– Мне кажется, это каждый должен чувствовать. Я вижу, что тебе это ужасно трудно дается. Скажи мне, а он с тобой по-настоящему искренен?
– О, он вполне искренен. Но я все время спрашиваю себя: «Был бы ли он так остро заинтересован в свадебном звоне колоколов, если бы нам предстояло жить только на его заработок?»
– А сколько он зарабатывает?
– Когда как. Он занимается недвижимостью. Иногда дела идут хорошо, а иногда плохо. А, черт! На пятьдесят процентов, я думаю, мама права. Она говорит, что он хочет получить богатую жену и ленивую жизнь, и нечего полагаться на любовь! А, с другой стороны, титул и прекрасный замок составят компанию за завтраком получше, чем сердитый муж.
Элоэ вынуждена была засмеяться, но она не могла не сдержать чувства жалости к Лью: она была определенно привлекательна – стройная, длинноногая, с огромными фиалковыми глазами и темными вьющимися волосами на маленькой головке. В то же время ее характерный квадратный подбородок выражал решительность, и хотя ее голос звучал неубедительно, Элоэ вскоре после их короткого знакомства абсолютно уверилась в том, что Лью всегда будет делать все по-своему. И что бы ни говорили ей она или миссис Деранж, ничто не сможет изменить ее решения, принятого однажды.
Элоэ переехала в отель «Кларидж» три дня спустя после беседы с миссис Деранж и была буквально околдована и очарована этой новой жизнью, которая так не похожа на все то, что она знала прежде. В жизни она не могла себе представить, что кто-то может быть настолько богат, как Деранжи. Они окружали себя такой экзотической роскошью, что Элоэ только и оставалось, как ходить с раскрытым от удивления ртом.
А деньги, которые они тратили на свой комфорт, буквально лились рекой. Несмотря на все то, миссис Деранж, тем не менее, не утратила своей проницательной жилки и чувства здравого смысла. Она не была хорошо обеспечена материально до замужества, а муж ее происходил из самой обычной семьи, проживавшей в маленьком провинциальном городишке. Свое огромное состояние он нажил, когда ему вовсю уже шел четвертый десяток. Бывали дни, когда Сузи Деранж берегла каждый пенс, или даже десятицентовик, и вела подсчеты своих расходов.
– Хотя мы и признаем тебя как нашу очень дальнюю кузину, – заявила она Элоэ, – а также и то, что ты служишь у нас секретарем и, конечно, являешься своего рода компаньонкой Лью, тем не менее, тебе не обязательно столоваться с нами внизу. Ты будешь питаться наверху в твоей комнате. Я уверена, что ты и сама это предпочтешь.
– Да, конечно, это мне гораздо предпочтительнее, – ответила Элоэ.
– Вот и славно, – одобрительно отозвалась миссис Деранж. – А мне удалось подготовить для тебя комнату на нашем же этаже, только она в самом конце коридора и не очень большая, но я уверена, что ты прекрасно устроишься.
– Да, конечно, – повторила Элоэ, испытывая чувство неловкости от таких объяснений.
Она и не ожидала ничего другого, но в то же время, увидев крошечную комнату для персонала, отведенную ей, она не переставала изумляться тому, каким образом тратились деньги на другие вещи.
Огромные букеты орхидей для украшения корсажей доставлялись каждый вечер для миссис Деранж и Лью. Их прикалывали только на один вечер, а дальше они были бы выброшены, если бы не Элоэ, которая спасала цветы, помещая их в воду. Бутылки шампанского открывались каждый вечер, когда друзья приходили на вечеринку, и хотя шампанского могло быть выпито всего лишь по одному-два бокала из каждой бутылки, все равно эти бутылки исчезали благодаря официантам в конце вечера.
Горничная миссис Деранж была француженкой. Звали ее Жанна, и она мечтала вернуться во Францию. Сначала Элоэ показалось, что она намерена враждовать и что с ней будет трудно ладить, однако у Жанны был свой подход к дружбе. Очень скоро Жанна оказалась по-настоящему привязанной к ней и была ей благодарна за то, что Элоэ освободила ее от многочисленных и утомительных поручений.
– Я не возражаю против глажения, – сказала Элоэ. – Давай я буду заниматься вещами мисс Лью, а у тебя высвободится время для того, чтобы сосредоточиться на белье миссис Деранж.
