– Я только что сделал это.

При мысли о том, что теперь под ее крышей будет жить еще один тори, причем самый несносный из всех, Фелисити чуть не зарыдала.

– Не беспокойтесь, дорогая, я уверен, что вы не будете мне мешать.

Фелисити поморщилась; щелкнула замком немного громче, чем это было необходимо, и гневно глянула в его улыбающееся лицо:

– Полагаю, уже слишком поздно просить вас изменить решение?

– Да, слишком поздно. Марси успел перенести все мои пожитки.

– Кто это, Марси?

– Мой слуга.

Джаред продвигался следом за ней по кухне, а потом по еще более темной столовой в сторону лестницы. Над ступеньками в прикрепленных к стене подсвечниках горело несколько свечей. Проходя мимо каждой, хозяйка аккуратно задувала ее. Уже у самых дверей ее спальни капитан Уокер снова заговорил:

– Фелисити.

– Ну что такое? – раздраженно отозвалась она.

– Сейчас опять подходящий повод, вам не кажется?

После небольшой паузы она поняла, что имеется в виду.

Этот мошенник хочет еще одного поцелуя! Вернее, первого поцелуя, поскольку до сих пор целовал он, а она только училась. Что ж, тем хуже для него. Ей потребуется некоторое время, чтобы проанализировать свои ощущения от пережитого и прийти в себя после того, как он без разрешения переехал в этот дом.

– Нет, мне так не кажется.

– Ну, вообще-то люди часто целуются, желая друг другу спокойной ночи. В особенности во время ухаживания.

Не говоря ни слова, девушка открыла дверь своей спальни и попятилась. Джаред, однако, воспринял это как приглашение. Но напрасно. Как только он сделал первый шаг, пытаясь войти следом за ней, девушка с размаху захлопнула дверь, ударив его по носу.

– Завтра начнете ухаживать.

Несмотря на страшную боль и кровь, струившуюся в носовой платок, Джаред не смог сдержать смех.

К великой досаде Фелисити, услышав, что она запирается на задвижку, он рассмеялся еще громче.

Только через час Фелисити легла в постель, и еще не меньше часа прошло, прежде чем отступило воспоминание о его губах. Лишь после этого она почувствовала, что ею овладели расслабление и нега – предшественники спокойного сна.

Только заснуть ей было не суждено. Снизу донесся страшный грохот, и она, подпрыгнув, села в постели. Флаффи, уютно угнездившийся в ее ногах, глухо зарычал. В следующую секунду девушка поняла, что кто-то вломился к ней в дом. Этот кто-то очевидно, понятия не имел, что из четырех спален на втором этаже две заняты британскими военными, не говоря уже о комнатах наверху, в которых спали остальные трое.

Отбросив легкое одеяло, девушка подбежала к столу, на котором нащупала свечку и огниво. Лишь с третьего раза сумев зажечь свечу, Фелисити помчалась к выходу. Следом трусил Флаффи.

– Сидеть, – приказала она щенку, выходя в коридор, но тут же кто-то точно таким же тоном скомандовал ей из темноты:

– Стоять и не двигаться!

Фелисити испуганно ойкнула. Британские офицеры высунулись из своих комнат. Фелисити слышала, как они ворчат, недовольные тем, что их побеспокоили в такой поздний час. Некоторые держали в руках свечи, некоторые выскочили без огня, но на каждом были надеты длинные ночные рубахи или халаты. На каждом, кроме Джареда, уже спустившегося на несколько ступеней. Он был в форменных брюках, и больше Фелисити не заметила на нем ни единой вещи. Щеки ее сразу же заалели, ведь до сих пор она ни разу не видела обнаженного мужского торса.

Откуда-то снизу донеслось ругательство. Через секунду послышался звон разбитого стекла, и Фелисити, забыв о полуобнаженном капитане Уокере, побежала на шум.

В нижнем холле ничком лежал мужчина без сознания. Вокруг его головы валялись осколки разбитой лампы. Входная дверь была по-прежнему заперта.

Еще с лестницы Фелисити увидела, как в маленькой гостиной шевелятся занавески. Окно было разбито, без сомнения, непрошеным гостем. Фелисити остановилась и нахмурилась, не в состоянии понять причину столь странного поведения. Действительно, если бы этот человек хотел украсть что-нибудь, то он действовал бы куда осторожнее и наверняка не взял бы с собой масляную лампу. Итак, это не вор. Оставалось лишь гадать, каковы его намерения. В первую очередь Фелисити подумала, что это кто-нибудь из патриотов. Вероятно, ему срочно потребовалась помощь. Как выяснилось потом, девушка была совсем недалека от истины.

