Лешка задумчиво покивал:

– Ну, ясно. Странно было бы, если б они не выставили охранение.

Юноша поднял глаза – над трубой развивалось красно-желтое знамя Дракул. Н-да-а-а… Красивая была курточка. Жаль, пришлось рукава отрезать – пан Велизар решил, что так оно лучше.

– Жалко Ласло, – вдруг признался караульщик. – Ну, парня из ваших, из воинов. Светленький такой. Мы с ним дружили.

– Твой друг погиб достойно, – утешил Лешка. Ну, а что иное он мог сейчас сказать?

– Пройдемся? – Миклош кивнул на галерею.

– Только осторожнее, – предупредил часовой. – Не нарвитесь на вражью стрелу!

Хозяин мельниц – и чего-то там еще – засмеялся:

– Уж это будет чересчур опрометчиво с нашей стороны – делать разбойникам такие подарки. Нет, уж мы таких намерений не имеем.

– Кто бы имел?!

Посмеявшись, оба… гм… ну, скажем – приятеля – вышли на галерею. Здесь и впрямь сохранились остатки крыши, впрочем, и дождь уже не молотил с прежнею силой.

– Вы, Алексей, почему-то кажетесь мне не совсем обычным человеком, – продолжая начатую внизу беседу, с улыбкой признался Миклош. Этот обаятельный хитрец чем-то напоминал некую помесь между Атосом и д’Артаньяном, и даже с примесью характера Ришелье. Когда-то в не столь уж и далеком детстве Лешка раза три прочел «Трех мушкетеров», чем очень гордился, друзья его вообще никаких книг не читали, кроме тех, что положено было прочесть по школьной программе. Впрочем, и те…

– Вы явно не всю свою жизнь махали саблей, – продолжал улыбаться Миклош. – Признайтесь – учились в университете?

– Почти… – кивнув, Лешка спрятал улыбку – назвать его пэтэушный агролицей университетом – наверное, это было слишком. Впрочем вроде сошло.

– А где? Хотя… Наверняка в Кракове, угадал? Ах, молодость, молодость… Красивые глаза Лешкиного навязчивого собеседника затуманились. Я и сам когда-то учился… Ученые талмуды, семь свободных искусств… Аль Джебра…

– Вы изучали алгебру?

– Что?! – Глаза Миклоша сузились, впрочем, рот тут же растянулся в привычной улыбке. – О, нет, нет, что вы… Оговорился. Но – очень хотел бы ее изучить! Говорят, помогает в торговых делах. Вы так не считаете?

– Ну да, наверное.

– Так как насчет знакомства с молодой вдовушкой?

Лешка развел руками:

– С удовольствием бы, но вот – дела.

– Какие там дела могут быть у молодого парня?! И где – в Варне?

Алексей хотел было сказать про Константинополь, но вдруг подумал, что – ни к чему. Миклош еще решит, что перед ним хвастают. Надо же – почти студент, да еще едет в Константинополь… Да и зачем откровенничать с малознакомым человеком, пусть даже – и со столь приятным и обходительным?

– Хочу в Варне наняться на какой-нибудь корабль. В охрану. – Юноша бухнул первое, что пришло в голову.

– На корабль?! – Миклош посмотрел на него с ужасом. – Вам что, на суше авантюр мало?

– Ну… – Лешка замялся, что-то не очень хотелось выглядеть полным придурком. – Или поступлю на службу в чью-нибудь дружину.

– А вот это – другое дело, – одобрительно кивнул собеседник. – Куда еще пойти одинокому небогатому юноше из благородного, но, увы, обедневшего рода? Где еще пробовать себя, как не на военной службе? О, сколь приятно и благородно нестись на коне под водительством достойного и славного мужа! Когда трепещут враги, а за спиной – верные боевые товарищи, спаянные общею службой. Кстати, могу вам кое-что подобное рекомендовать… Служба вполне благородна, но, я бы сказал, – опасна и нелегка.

– Я не ищу лишних опасностей, – усмехнулся юноша. – Но и не убегаю от них, как вы, должно быть, уже успели заметить.

– И это славно! Поверьте, не хотел вас обидеть. Да, кроме того, что служба, которую я, может быть, когда-нибудь осмелюсь вам порекомендовать, весьма не проста, она… как бы это выразиться? Очень хорошо оплачивается. И не только деньгами – землями, положением, властью. Вы как относитесь ко всему этому?

