День выдался долгий, а перед этим у Питера была напряженная рабочая неделя.

– Милый, с тобой все в порядке? – спросила Таня, массируя ему спину, когда они легли в постель.

– Просто устал.

Для него день прошел не так интересно, как для девочек, и он почти не видел сегодня Таню. Она ушла с дочерьми за покупками. И все эти кинозвезды, которых они встретили, для Питера ничего не значили. Он их просто не знал – эти актеры и актрисы были культовыми фигурами в основном для молодежи. Хотя Джин Эмбер Питер все-таки знал и охотно признал, что она потрясающе красива. И, похоже, без ума от Тани. Джин вела себя так, словно они с Таней были лучшими подругами – но, скорее всего, лишь потому, что они сейчас вместе работали над фильмом. Через шесть месяцев все это будет забыто. Сама Таня не питала на этот счет никаких иллюзий.

– Таня, а ты вообще собираешься возвращаться в Росс после всего этого? Дома вряд ли у тебя будет столько впечатлений. Куда нам состязаться со здешней твоей жизнью.

– А вам и не надо состязаться, – спокойно отозвалась Таня. – Ты выиграешь это состязание, даже не пошевелив и пальцем. Вся эта мишура для меня ничего не значит. Мне просто очень хочется сделать эту работу, а эта жизнь мне и даром не нужна.

– Это ты сейчас так думаешь, – сказал Питер, глядя на нее. – Ты пробыла здесь всего полтора месяца. Погоди, пока не побудешь здесь еще немного. Посмотри, как ты здесь живешь, – у тебя собственный лимузин, ты живешь в шикарной гостинице «Беверли-Хиллз», у тебя отдельное бунгало, вокруг тебя роятся кинозвезды. Это крепкое зелье, Таня, к нему привыкаешь. Через шесть месяцев Росс будет казаться тебе глубокой провинцией.

– Это как раз то, что мне нужно, – твердо сказала Таня. – Нужен наш дом, мне нравится наша жизнь. Здесь я жить не смогу, я просто свихнусь.

– Не знаю, Золушка. Когда карета снова превратится в тыкву, возможно, это трудно будет пережить.

– Я сниму свои хрустальные башмачки в тот же день, как мы закончим работать над фильмом, и вернусь домой. И все. Это одноразовая сделка, а не образ жизни. Я не сменяю наш дом ни на что на свете.

– Повтори мне это через семь месяцев, дорогая. Хочется верить, что ты по-прежнему будешь думать так же.

Таню огорчили слова Питера. Ее грусти не развеяла даже долгожданная близость с Питером. Да и сам Питер был каким-то подавленным, как будто уже чувствовал себя побежденным, не способным состязаться с ее новой жизнью. Он боялся именно того, о чем говорил Дуглас, – что она привыкнет к своей лос-анджелесской жизни и не захочет возвращаться домой. То же самое говорила и Алиса в последний приезд Тани в Росс. О чем они все говорят? С чего они это взяли? Таня хотела вернуться домой, когда все закончится, и вовсе не собиралась оставаться здесь. Но Питер вел себя так, словно не верил ей. Утром, когда они отправились в «Плющ» на поздний завтрак, Питер был каким-то тихим.

Девочкам ужасно понравилось на террасе, особенно когда соседний столик занял Леонардо Ди Каприо и улыбнулся им. После завтрака Питер немного оттаял. Таня села рядом с ним, взяла его за руку, обняла и поцеловала. Она действительно ужасно скучала по мужу здесь, в Лос-Анджелесе. Но Питер, похоже, теперь не верил, что ей больше по вкусу ее прежняя жизнь. Был лишь один способ доказать это ему: вернуться домой сразу после окончания работы над фильмом. Таня не понимала, почему все кругом были так уверены, что она хочет остаться. Ведь и Питер, и Алиса хорошо знали ее: Так почему же Питер сомневается в ней?! Единственным человеком, чье мнение волновало ее, был Питер. Неужели он не понимает, что это всего лишь длительная рабочая командировка в Лос-Анджелес? Он же сам приводил самые веские доводы, убеждая Таню не упускать этот уникальный шанс. А что изменилось за это время? Таня не давала мужу ни единого повода усомниться в ней.

После завтрака они вернулись в гостиницу и провели некоторое время у бассейна. Девочки купались, а Питер с Таней лежали рядом в шезлонгах и разговаривали. Питер заказал себе водку с апельсиновым соком, которую обычно не пил, и Таня удивленно посмотрела на него. У нее было такое ощущение, что Питер вдруг стал бояться за нее. Чем больше он мрачнел, тем больше тревожилась Таня.

