– Понимаете, мистер Булеро, все дело в том, что до этого возраста она просто не дожила. – Голос при всей его странности мог принадлежать только Монике. – Ты заставил ее дожить до ста лет, в то время как она на деле проживет всего около семидесяти. Ты оживил то, что осталось от нее через тридцать лет после смерти. Более того, ты заставил ее останки эволюционировать! – Челюсти еще раз клацнули и тут же растворились в серой однородной массе. Та же участь постигла и не успевший толком сформироваться череп.

Барни пробормотал:

– Лео, выпусти нас отсюда!

Лео стоял ни живой ни мертвый от ужаса.

– Эй, Палмер! – пропищал он каким-то крысиным голосом. – Я хочу сказать тебе одну очень важную вещь, слышишь? Я сдаюсь, Палмер! Сдаюсь!

Ковер, лежавший у него под ногами, в один миг сгнил и обратился в мягкую зеленую массу. Лео вдруг понял: теперь он стоит на поросшей травой земле. Стены и потолок кабинета разом исчезли, обратившись в облако пыли, медленно оседавшей на землю. Над головой вновь глубокое синее небо, дышащее прохладой и покоем.

Рядом с ним сидела Моника. На коленях у нее лежала трость Палмера Элдрича, а рядом стоял чемоданчик с доктором Смайлом.

– Ты хотел, чтобы Майерсон остался с нами? – спросила девочка. – Я решила, что все, сотворенное тобой, нам сейчас не понадобится, верно? – Она посмотрела него с улыбкой.

– Верно, – согласно кивнул Лео. Он глянул по сторонам и с грустью отметил, что пыль его родной конторы уже осела. Он горестно вздохнул и стал отряхивать свой пиджак.

Моника довольно захихикала.

– Ибо прах ты, и в прах возвратишься…

– О'кей! – громко сказал Лео. – Я понял, можешь не беспокоиться. Все это было иллюзией, не так ли? Здесь хозяин ты, а не я, я же – никто, я – фантом!

Теперь он по-настоящему возненавидел Палмера Элдрича. «Если мне удастся бежать, – мелькнуло в сознании, – этому гаду…»

– Ну, ну! – остановила его девочка. – Тебе подобные обороты не к лицу! Я ведь не распространяюсь о том, что могу сотворить с тобой, если ты вконец обнаглеешь. Думаю, ты и сам догадываешься, какой может быть моя реакция. Верно, Лео?

– Верно, – нехотя отозвался Лео. Он сделал пару шагов назад, достал из нагрудного кармана пиджака носовой платок и отер выступивший на лице и шее пот. «Помоги мне, Боже, – взмолился он про себя. – Я сделаю все, что Ты хочешь, я отдам Тебе всю мою жизнь, только вызволи меня отсюда! Я болен и слаб. Этот мир доконает меня, пусть самого меня здесь нет, пусть тело это лишь эктоплазма, фантом…»

Его стало тошнить. Раз за разом Лео выворачивало наизнанку, и так продолжалось целую вечность. Когда приступ тошноты прошел и Лео стало получше, он вернулся к тому месту, где сидела Моника.

– Условия таковы, – сказала девочка сухо. – Наши компании заключают договор о деловом сотрудничестве. Нам понадобятся: сеть твоих рекламных спутников, система распределения и доставки – с использованием межпланетных кораблей последних моделей – и твои огромные венерианские плантации. Короче говоря, нам нужно все, Булеро. Свой лишайник мы будем выращивать там же, где ты сегодня разводишь Кэн-Ди. Торговцев и рекламных агентов менять мы тоже не будем – пусть уж этим делом занимаются настоящие профессионалы, типа Аллена и Шарлотты Фэйнов. Конкуренции меж Чу-Зи и Кэн-Ди не случится, поскольку будет существовать только один продукт – Чу-Зи. Ты же объявишь во всеуслышание о своем уходе из большого бизнеса. Ты понял меня, Лео?

– Разумеется, – пожал плечами Лео. – Надо быть последним идиотом, чтобы не понять.

– И ты это сделаешь?

– Ясное дело, – ответил Лео и набросился на ребенка.

Он схватил Монику за горло и принялся душить. Она, однако, даже не пыталась сопротивляться. Руки Булеро разжал только через несколько минут. Девочка была мертва.

Детское тельце недвижно лежало на траве. Если бы не багровые пятна на шее, можно было бы подумать, что девочка спит.

