Прощайте. Обнимаю вас от всей души.

Ваш вседушевный друг Гоголь. На обороте: A Pétersbourg. Russie. Ее высокородию Александре Осиповне Смирновой. В С.-Петербурге, на Мойке, близ Синего моста, в собственном доме. En Russie.

Вьельгорской А. М., февраль н. ст. 1845

<Конец февраля н. ст. 1845. Париж.>

Прибегаю к вам с просьбою, моя добрейшая, любезнейшая и прекрасная Анна Миха<й>ловна! Извините меня перед Лазаревыми. Я вчера шел от вас именно с тем, чтобы зайти к ним проститься, но, наполненный множеством разных мыслей и хлопот, которые загромоздили[1185] тогда мою голову, позабыл и опомнился уже дома, час целый спустя после того, т. е. когда уже было поздно даже поправить оплошность. А доказательством, что мне точно было прискорбно, что я их не увидел, служит эта записка, которой бы я не писал, если бы это не было истинно так. Передайте же им мое заочное «прощайте». И скажите, что иной раз одно заочно сказанное «прощайте» стоит многих изустно сказанных «прощайте». А принцессе Бирон, Фанни, пожмите особенно ручку за то, что не оставляла развлекать вашу маминьку во время уныния. Затем Христос с вами! Обнимаю вас еще раз, то есть вас и маминьку. Не позабывайте писать ко мне, чем чаще, тем лучше.

Ваш Г. На обороте: Ее сиятельству Анне Миха<й>ловне Вьельгорской.

Беляеву Ф. Н., 5 марта н. ст. 1845

<5 марта н. ст. 1845. Франкфурт.>

Повторяю вам еще раз (чтобы вы не задавали себе двойной работы и труда), что мне литургия Василия Великого нужна только на латинском. Если ж разберет вас до такой степени неугомонное желание написать и на греческом, то не пишите в два столбца, но постранично, т. е. на правой странице греческ<ий>, на левой латинск<ий>, а формат чтобы был не больше сей осьмушки, на которой пишу вам эту записку. Попросите также священника нашего, поблагодарив его еще раз за все ласки, чтобы он списал для меня собственноручно стихи Филарета в ответ Пушкину и на том же самом листочке почтовой бумаги небольшую выписку из книги, которую я у него брал за день до моего отъезда и в которой собраны некоторые статьи относительно богослужения. Из этой книги я прошу у него выписать о фимиаме и кадиле. Заглавие статьи, кажется: каждение, а объем ее: печатная страница[1186] с хвостиком. Это весьма удобно может быть мне переслано в письме или им, или вами, или графом Толстым. Затем будьте здоровы.

Желающий вам искренно всего доброго

Г. На обороте: Федору Николаевичу Беляеву.

Вьельгорским Л. К. и А. М., 5 марта н. ст. 1845

5 марта <н. ст. 1845. Франкфурт>.

Уведомляю вас, что приехал я благополучно и что, несмотря на хворость мою и на дорогу, не очень завидную, и на три ночи с четырьмя[1187] днями, проведенными в дилижансе, не изнурился, и временами было так на душе легко, как будто бы ангелы пели, меня сопровождая. Кто-то, видно, сильно обо мне помолился… И хотя можно сказать, что до Франкфурта добрался один только нос мой да несколько костей, связанных на живую нитку жиденькими мускулами, но дух бодр, и во мне пребывает живая надежда, что если так же сильно обо мне помолятся, и еще крепче прежнего, то вместе с здравием духа воздвигнется и телесное мое здравие. Будьте же тверды и светлы душой, мои обе прекрасные графини, не забывайте меня. После буду писать больше, а теперь покамест поцелуйте за меня по пяти раз свои собственные ручки.

Ваш Г.

Сейчас получил ваши строчки из Парижа, писанные в самый день моего отъезда. Поцелуйте за них еще раз свои собственные ручки. На обороте: Графиням Вьельгорским.

Толстому А. П., 5 марта н. ст. 1845

5-го марта <н. ст. 1845. Франкфурт>.

До Франкфурта добрался благополучно, хотя на четвертый, день и притом поздно вечером, а потому и пишу к вам уже на другой день. В расстоянии двенадцати часов от Парижа я встретил зиму со снегом, которым издавна были покрыты постоянно все поля, а подальше мороз. Во Франкфурте постоянно с первых чисел генваря держится снег и солнце. Немцы жуируют на санках. У Жуковского в доме всё благополучно. Здесь застал я для меня книги весьма нужные, присланные мне Ив<аном> Петровичем; но от него ни строки; каким путем они дошли, того не знаю. Дорога меня (несмотря на то, что погода была не очень завидна), кажется, подкрепила. Итак, смотрите же, молитвы обо мне никак не отлагайте. Молитесь сильно и крепко, молитесь, чтобы бог не отлучился от меня ни на минуту и чтобы услышал молитвы, усиливая силу молений их: вы не будете от этого в убытке. Всё же, что ни говорил я относительно великого поста и предстоящих вам подвигов говения и пощения, выполните с буквальною точностью, как бы она ни казалась вам не нужною или не идущею к делу. Наложите также на себя обет добровольного воздержания в слове во всё продолжение этого времени, а именно: 1) говорить более с дамами, нежели с мужчинами, 2) в разговоре с мужчинами, о чем бы то ни было, старайтесь заставлять их говорить, а не себя, 3) не спорить ни о чем сильно и не обращать никого в православие, ибо для того, чтобы обратить кого, нужно прежде самому обратиться, а для того, чтобы спорить в чем сильно, нужно быть слишком самонадеянну и уверену в уме своем, умеющем видеть одну только правую сторону вещи. То и другое во время великого поста может оказаться похожим на что-то слишком чуждое смирению и будет останавливать ежеминутно крылья души вашей, готовые распрямиться к восстанию от ревностного исполнения поста. Не пренебрегайте же и этими мелочами и выполните послушно, как ребенок, как ученик, как в монастыре умный монах нарочно подчиняется глупейшему, дабы на время уметь покориться.

Пишите как можно чаще ко мне во всё время великого поста. Помещайте в ваших письмах статьи, результаты разговоров, слушаний, чтений и, наконец, результаты душевные ваши и молитесь сильнее и крепче обо мне грешном. Весь ваш Гоголь.

Графине душевный поклон.

Прилагаемую записку передайте графиням и уведомьте меня, как часто с ними видитесь и о чем говорите. Видеться с ними почаще вам нужно. Познакомьтесь еще с графинею Сиркур и дайте мне сведение о ней, точно ли она так умна, как говорят, в каком роде ум и в такой ли степени, как говорит Тургенев. Еще перешлите это небольшое письмо Беляеву с Жозефом, он знает его квартиру. Жуковский вам искренно кланяется. Четыре дня назад тому он отправил вам два моих письма, возвратите их немедленно во Франкфурт по известному вам адресу в особом пакете с присоединением вашего собственного. Скажите еще, отчего вы вручили мне деньги вдвойне против тех, которые мне следовало? По ошибке ли или же по предположению, что мне в них будет настоять нужда? Я обсмотрелся и увидел это только во Франкфурте, а, принимая от вас в Париже, не сосчитал.