Ухватившись за луку седла, Грэнджер наклонился вниз.

– Босс, вы в норме?

– Да. – Калеб поднялся на ноги. Слегка покачиваясь, он нахлобучил слетевшую шляпу и стряхнул налипшую на рубашку и джинсы грязь. Потом направился к упавшему седлу, валявшемуся в отдалении, и стал осматривать подпругу.

Келли пошла вслед за ним.

– Ее подрезали, – ни к кому конкретно не обращаясь, пробормотал Калеб.

– Подрезали? – Келли нахмурилась. – Не понимаю.

– Чего здесь непонятного? Это было сделано специально.

– Но кем? Кто это сделал?! – Келли возмущенно воскликнула. – Ты же мог убиться!

– Конечно, мог. – Его холодный взгляд прошелся по Уитли и Грэнджеру, потом устремился вдаль, легкая пыльная дымка отмечала место, где проходило стадо. – В этом-то, как я полагаю, и была вся затея.

С этими словами он передал седло Уитли.

– Брось-ка его в задний фургон, парень. После ужина попрошу повара починить подпругу.

Уитли кивнул и направил лошадь к каравану.

Какое-то время Калеб наблюдал за удаляющимся ковбоем, потом вернулся к своей кобыле и легко вспрыгнул на нее.

Ночь, последовавшую за этим событием, Келли никогда не забудет. Как обычно, она расстелила свой спальник рядом с женихом. Близкое соседство с сильным метисом вселяло в нее чувство спокойствия и уверенности. Она уже сидела и расчесывала волосы, как вдруг Калеб рывком откинул полог своего спальника, на который, по счастью, еще не успел улечься.

Услышав в ночи тихий свистящий звук, исходивший изнутри спальника, откуда-то с внутренних простыней, Келли издала истошный вопль. Ей никогда в жизни не приходилось сталкиваться с гремучей змеей, но она знала, что эта тварь крайне опасна, а сейчас гадина укрылась в спальнике Калеба и была готова к нападению.

Никогда она не сможет забыть ни эту приподнятую головку с раздвоенным языком-жалом, ни удивительную реакцию Калеба. Знакомо вам выражение «с быстротой молнии»? Келли тоже однажды видела, как с мгновенной быстротой загорелось дерево, пораженное ударом молнии, и тут же огромный столб пламени взметнулся в темное небо, окрашивая все вокруг мерцающим светом.

Реакция Калеба была столь же молниеносной. Один-единственный выстрел отсек голову гремучей змеи от туловища.

Крик Келли и звук выстрела привлекли внимание мужчин, и они в мгновение ока сгрудились вокруг них, жарко обсуждая размеры змеи и меткость босса.

– Все в порядке, Келли, – спокойно проговорил метис. – Гремучки частенько заползают в укромные места, чтобы погреться.

Он сверкнул в ее сторону быстрой улыбкой, выбил из патронника стреляную гильзу и вставил на ее место новый патрон, потом четким движением вложил кольт в кобуру.

– Вот почему на перегонах мы всегда все проверяем. По утрам, например, надо осмотреть сапоги – туда могут заползти ядовитые пауки. – Тяжелый взгляд Калеба остановился на лице Уитли. – А по ночам змеи иногда забираются в спальники между простынями.

Келли кивнула, все еще ощущая бешеный стук сердца. Прежде чем забраться в свой спальник, она трижды его перетряхнула.

Когда же наконец расслабилась и закрыла глаза, перед ней сразу возник образ Калеба, его сузившиеся стальные глаза, когда едва уловимым движением он выхватил из кобуры кольт и взвел курок. Ничего подобного раньше она не видела.

Даже сейчас ей казалось невероятным, что человек мог так быстро достать револьвер, прицелиться и выстрелить, да еще не промахнуться. Ни секунды раздумий, ни секунды растерянности. Ей-богу, в другое время можно было бы просто залюбоваться плавностью и четкостью его движений. Неудивительно, что он сумел выжить, восемь лет прослужив наемником, сквозь сон подумала она.

Келли особо не задумывалась о жизни индейцев в резервации, но то, что она увидела по прибытии, повергло ее в ужас. Разбросанные тут и там бедные вигвамы, крытые либо старыми, выцветшими буйволиными шкурами, либо прохудившимся брезентом. Мужчины бесстрастно смотрели на Келли лишенными жизни глазами, женщины провожали подозрительными взглядами, а дети глядели с каким-то чувством страха и недоверия.

