Вот Калеб стукнул Ричарда в спину – раздался хруст, но тот извернулся и ударил Калеба в лицо. Келли только вскрикивала, бросая в толпу умоляющие взгляды в тщетной надежде, что что-нибудь остановит кровавую драку, но мужчины наблюдали за дерущимися с нескрываемым возбуждением, а женщины – с едва сдерживаемым восторгом. Шерифа видно не было.

Несмотря на то, что была в ужасе от происходящего, Келли не могла не восхищаться своим мужем. Казалось, он находил удовольствие в драке; глаза его горели жаждой мщения, а ударов Эштона он, казалось, совершенно не чувствовал. Лицо, рубашка, костяшки пальцев были в крови, но Калеб этого не замечал, целиком поглощенный противником. Тяжело дыша, метис схватил Ричарда за грудки и поднял на ноги. Господи, в страхе думала Келли, сколько же это будет длиться? Противники выглядели измотанными и едва держались на ногах, но ни один не думал сдаваться.

Наконец Калеб с торжествующей ухмылкой занес кулак, но тут по лестнице кубарем скатилась Энжела и принялась колотить его по спине.

– Прекрати! – пронзительно заорала она. – Оставь его! Ты что, не видишь, что он выбился из сил?

– Уйди отсюда, Энжи! – сквозь зубы процедил Калеб.

– Оставь его в покое. Ну, пожалуйста!

– Нет! Черт возьми, он оскорбил Келли!

Набрав полную грудь воздуха, Калеб вытер лицо рукавом рубашки.

– Он грозил мне ружьем. Черт, возможно, это он совершил поджог. Того и гляди, поднимет стрельбу на ранчо.

Калеб стряхнул с плеча руку Энжелы.

– Отстань!

Ричард Эштон потряс головой, чтобы прийти в себя.

– Что ты там мелешь, идиот краснокожий? – задыхаясь, пробормотал он. – Я не имею никакого отношения к этому пожару.

– Не ври, паршивый пес!

Ричард слизнул капающую из носа кровь.

– Я не лгу, – проговорил он с достоинством, на которое мог рассчитывать при данных обстоятельствах. – Ты городишь полную чушь. Зачем бы мне понадобилось поджигать ранчо?

– Из мести, – коротко бросил Калеб. Ричард покачал головой и почти простонал:

– Я этого не делал.

Какое-то время мужчины напряженно вглядывались друг в друга, потом Калеб глубоко вздохнул, с силой выпустил сквозь зубы воздух и внезапно разжал кулак. Ворот рубашки Эштона освободился. Калеб отступил на шаг.

– Ладно, я тебе верю.

Эштон рухнул на колени. Энжела, рыдая, опустилась рядом с ним и приложила к его окровавленному рту изящный носовой платочек.

Калеб бросил мрачный взгляд на толпу, которая не собиралась расходиться, и сказал:

– Пойдем, Энжи.

– Я не могу его оставить.

– Что?

– Я ему нужна.

Обхватив Ричарда за талию, Энжела помогла ему подняться на ноги, не переставая квохтать над ним, как несушка над цыпленком. Эштон, с разбитыми, опухшими губами и сломанным носом, представлял собой великолепный объект для насмешек.

– Так ты идешь с ним?! – все еще не веря, спросил Калеб.

Энжи кивнула и счастливо улыбнулась, когда Ричард обнял ее за плечи.

– Мы собираемся пожениться, – сообщил Ричард, морщась от боли, когда дотронулся до груди.

– О, Ричард! – воскликнула Энжела. – Это правда?

– Истинная правда. – Он взял у нее платок, пропитанный кровью, и прижал его к носу. – Пойдем-ка домой, Энжи.

Калеб беззвучно выругался, наблюдая, как они уходят.

– Она назвала его подлецом, трусом, сказала, что не желает больше его видеть…

– Энжи любит его, – улыбаясь, промолвила Келли. – Женщины, когда по-настоящему влюблены, всегда говорят странные вещи. Тебе следовало бы это знать.

Открыв ридикюль, Келли достала прелестный носовой платок из ирландского льна, подарок Фанни, и, насколько это было возможно, стерла кровь с разбитого лица Страйкера. Ей казалось, что муж выглядит так, словно его только что лягнул мул. Нос, левая щека и нижняя губа распухли и кровоточили, на правом глазу красовался сине-черный синяк. «Ох уж эти мужчины!» – печально подумала она.

