Что это валяется рядом? Лешка протянул руку… Арбалет! Бежать к своим, быстро…

Снова сквозняк.

И топот… И голоса:

– Эй, любезный, где уборная? Там? И почему так темно? А ну, живо зажги свет. Алексей! Алексей, ты где?!

Господи, свои!

Прихватив арбалет, Лешка поднялся на ноги:

– Парни, я здесь!

Жаль, поздно!

Слуга наконец зажег светильник. Лешка устало махнул рукой:

– Попробуйте выбить ту дверь… Или, может быть, ту? Куда они ведут?

– Та – во двор, а та – на галерею, уважаемый господин.

– Ясно…

– По-моему, откуда-то тянет паленым!

– И вправду, дым!

– Горим, господа хорошие, горим!

Лешка резко рванулся обратно в комнату – загоревшийся от упавших свечек ковер наполнял ее едким удушливым дымом. Юноша закашлялся и, упав на коленки, пополз к так и не пришедшей в себя Зорбе. Неужели, убита? Нет, рука вроде теплая… Оглянулся:

– Иоанн, помоги… Хватай за ноги… Уносим…

– А это кто, неужто…

– Он. Никифор Макрит. К сожалению, никаких сведений он нам дать не сможет.

– Да и черт с ним! Что с девушкой?

– Сейчас глянем…

Сквозь распахнутое окно коридора сверкали звезды. Кажется, завтра будет хороший день…

С Зорбой ничего страшного не случилось, если не считать разбитого в кровь носа и пары сломанных ребер, что, в данной ситуации можно было считать совершеннейшими пустяками. Никифор Макрит был убит неизвестным – арбалетный болт пронзил ему сердце, а арестованный таки стараниями Филимона Гратоса содержатель притона Скидар Камилос с готовностью дал показания. Правда, как выяснилось, не очень-то много он и знал…

Да, еще одно, случившееся в ту ночь, вернее, уже под утро…

Простившись с друзьями – Никоном, Панкратием, Иоанном – Лешка сильными ударами в дверь разбудил привратника «Трех ступенек» и наконец-то очутился дома. Слуга тут же захрапел, прикорнув у плиты, в которой теплились еще угли, и юноше пришлось самому брать и зажигать свечу, дабы подняться по лестнице на второй этаж, в сдаваемые апартаменты. Проделать такое без света вряд ли бы было возможно, без риска переломать ноги, а – если очень не повезет – то и шею, вот и Лешка решил не рисковать без надобности.

Поднялся… И вдруг увидел приоткрытую дверь в свою комнату. И полоску тусклого света… А ведь закрывал… Кажется…

Бесшумно вытащив из ножен трофейный палаш, юноша осторожно приоткрыл дверь, в любую секунду готовый пустить в ход оружие…

– Ну наконец-то явился! – обернувшись, тряхнул рыжей шевелюрой по-хозяйски расположившийся на чужом ложе парень. – А я уж думал, до второго пришествия тебя ждать придется!

Лешка бросил на пол палаш:

– Владос! Господи…

…Владос!

Лешка распахнул объятия:

– Ну, рассказывай, как ты тут жил, бродяга?!

– Это еще как сказать, кто из нас бродяга?! – обнимая приятеля, засмеялся грек.

Они проговорили всю ночь, смеялись, вспоминали прошлое, не обошли стороной и все, выпавшие на долю Владоса злоключения, ну, а как дело дошло до Лешки, он рассказал чистую правду – как вынужден был бежать, как попал к разбойным татарам, как вместе с ними ходил на Русь – да там и вынужден был задержаться на некоторое время.

– Да уж, поносило тебя, – выслушав, засмеялся Владос. – Бродяга и есть. Ну, уж теперь-то, надеюсь, тебе никуда не надо?

– Надеюсь, – с хохотом отозвался Лешка.

Зря надеялись… Не прошло и трех дней, как они оба стояли на палубе корабля, посреди бушующего, с белыми бурунами, моря. А впереди, за бушпритом, синели предгорья Мореи.