Подъехав к одному из вигвамов, Калеб спрыгнул на землю, а Келли велел оставаться в седле. Через секунду навстречу ему вышел высокий мужчина с орлиным носом и глубоко посаженными черными глазами.

Обменявшись крепким пожатием предплечий друг друга, они перекинулись несколькими гортанными приветствиями на незнакомом Келли языке, потом индеец склонил голову; на его лице появилась едва заметная улыбка.

Калеб повернулся и снял Келли с лошади.

– Познакомься, это Могучий Теленок. Мы выросли вместе.

Келли кивнула индейцу. На нем были выцветшая голубая рубашка, сшитая из лоскутов накидка, спускающаяся до колен, и мокасины.

Могучий Теленок мотнул головой в ее сторону и произнес:

– Ованеке вассе.

Калеб широко ухмыльнулся и кивнул.

– Что он сказал? – спросила Келли.

– Сказал, что я неплохо разбираюсь в женщинах. На щеках девушки проступил слабый румянец, а Калеб взял ее за руку и вслед за Могучим Теленком провел в вигвам.

В жизни своей Келли не бывала в столь непривычном для нее месте. Внутри вигвама было темно и прохладно. В глубине, у очага, сидела женщина с длинными черными распущенными волосами и кормила грудью младенца. Калеб негромко сказал Келли, чтобы она села и хранила молчание. Почему-то у нее возникло чувство протеста, но выразить его не хватило мужества, поэтому она просто повиновалась.

Следующие полчаса мужчины провели в неспешной беседе. Калеб поведал Могучему Теленку, где оставил гурт бычков, а тот похвастался, что дела в резервации идут не так уж плохо. Макгилликуди, посредник между белыми и индейцами, оказался достаточно честным человеком.

Еще Могучий Теленок сказал, что кое-кто из индейцев по ту сторону резервации стремится приспособиться к образу жизни белых людей. Уже построено более шестисот домов, проведено сто тридцать пять миль телеграфного кабеля и открыто шесть школ для приходящих учеников, где детям преподавали язык белых. Многие индейцы начали заниматься сельским хозяйством. Однако, заметил Могучий Теленок, человек четыреста индейцев в его резервации упрямо противостоят навязываемому им чуждому образу жизни. И он сам, Могучий Теленок, примыкал к этим соплеменникам. Ни он, ни его люди ни за что не желали отказываться от того, чем веками занимались их предки.

– Благодарю тебя за мясо, – сказал Могучий Теленок. – Лучше принимать благотворительность от друга, чем подачки от врага.

– Я не хочу, чтобы ты считал мой подарок благотворительностью, – ответил Калеб. – Мы же оба из племени лакотов, и нам следует делиться добром, так ведь? Вакан Танка был благосклонен ко мне, и я был бы самым неблагодарным сыном племени, если бы не поделился со своим народом.

Могучий Теленок склонил голову.

– Поговорим позже, брат.

Разговор был окончен. Калеб помог Келли подняться на ноги, и они вышли из вигвама.

– О чем вы беседовали? – спросила Келли.

– Так, кое о чем. Он говорил о делах в резервации, а я объяснил, где мы оставили скот, и попросил не рассказывать Макгилликуди о месте стоянки.

– Почему?

– Большинство миссионеров не чисты на руку, хотя, кажется, этот Макгилликуди и не входит в их число. Тем не менее большинство посредников запросто присваивают вещи и продукты, предназначенные для индейцев, продают их и прикарманивают денежки. Частенько бессовестно врут в своих отчетах и во всем ищут выгоду.

– Но это же ужасно!

– Да.

– Почему же никто ничего не делает, чтобы вывести их на чистую воду?

– Да только потому, что всем до этого нет дела. Белым было бы приятно, если бы индейцы просто перестали существовать на белом свете. А что до посредника, то перед кем ему отчитываться? Только перед правительством, а там и без него дел хватает, лишь бы набить карманы. Что им до того, что делается в резервациях!

Келли уныло покачала головой:

– Неужели ничего нельзя предпринять?