– Когда работа закончится, я вернусь домой, милый, ты же знаешь. Я здесь работаю, и только, а жить мне нравится в Марине.

– Это ты сейчас так думаешь, Тан. На следующий год девочки уедут учиться, тебе нечем будет заняться в Россе.

– У меня будешь ты, – мягко сказала Таня. – И наша жизнь, и моя работа. Этот мир – он не для меня, я просто хочу хорошо сделать свою работу. Ты сам посоветовал мне сделать это, – напомнила мужу Таня, и он кивнул. Но теперь он определенно жалел об этом. Питер, судя по всему, лишь сейчас начал понимать, на какой риск он пошел.

– А теперь я боюсь, Таня, боюсь за нас. Я просто не могу представить, что у нас все опять будет по-прежнему.

Питер сказал это чуть ли не со слезами. Таня была потрясена. Она никогда не видела мужа в таком смятении.

– Ну за кого ты меня принимаешь? – жалобно спросила она. – Как по-твоему, почему я рвусь домой? Да потому, что мне нравится быть дома, и потому, что я люблю тебя. Мой дом там, здесь только работа.

– Ну ладно, ладно, – примирительно сказал Питер. Ему так хотелось верить, что это правда. До сих пор он не вполне представлял, какой будет ее жизнь в Лос-Анджелесе во время работы над фильмом. А эта жизнь оказалась куда более привлекательной, чем он предполагал. И соревноваться с ней было трудно.

Девочки выбрались из бассейна и присоединились к родителям, так что Тане с Питером пришлось прекратить этот разговор, что было только к лучшему. Они уже начали ходить по кругу, и Таня видела, что ей так и не удалось развеять мрачные мысли Питера. Ну что ж, время покажет, что она говорила правду. Когда они вернулись в бунгало, Таня обняла мужа и привлекла к себе.

– Я люблю тебя, Питер, – сказала она тихо. – Ты – самое дорогое, что у меня есть. Ты и дети.

Питер поцеловал ее, и Таня надолго припала к нему. Она не хотела, чтобы он уходил. Потом в комнату зашли девочки и напомнили, что пора ехать в аэропорт. Тане показалось, что эти дни отдыха успокоили их, но вселили сомнение в Питера. По дороге в аэропорт Питер был молчалив, а когда он поцеловал Таню на прощанье, вид у него был расстроенный.

– Я люблю тебя, – шепнула ему Таня.

– И я тебя тоже, Тан, – отозвался Питер, улыбнувшись. – Смотри не влюбляйся в здешнюю жизнь. Ты нужна мне, – прошептал он. Питер выглядел таким беззащитным, что Таня чуть не заплакала.

– Не буду, – пообещала она. – Мне нужен только ты, запомни! В пятницу я буду дома.

Таня решила, что на этот раз она приедет домой в конце недели, что бы ни произошло. Таня хотела, чтобы Питер знал, что вне зависимости от того, что происходит здесь, с кем она общается и с кем знакомится, и как бы ни старались подать ей эту жизнь попривлекательнее, для нее было важнее всего то, что она – его жена.

Две следующие недели прошли спокойно. Таня, как и обещала, приезжала домой, и Питер, похоже, успокоился. Он сознался, что выходные, проведенные в Лос-Анджелесе, лишили его душевного равновесия, но как только он снова увидел Таню в Россе, дома, он опомнился. А Тане ради того, чтобы каждую неделю появляться дома, пришлось пропустить два важных обсуждения, но она не стала говорить об этом Питеру. Она твердо сказала Дугласу и Максу, что никак не может остаться – домашние дела требовали ее присутствия. Им это совсем не понравилось, но поскольку съемки еще не начались, Тане разрешили уехать.

Съемки начались первого ноября, и с этого момента жизнь Тани превратилась в кромешный ад. Съемки шли днем и ночью, с выездами на натуру, в арендованных киносъемочных павильонах, и зачастую Таня ночью сидела на улице на складном стуле и лихорадочно вносила изменения в сценарий. Большую часть времени она импровизировала по обстоятельствам. Работать с Джин оказалось нелегко, зато с Нэдом – одно удовольствие. Джин постоянно забывала свои реплики и хотела, чтобы Таня подогнала их под нее. Таня работала вместе с Максом над каждой сценой, в то время как Дуглас то уходил, то приходил, часто подолгу задерживался, наблюдая за съемками.