Лео Булеро стоял над нею, размышляя о том, к чему это привело в реальности. Означала ли смерть Моники гибель самого Элдрича?

Как бы то ни было, но мир, созданный Элдричем, не изменился ни на йоту, хотя по идее он должен был исчезнуть.

Лео стоял озадаченный, боясь пошелохнуться. Он принюхивался, он вслушивался в шум далекого ветра. Все в этом мире оставалось прежним, все, кроме девочки… «Почему?» – спрашивал себя Лео. Очевидно, он в чем-то ошибся – да вот только в чем?

Он наклонился и включил доктора Смайла.

– Объясните мне, что все это значит?

Доктор Смайл, не задумываясь, отрапортовал:

– Здесь он мертв, господин Булеро. В лунных же своих владениях…

– Понял, – оборвал доктора Лео. – Тогда скажите, как я могу выбраться отсюда? Как мне вернуться на Луну, в ту комнату… – Он неопределенно повел рукой. – Вы понимаете, что я имею в виду. Я говорю о реальном мире.

– В это самое мгновение, – ответствовал доктор Смайл, – Палмер Элдрич, донельзя рассерженный и обеспокоенный, готовится ввести вам в вену препарат, нейтрализующий Чу-Зи. В течение ближайших минут вы вернетесь в мир, названный вами реальным. – Доктор кашлянул и добавил: – Несколько минут пройдет там – здесь это займет чуть больше времени.

– На сколько больше? – насторожился Лео.

– Может пройти и несколько лет, и несколько дней – ответил доктор Смайл. – Чувство времени – вещь субъективная. В каком-то смысле срок вашего пребывания здесь будет зависеть только от вас.

Лео сел на траву рядом с недвижным телом ребенка, тяжело вздохнул и мысленно приготовился к худшему.

– Я составлю вам компанию, – сказал доктор Смайл. – Разумеется, если вы не станете возражать. Хотя, если быть до конца откровенным, я боюсь, что без живительного присутствия мистера Элдрича… – Голос его действительно стал слабнуть. – Этот мир сотворен мистером Элдричем. Элдрич был его творцом и властителем. Без него здесь…

Голос Смайла окончательно стих.

Стих и далекий певучий ветер.

«Сколько времени я здесь пробуду? – спросил себя Лео. – Возможно ли найти какой-нибудь выход?»

Он принялся водить перед собою руками, силясь изваять реактивное такси.

Через минуту перед ним возникло бледное подобие требуемой машины – призрачное белесое облачко, отдаленно напоминающее своими очертаниями нью-йоркские такси. Лео чертыхнулся, поднялся с земли и, собрав все силы, сделал еще одну попытку. Облачко стало уплотняться, но тут с ним произошло нечто неожиданное – оно порвалось на дюжину совершенно плоских (!) кусков. Осколки разлетелись в разные стороны, тая на глазах. Лео сплюнул и зашагал прочь.

Он шел все дальше и дальше, пока не приметил в траве нечто странное. Он подошел поближе и увидел мертвого глюка. Лео пнул тварь носком башмака и с ужасом увидел, что глюк невеществен – нога прошла сквозь него, не встретив никакого сопротивления.

Булеро сунул руки в карманы брюк, зажмурил глаза и зашагал дальше. Теперь им владело единственное желание, и оно с каждой минутой становилось все сильнее и сильнее – желание покончить с Элдричем раз и навсегда, покончить не здесь – вернее, не только здесь, – но повсюду, и прежде всего там, как о том и писали газеты. Он хотел сделать это не для себя и даже не для того, чтобы спасти свою компанию и свой бизнес, – нет! Желание пробудили причины куда более серьезные:

Лео хотел сделать это ради всех обитателей Солнечной системы – ни больше ни меньше! Палмер Элдрич на деле оказался грозным недругом, безжалостным захватчиком, жаждущим переправить души живущих в этот странный, мертвый мир-обморок, составленный из наспех подогнанных друг к другу осколков чего-то иного. «Перевоплощение», обещанное им Хепберн-Гильберту, было таким же обманом, как и все остальное.

Незаметно для себя Лео описал широкий круг и вернулся к тому же месту, откуда пришел.

Перед чемоданчиком доктора Смайла кто-то сидел. Человек или, вернее сказать, гуманоид.

Увидев Лео, незнакомец выпрямился, подскочил на месте, блеснув своей совершенно лысой головой, и, не оглядываясь, понесся прочь.