– Что ж, пора домой, там я тебя хорошенько отмою. Покачав головой, Калеб пошел по улице вслед за женой.

– Ох уже эти женщины! – тихо бормотнул он себе под нос. – Ни за что на свете не смогу понять их!

Калеб сидел на стуле в кухне городского особняка и время от времени морщился от боли, когда Келли слишком сильно дотрагивалась до ссадин на лице ваткой с дезинфицирующим раствором. Наконец она попросила его опустить разбитые пальцы в тазик с холодной водой.

– Ты не говорил, что подозреваешь кого-то в совершении поджога.

– Просто не хотел тебя волновать.

– Но кто бы мог это сделать?

– Понятия не имею.

– Но ведь наверняка это был тот же человек, что стрелял в тебя?

– Так. – Келли смочила карболкой костяшки пальцев, и он ругнулся. – Хватит, – решительно сказал метис, отдергивая руку, – лечение оказалось намного больнее, чем сами царапины.

– Скажи, Калеб, а ты не предполагаешь…

– Что?

– Ну, возможно, за последние восемь с небольшим лет ты мог нажить врагов.

Калеб проворчал:

– Возможно? Я бы сказал, чертовски вероятно!

– Стало быть, кто-то пытается таким образом отомстить.

– Я думал об этом.

– И ты не знаешь, кто это мог быть?

– Нет. Я за время службы убил многих. Предполагаю, у большинства остались родственники.

– А раньше кто-нибудь пытался с тобой поквитаться?

– Неоднократно, – признался метис.

У Келли все внутри сжалось, когда она вспомнила о многочисленных шрамах, покрывающих его спину и грудь, – следы огнестрельных ранений.

Заметив беспокойство, мелькнувшее в глазах жены, Калеб взял ее за руку.

– Не беспокойся, дорогая, все это пустяки.

– Пустяки?! – Она высвободила руку. – Какой-то неизвестный стрелял в тебя, поджег конюшню и… о Боже, перерезал подпругу. А потом появилась гремучая змея в твоем спальнике…

В глазах Келли метался ужас. Только сейчас она поняла, что все эти происшествия – не случайность.

– О, Калеб!.. – Расширившимися от страха глазами она уставилась на мужа, впервые осознав весь кошмар происходящего.

– Келли, я смогу о себе позаботиться.

Он притянул ее поближе и спрятал лицо в ложбинке между ее грудей.

– И о тебе тоже, – добавил он. Но как же, спрашивал он себя, как защитить любимую от врага, не имеющего лица и имени?

В особняке они провели несколько дней. Келли представилась редкая возможность отдохнуть; не нужно было хлопотать по хозяйству, можно было подолгу спать и все время проводить с Калебом. А он, в свою очередь, ходил с женой за покупками, водил ее в рестораны на ленч и обед.

Однажды они забрели в книжную лавку Джорджа Нолта. Келли приобрела «Портрет леди» Генри Джеймса, а Калеб купил книжку об индейцах. В магазине Онхауза и Донована Калеб заказал себе новые сапоги; Келли купила красивый капор, после чего супруги отправились ужинать в ресторан Кэппа.

На следующий день они два часа рассматривали присланные товары из фирмы Ф.И.Уоррена, восхищаясь импортными коврами, мебелью и фарфором. Для детской Келли выбрала обои светлых тонов, серебряную конфетницу и изящную музыкальную шкатулку, наигрывающую вальс Штрауса.

Келли понравилось выставленное в витрине ювелирного магазина ожерелье, и Калеб незамедлительно купил его, а когда ему приглянулась винтовка «винчестер», Келли сделала ответный подарок.

Как же это замечательно, думала она, иметь деньги и покупать то, что тебе нравится. Раньше она могла лишь смотреть на полюбившуюся вещь и безнадежно вздыхать, зная, что никогда не сможет ее купить.

Калеб был высок и красив; несмотря на репутацию наемника и смешанную кровь, женщины откровенно заглядывались на него. И всякий раз Келли ощущала легкий трепет от мысли, что этот статный красавец принадлежит ей и только ей.

Как-то раз она сидела в ресторане, лакомясь шоколадным тортом и охлажденным лимонадом. И вдруг заметила юного ковбоя Уитли, глядящего в окно с улицы. Парень с задумчивым видом помахал ей и зашел в ресторан.