в руки: — а много демонов с короткой стрижкой и с таким Стражем?

— Понятия не имею. Все высшие демоны, ну, те кто старше второго ранга, скрывают ипостась своих Стражей. По разным причинам.

— Блин. — Вырвалось у меня. — Ладно… но что ему понадобилось около «Омута Слез»?

— Тут выбор не богат. — Усмехнувшись, подключилась к разговору Миана. — Судя по тому, что я знаю — сейчас вся Регталири стоит на ушах из-за тебя, Айна. И все знают, что ты идешь к «Омуту», чтобы свершить ритуал. Так что, либо этот демон послан с очередным покушением, либо это глупый доброволец, самолично решивший тебе помочь.

— Почему глупый? — Обиделась я.

— Потому что сейчас ты противна воле императора, а все кто решают тебе помогать, автоматически становятся изгоями. — Отрезала нимфа.

— Харс! — Прошипела я.

— И еще какой. — Хмыкнул Рильен.

Разговор замялся. Но тут подал голос Алмаз:

— А можно… я с вами пойду?

Я от удивления поскользнулась и пропахала носом снег. Тут же снова начался насморк.

— Тебе что, жить надоело? — Поинтересовалась Миана.

— Так — да. — Отважно признала нечисть. — Я уже пятьдесят лет один живу в горах и мне одиноко. Лучше уж прожить недолго, но ярко, чем мучаться в своем одиночестве вечность.

— Чтож… твое дело. Хочешь — присоединяйся. — Сказала я.

Ал счастливо заулыбался и обвил теплыми лапками мою шею. Ну чем вам не шарф? Я поймала себя на том, что тоже радостно улыбаюсь…

Эти два дня, что мы спустились с горы и прошли вдоль Ледяного Побережья ничем примечательным не отличались. Кроме того, что на рассвете последнего, мальчики проснулись мальчиками, а не девочками, чем безумно удивили Алмаза. Пришлось в красках рассказать ему историю моей маленькой мести. Ал долго смеялся… Нечисть, как оказалось, вполне смыслила в травах и остаток этого дня мы провели за разговорами о редких зельях и о возможностях некоторых магических растений. Алмаз оказался очень интересным собеседником. Рильен же с Дэмианом только и делали, что до конца вечера охали и ахали по поводу того, что их временные «попки» и «груди» растянули практически всю одежду. Когда мне в очередной раз надоели их стенания, я от доброты душевной предложила их снова напоить уже печально известным зельем, благо, я сохранила пару серебряных цветочков, на что мне в ответ посыпались та-акие ругательства… Аж завидно стало, чес-слово!

На следующее утро мы чуть отстранились от линии побережья и вошли в громадную заснеженную долину, кое-где украшенную спящими в преддверии весны деревьями.

А вот на горизонте…

Величественное озеро со смолянисто-черной водой.

Мое сердце припустило быстрей.

— Это и есть «Омут Слез»? — Спросила я близ стоящего Стража, не в силах отвести свои зрачки от сердца Ада.

— Да. — Коротко бросил он, с тревогой посматривая на меня.

А что я? А меня, казалось, манило к этой нетронутой ветром глади. Засасывало сущность, душу. Я едва не сорвалась на бег, так силен был порыв прыгнуть в воду и ощутить кожей прикосновение черной воды.

— Скоррроо…… — из ниоткуда послышались слова Хаоса.

Все те пол часа, что мы шли до «Омута Слез» показались мне какой-то пыткой.

Но вот меня и «Омут» разделяет всего пара шагов.

Я не заметила цепочку чужих следов, уходящих за толстое дерево в полуметре от меня и не услышала предупредительного окрика Дэмиана. Не заметила даже того, что Алмаз, оставив попытки привлечь к себе внимание, в панике спрыгнул с моего плеча.

Ощутила лишь сильный толчок в правый бок и резкую боль в грудной клетке, а потом зрение сфокусировалось на белом тигре, прижавшем меня к земле.

Но тут появилась еще одна действующая фигура.

Из-за дерева вышел демон. Он был облачен в теплую шерстяную одежду, а фиолетовые волосы красиво развивались на ледяном ветру.