Джаред перевел взгляд с лежавшего без памяти мужчины на хозяйку дома, остановившуюся на ступенях, и подумал о том же. Он не сомневался, что этот парень – один из ее товарищей, ставший жертвой какого-нибудь британца. Теперь надо позаботиться о том, чтобы девушка случайно не выдала себя, узнав этого человека.

– Все в порядке, Фелисити. Взломщик найден. Кажется, он один. Можете успокоиться.

Джаред произнес это настолько многозначительно, что Фелисити недоуменно посмотрела на него. Однако ей не долго пришлось размышлять над странными интонациями доктора Уокера, потому что другой офицер, подоспевший на шум, перевернул лежавшего на полу мужчину на спину. Фелисити ахнула:

– Отец! Что с тобой? Что случилось?

Томас Драйден лежал в забытьи – у него был жар.

В спальне хозяина, которая находилась напротив покоев его дочери, Джаред склонился над своим новым пациентом, обследуя гнойную рану. Огнестрельное ранение, в этом нет никаких сомнений, но тот, кто извлекал пулю, слишком плохо завершил операцию. Швы были наложены дилетантом, чтобы не сказать грубее.

Фелисити стояла напротив доктора, не в силах скрыть тревогу. «Сможет ли Джаред что-нибудь сделать? Переживет ли это отец? Боже, помоги нам!» – молилась она.

Капитан Уокер хмуро кивнул, выскочил из комнаты и тут же вернулся со своим рабочим саквояжем. Вскоре появилась Бекки. Она принесла воду и льняные полотенца, а также свежую корпию. Очевидно, пока Томаса Драйдена поднимали наверх, Джаред успел отдать необходимые распоряжения.

– Будете мне помогать, – сказал он Фелисити. – Больше некому.

– Что надо делать?

– Рана гноится. Надо вычистить ее, пока не началась гангрена.

Девушка немедленно взялась за дело.

Через минуту скальпель рассек вздувшуюся ярко-алую кожу, и из-под нее хлынула кровь пополам с гноем. Фелисити сглотнула, подавляя тошноту, но быстро заставила себя успокоиться.

– Возможно, мы сумеем сохранить ему руку, если хорошенько вычистим гной и аккуратно зашьем.

Рана ужасно смердела. Фелисити все время боялась, как бы ее не вырвало, а Джаред, казалось, не обращал на это никакого внимания. Он долго обследовал рану зондом, пока не обнаружил, наконец, проклятое инородное тело, оказавшееся куском рубашки. Потом стал выдавливать кровь, пока не убедился, что внутри не осталось никакой грязи.

Затем доктор впрыснул серу прямо в открытую рану, мысленно молясь, чтобы инфекция остановилась, а когда Фелисити соединила края разреза, зашил его как можно аккуратнее.

Смоченная в масле корпия легла поверх швов.

– Я прикажу Бекки приготовить припарки из хлеба и молока. Они отлично вытягивают остатки гноя.

Моя руки и тщательно вытирая их, Джаред смотрел на Фелисити. Она выглядела крайне утомленной. Страх, тревога да еще позднее бдение окрасили ее белоснежную кожу в пепельно-серый цвет.

– Уже поздно. Вы должны немного отдохнуть.

– Не хочу оставлять отца. Я ведь его не видела… – Голос у Фелисити дрожал. Она так и не смогла договорить. Слезы заблестели на ресницах. Уже почти два года прошло с тех пор, как он уехал из дома. И вот, наконец вернулся. Только неизвестно, будет он жить или умрет. Она отвернулась и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. – Он даже не знает, что я здесь.

Джареду очень хотелось утешить ее. Руки его сами легли на талию Фелисити, а она, поглощенная своим горем, и не подумала возражать.

– Он поправится, дорогая, – прошептал Уокер, касаясь губами ее макушки. – В крайнем случае потеряет руку.

– Вы думаете, он останется без руки?

– Не знаю. Сейчас мы можем лишь ждать да молиться Богу. – Джаред чуть крепче сжал талию девушки. – А вы никогда не думали о медицине?