Я знаю, что придет наконец и такое время, что узнают, что мне ну<жно> даже сказать то,[1685] что скрывает от самого себя человек.[1686] Но эти слова — загадка.[1687] И потому разгадка всего отнесена к будущему времени. Вы говорите, что меня поймет лучше молодое поколение, нежели старшее, но горе было бы, если бы не было стариков.[1688] У молодого слишком много любви к тому, что восхитило его, он ему кадит. Старик глядит очами рассудка, и чем меньше подвигнуто его сердце, тем яснее глядит его рассудок, и он может сказать такую простую, но важную истину. Еще была бы моя беда, если бы сочинение произвело[1689] с первого разу эффект. Я бы никогда не почувствовал всех до последних оплошностей. Только в первую минуту, когда еще не вполне раскусили и узнали, в чем дело, когда еще не придаются вере в то, <что> неподвижно определен предмет, нужно ловить важные мелочи,[1690] которых не скажет потом человек. Тогда увидишь важнейшее по весьма естественному закону, что занятому делами важнейшими некогда обращать внимание на мелочи. Вот почему мне так нужно было прочесть заранее вам трем — вам, Погодину и Константину для того, чтобы видеть первое впечатление, произведенное, <«Мертвыми душами»>, и эти впечатления мне уже на другой день принесли пользу,[1691] хотя бы они принесли мне еще <больше пользы>, если бы в силах был всякий отстранить свою застенчивость и весь до последнего изгиба душевного пересказать характер своего впечатления.
Человек, который отвечает[1692] на вопрос ограждающими словами: не смею сказать утверд<ительно>, не могу судить по первому впечатлению, делает хорошо, так повелевает правдивая скромность.[1693] Но человек, который может высказать все свои первые впечатления, не опасаясь ни компрометировать себя, ни оскорбить чем-либо нежной разборчивости, этот человек великодушен. Этот подвиг изображает верх его любви и доверенности к тому, которому он вверяется.[1694] Часто одолевает человека[1695] боязнь, сказавши такое-то вслух, через то пока<заться> глупее другого. Мы позабыли, что человек так создан, что требует вечной помощи других и что без откровенной помощи никогда не узнает вполне вещей, потому что всякий устроен иначе, у всякого не та нерва[1696] чувствительнее, чем у друго<го>, у всякого есть что-то, чего нет у другого, хотя бы он был совершенная мелочность и мог[1697] замечать одни только мелочи. Ошибаясь в главном, он может[1698] сказать тут же вскользь важную истину, и только дружный размен и взаимная помощь могут дать возможность всем увидеть с равной ясностью[1699] и со всех сторон предмет.
Что касается до мнения Конст<антина Сергеевича>, я не сомневался и знал, что много<е> он почувствует больше и глубже других, знал даже, <что>[1700] некоторые[1701] места, ускользнувшие вначале, он увидит потом, и твердо уверен, что его критика доказывает[1702] определительно значение поэмы. Но знаю также и то, что Погодин отчасти был почти прав,[1703] не поместивши ее. Я думаю прямо, не читав ее, что ей несколько рано быть напечатанной ныне. Молодой человек встретит слишком сильную оппозицию у старых. Уже вопрос, почему старые люди не могут почувствовать с первого раза Мертвых душ, один намек об этом оскорбит многих.[1704] Мой совет обождать с этой критикой и напеча<та>ть ее по крайней мере зимою, после двух или трех других критик, и рассмотреть ее слишком строго относительно вопроса, почему иные не могут понять, чтобы <не было>[1705] слышно:[1706] я первый понял.[1707] Чтобы слово <я> заменилось словом многие и чтобы никак не слышалось преимущества на стороне тех, которые с первого разу поняли. Люди не понимают,[1708] что нет в этом никакого греха и что это может случиться с самым глубоко образованным человеком, как случается в минуту хлопот и мыслей другим прослушать какое-<-нибудь> замечательное слово. Самое лучшее, если бы Кон<стантин> Серг<еевич>, переписавши бы эту критику на тоненькой бумажке, прислал бы заблаговременно ее ко мне в Рим.[1709] Ваше мнение: нет человека, который с первого раза понял вполне значение, совершенно справедливо и оно должно распространить<ся> решительно на всех, потому что многое понятно одн<ом>у только мне. <Не>[1710] испугайтесь <…>[1711] вашего первого впечатления, что восторженность во многих местах казалась <вам>[1712] д<о>[1713] ходившей до <зам>[1714] етного исступления. Это вероятно потому, что полное значение многих лирических <порывов> толь<ко>[1715] узна<ется>[1716] позднее из чтения.[1717] При всякой неблагоприятности первого впечатления[1718] на массу, которое[1719] я подозревал заранее,[1720] я чувствовал вместе с тем, что у меня будут новые читатели[1721] и что будут душевные сочувствия.[1722] Еще первое испытание получило<сь> самое благоприятное. Оно произведено было над цензором. Второе после получения рукописи из цензуры Петерб<ургского> комитета. Я получил на другой день письмо от моего цензора Никитенка. Оно уже мне было приятно потому, что[1723] заключало <случай> узнать прекрасную сторону в человеке. Я не был знаком коротко с Никитенком, считал его раньше за неглупого человека, несколько тяжелого в суждениях. И потому-то вы можете судить, <как> мне было <приятно> найти в душе <его> глубину чувства.[1724] Я не говорил о его письме, потому что это было неловко,[1725] и потом я не хотел, чтобы на вас подействовало как-нибудь невольно суждение другого. Мне хотелось, чтобы[1726] впечатление было чисто вашим. Теперь я могу сказать об этом и выписать[1727] его слова. Как видите, слышна искренность, вынудивш<ая> <1 нрзб.>