Глаза в глаза. Нос, губы, волосы, черты и линии лица… как будто смотришь на свое отражение, только в мужском варианте и с печатью времени в глазах.

Не может быть… нет…

— П… Папа? — Прошептали непослушные губы.

Тарнир верно и преданно служил своему хозяину. Он всегда ценил то, что Вэриан относился к нему как к другу или как к младшему брату, а не как к рабу или безвольному телохранителю. Оборотень не раз благодарил Создателя за то, что его сущность притянуло именно к этому демону, особенно слушая порой леденящие душу рассказы других Стражей-оборотней об их отношениях с хозяевами. Тарнир искренне уважал Вэриана и был ему безгранично предан. Он научился понимать этого демона с полувзгляда, с полужеста, с полумысли… и старался всегда облегчить его участь, особенно после того давнего случая, о котором Вэриан даже не помнил…

Оборотень сотни раз клял себя за бессилие, но ничего не мог поделать с запретом Императора Лунного материка, а заодно и короля демонов. Никогда ничего не рассказывать… никогда не намекать… даже и не думать об этом. Тарнир чувствовал себя предателем, хотя таковым по сути не был, да и Вэриан не мог обвинить его в этом. Но, тем не менее, угнетающее чувство не уходило. Страж всегда был гордецом, но больше всего это отражалось на нем самом — он просто физически не мог пойти на что-то мерзкое, так как верно упал бы в собственных глазах, а это было для Тарнира равносильно смерти.

Тот случай…

Тогда, казалось, Вэриан наконец-то обрел счастье и теплоту семейного очага, некое душевное спокойствие… И даже это у него отняли. Да и кто? Его родной брат по приказу Императора… Нет, не так. Точнее, не совсем так. Глупо представлять все в свете нужды Айрана служить своему королю. На самом же деле Император бы даже и не почесался, если бы Айран не запудрил ему мозги. Ведь с чего все началось? С того, что брат Вэриана получил привилегию стать Верховным Жрецом Клана Хаоса и, естественно, со временем начал опасаться за потерю этой должности. Он был очень сильным демоном, и сильнее его были лишь полукровки. Никто не знает почему именно смешанная кровь приобретает столь сокрушительное могущество и единение со стихией своего клана, но именно так оно и было. И Айран, брат Вэриана, в честь которого в последствии, последний и назвал своего ребенка, стал действовать. Другими словами, обрабатывать своим подхалимажем и неискренними улыбочками короля демонов, пытаясь подстроить того под себя, под свои желания, управлять им. Император, в принципе, был своевольным и сильным нелюдем, но после трех веков вечного капанья на мозги, даже он во многом поддался оказываемому влиянию. И началась травля… Вначале скрытная, но со временем, все более и более официальная. Полукровки стали иметь право на существование только в том случае, если их предельная сила не превышала второго ранга и они соглашались давать нерушимую клятву присяги Императору.

Вэриан же…

Он не любил в полном смысле этого слова ту человеческую знахарку и, более того, знал, что никогда не будет способен на это, но демон подошел так близко уровнем своих чувств до настоящей любви, что это уже не имело никакой разницы. Такое случается, но плачевно редко. Тарнир был готов разодрать своими когтями лицо тому ублюдку, который создал демонов лишенными права выбирать свою любовь и разделил их души на какие-то непонятные «половинки», но, увы, оборотень не был в силах что-либо изменить. Он лишь наблюдал. Наблюдал за неподдельным счастьем в глазах своего хозяина, за любящим выражением лица той знахарки, за плодом, который она вынашивала под сердцем…

Но Айран узнал. И сделал свои выводы.

Для всех было очевидно, что ребенок столь сильного демона как Вэриан и женщины, наделенной магическими способностями, станет чудовищно сильным. Айран тогда попросил аудиенции у Императора и, применив все свое актерское мастерство, убедил его «изъять» своего заблуждающегося брата из цепких лап человеческой женщины. Совсем скотиной, надо признать, Айран тоже не был, так как попросил не убивать еще не рожденный плод, а держать будущего младенца в неведении, на враждебном материке, подальше от сердца их мира. Но все же он забрал Вэриана и стер подчистую его память, внушив, что вместо времени проведенного в любви и в семье, хозяин Тарнира прибывал в магическом обмороке после какой-то очередной битвы.