– С моей стороны нехорошо будет взваливать на вас, мадемуазель, так много работы. Вы должны печатать все эти письма, – запротестовала Жанна.
– Их не так уж и много, а потом, я делаю все очень быстро, – улыбнулась Элоэ. – Я буду гладить часть вещей за тебя, не волнуйся о них.
Жанна щедро рассыпалась в благодарностях, однако Элоэ отметила, что Лью восприняла этот факт как нечто, само собой разумеющееся.
Через два или три дня с начала ее работы на новом месте Элоэ стала уже неотъемлемой частью всеобщего антуража.
– Элоэ, сбегай вниз в приемную и скажи им…
– Элоэ, пойди и узнай…
– Элоэ, ради бога, убери весь этот беспорядок.
С удивлением для себя, она обнаружила, что наслаждалась каждой минутой такой жизни. Все это так отличалось, так было не похоже на то, чем она занималась прежде.
Она вспоминала о своем настроении, когда впервые появилась в Лондоне и нашла работу секретаря у врача. На том, чтобы она покинула Шотландию, настояла ее мать.
– Здесь так скучно для тебя, дорогая, – сказала она, взглянув из окна домика сельского священника на маленькую рыбацкую деревушку Тордейл.
– Я абсолютно счастлива, мамочка, – запротестовала Элоэ, но ее мать только недоверчиво улыбнулась.
И вот она оказалась в Лондоне, сбитая с толку шумом и напряженным темпом жизни столицы. Она не была одинока. Для этого она была слишком занята работой, и хотя ей было жаль расставаться с доктором, когда он вышел на пенсию, она нашла новый интерес и с большим энтузиазмом окунулась в мир бизнеса.
Ее нынешняя работа тоже отличалась от всех предыдущих и была, как решила Элоэ, чем-то вроде волшебной сказки.
Она прошлась по спальне Лью, прибирая, раскладывая вещи в ящики гардероба, и все же ее неотступно преследовала мысль о том, что около туалетного столика продолжает стоять его тень. Она вспомнила, какой неожиданный шок испытала, когда вошла в комнату и увидела там мужчину. Неудивительно, что дверь в апартаменты оказалась открытой. Лью всегда забывала ключи. Миссис Деранж не раз указывала ей на ее небрежность.
– А, чепуха, – отвечала Лью. – Что у нас можно украсть?
– Наши драгоценности, – парировала ее мать. – И потом, наши норковые шубы.
– Они все застрахованы, – небрежно отвечала Лью.
– У тебя совершенно неправильное отношение к этому, – протестовала миссис Деранж, и Элоэ была с ней согласна. Как часто говорил ее отец: «Нехорошо давать людям возможность к соблазну».
Элоэ подумала, как же так получилось, что незнакомец проходил именно по этому этажу. Она решительно отмела мысль о том, что он намеревался проникнуть внутрь, не взирая на то, была дверь заперта или нет. Он был так настойчив в том, что его толкало исключительно любопытство. Ей хотелось верить ему, ей хотелось думать, что он просто проходил мимо и просто увидел открытую дверь. Но что он делал в отеле? Работает ли он здесь? Увидит ли она его еще раз? Вдруг ей захотелось узнать о нем больше, выяснить, действительно ли он будет искать себе приличную работу. Может быть, он даст о себе знать? Однако она каким-то образом чувствовала, что он ей никогда не напишет, она никогда не узнает, что будет с ним потом. Это все выглядело, как неоконченная история, как книга, которая подошла к концу после первой главы.
Она почувствовала странную угнетенность от этих мыслей. Вскоре на лестнице послышались голоса: это означало, что миссис Деранж и Лью вернулись. Они прошли в гостиную, громко беседуя. Затем Элоэ услышала, как ее позвали.
– Элоэ! Элоэ! Ты здесь?
Она выбежала из спальни в большую гостиную. Лью стояла рядом с камином, прикуривая сигарету.
– У нас новости, Элоэ, – сказала она, как только Элоэ вошла в комнату. – Мама сейчас лопнет от ликования.
– Послушай, Лью, совершенно необязательно разговаривать в такой вульгарной манере, – упрекнула ее миссис Деранж. – Да, у нас новости, Элоэ, и я знаю, что они тебя порадуют так же, как и нас.