Морея…

Именно туда, как признался Скидар Камилос, бежал лавочник Ласкар, именно туда уходили все сведения, приготовленные для турок, именно там, в крепости Мистра, находился сейчас важный турецкий шпион Константин Харгол, которого, похоже, никто из лазутчиков никогда и не видел – только слышал и исполнял приказания…

В Морею, с благословления следователя Филимона Гротаса, и отправились Лешка с Владосом. Отправились вдвоем, тайно – дать своих людей Филимон не мог, потребовалось бы объяснять все начальству, в честности которого следователь, честно говоря, сомневался.

– Действуйте осторожно, – напутствовал Филимон. – Просто установите – кто такой этот Константин Харгол. Говорят, он не так и давно выехал в Мистру из Константинополя. Видать, почуял, что запахло жареным… Там есть одна крепость – Маина. Воевода Аристарх Гелос – старый мой приятель. Будет возможность – передадите ему поклон и одну вещицу… – Следователь отцепил от пояса кинжал в затейливо украшенных ножнах и протянул собеседнику. – Удачи, парни! И да поможет вам Бог.

– Удачи и вам, – чинно поклонившись Филимону, Лешка по очереди обнял всех остальных: Панкратия, Иоанна, Никона.

– Кстати, удалось установить мастера, изготовившего тот арбалет, что ты подобрал в коридоре. Некий Луиджи Фарчолли, итальянец из Галаты. Вещь вспомнил – делал на заказ всего три таких.

– Интересно, и кто же заказчики?

– Один – комес Александр Барра, второй – Ермил Гиппонис, патрикий двора, ну и третий – Герасим Барлак, куратор ведомства по ремонту и строительству укреплений.

– Герасим Барлак?! – Лешка не поверил своим ушам.

– Именно! Мы давно его подозревали, но доказать ничего не могли… А взять опоздали – сбег, гад!

– Ну конечно, станет он дожидаться ареста.

– Так что, не очень у нас хороши дела в последнее время, – посетовал Филимон. – Ну, да Бог даст… Кстати, Алексей… – Следователь неожиданно ухмыльнулся. – Вернешься с успехом – можешь рассчитывать на солидное вознаграждение и весьма неплохую должность. У тебя ведь есть опыт работы тавуллярием?

– Сначала вернусь, – кивнул головой Алексей. – А уж там посмотрим, может, и соглашусь на ваше настойчивое предложение.

Филимон потеребил ус и хитро прищурился:

– Это предложение из тех, от которых нельзя отказаться. И оно не мое, а эпарха!

– Самого эпарха?!

– Я докладывал о тебе…

И вот уже в бушприт третий день бились волны. Погода выдалась не очень, бушевали шторма, потому и добирались так долго. Хорошо, хоть Владос несколько скрашивал путь – рассказывал о Морее, что знал. Деспотат – полунезависимая имперская провинция, вассал османского султана, управляется одним из сыновей императора Иоанна Палеолога. Столичный город, вернее – крепость – Мистра, недалеко от древней Спарты.

– Спарта? – Лешка прищурил глаза. – Знаю-знаю, фильм недавно смотрел, так и называется – «Триста спартанцев».

– Фильм?

– Ну… эту… пьесу… драму…

– Драму? Когда ты успел посетить театр?

Алексей отмолчался, да и некогда уже было больше разговаривать – судно осторожно входило в гавань.

«Герасим Барлак, – крупными буквами было записано в таможенном журнале. – Негоциант, цель прибытия – деловая поездка».

– Почему он записался под своим собственным именем? – удивился Владос. – Совсем обнаглел и ничего не боится?

– Почему – не боится? – выходя из таможни, Лешка посмотрел вдаль, на высокие городские стены. – Думаю, как раз и боится. И ждет помощи… от Константина Харгола. А в лицо его не знает, вот и надеется, что тот помнит его по имени.

– Гм… – Владос покачал головой. – Хотя, может быть…

– Нужно последить за таможней – наверняка, Герасим здесь объявится.

– Лучше уж подкупить таможенного служащего – чтоб сообщил.

– Тоже неплохая идея. – Лешка вдруг замолчал и рассмеялся. – А у меня есть получше! Пойдем-ка!

Друзья вернулись в таможню, и Алексей сразу же направился к чиновнику – коммеркиарию – плешивому старику с бегающим взглядом.

– Что-нибудь не так, господа? – поднял водянистые глазки чиновник. – Неправильно вас записали?