– Положительно. – Лешка не стал кривить душой.

– Ну и замечательно! – улыбнулся Миклош. – Да, еще один вопрос… не сочтите за навязчивость… Я заметил, вы почти совсем не молитесь… А как вы относитесь к людям, которые… ну, скажем, верят иначе, чем ваши ближайшие соратники?

Юноша почесал затылок и ответил совершеннейшую правду:

– Мне, честно говоря, нет особого дела до религии моих друзей. Были бы люди хорошие!

– Славно! Вот славно! – явно обрадовался Миклош. – Думаю, мы с вами поладим.

– Для начала неплохо бы выбраться отсюда, – охладил его пыл Лешка. – Взгляните-ка, по-моему, во вражьем стане наблюдается какое-то нехорошее оживление.

– Вы правы, друг мой, – вглядевшись, заметил хозяин мельниц. – Похоже, им что-то привезли.

– Да… какие-то возы… Кажется, капуста или репа… Как аккуратно сложены, пирамидками. И в телегах что-то блестит… видите? Какие-то амфоры…

Вырвавшийся из-за пелены облаков солнечный лучик – ловкий и быстрый, предвестник погожего дня – проворно скользнув по небу, на миг упал на вражеский лагерь. Вот снова блеснуло…

Лешка обернулся на вдруг замолчавшего собеседника и вздрогнул, увидев его враз помрачневшее лицо.

– Это не капуста и не репа, друг мой, – сумрачно вымолвил Миклош. – Это – ядра. А те блестящие амфоры – пушки!

– Пушки?!

– Вот именно! Поверьте мне, я знаю, о чем говорю.

– Вот значит, как… – Юноша закусил губу. – Вот, значит, чего они ждали.

Он оглянулся: над закопченной трубою все так же трепетал на ветру ало-золотой стяг. Знамя Дракона…

…Дракула – по-валашски.

Он был очень хорошо виден со стороны гор, этот импровизированный флаг из детской курточки. Красный, со сверкающим желтым шелком драконом. Наверное, хоть кто-нибудь, да заметит – перегонщики скота, караванщики, пастухи.

Последний луч оранжевого закатного солнца, пронзив густую пелену облаков, вспыхнул в блестящих глазах дракона. Вспыхнул, чтобы тут же угаснуть – слишком быстро, как и всегда в горах, навалились сумерки.

– А завтра будет солнечно, – глядя на малиновые сполохи заката, озабоченно протянул Миклош. – Боюсь, против пушек у нас не будет никаких шансов.

Лешка хмуро кивнул:

– Разбойники могут пойти на штурм и ночью… и даже сейчас!

Владелец мельниц покачал головой:

– Не думаю. Для начала хорошо бы просушить порох. Впрочем, завтра мы все равно обречены.

– Значит сегодня же ночью надо попытаться прорваться! – резко выпалил Алексей. – Чего теперь ждать-то? Отряда господаря Влада Дракула? Боюсь, подмога опоздает.

– Вы очень верно рассуждаете, друг мой, – Миклош неожиданно улыбнулся. – Пойдемте же, доложим наши соображения пану Велизару.

Предводитель наемников, внимательно выслушав их, согласно кивнул и тут же велел готовиться к ночному прорыву. Здесь, на постоялом дворе решили никого не оставлять – идти должны были все, включая погонщиков мулов, слуг, и даже малолетнего Влада. Впрочем, тот и не скрывал своей радости – ведь в этом возрасте дети не знают и не представляют всех опасностей жизни. Ночной прорыв был для Влада не более чем занятным приключением, событием, скорее, веселым, по крайней мере, уж куда более радостным, чем скучное сидение в осаде.

Возбужденно переговариваясь, осажденные вострили копья, подтачивали затупившиеся палаши и сабли, кое-кто менял мокрые тетивы на луках… хотя запасные тетивы вряд ли можно было бы назвать такими уж сухими.

Пан Велизар выступил перед всеми с краткой зажигательной речью, в которой весьма доходчиво и толково объяснил сложившуюся на сей момент ситуацию:

– Короче, парни – либо мы прорвемся, либо нам всем придет… – Здесь рыцарь употребил грубое слово, ничуть не смущаясь присутствием ребенка. Впрочем, тот отреагировал вполне адекватно – захохотал и даже прокричал: