— Увы! Мадам! Даже господин Кольбер, который работает по пятнадцать часов в сутки, чтобы пополнить финансы королевства, не может ограничить расточительность короля, которая сводит на нет все усилия министра. Так же и с господином маркизом. В военных кампаниях и в светских забавах он растратил почти все свое состояние, и без того уже сильно пошатнувшееся от мотовства его батюшки. Король не раз жаловал господину дю Плесси ту или иную государственную должность, которая могла бы приносить ему доход. Но мой хозяин спешил перепродавать должности, чтобы оплатить очередной карточный долг или купить экипаж. Нет, мадам, ведение дел дю Плесси-Бельера не является для меня выгодным предприятием. Я занимаюсь ими по привычке… из сентиментальности. Позвольте мне внести в договор все ваши пожелания, мадам.
Некоторое время в комнате слышалось лишь поскрипывание пера, сопровождавшееся тихим треском огня.
«Если я выйду замуж, — подумала Анжелика, — Молин станет моим управляющим. Забавно! Я никогда и представить не могла ничего подобного. Конечно, он попытается запустить свой длинный нос в мои дела. Стоит быть настороже. Но в сущности, это очень даже неплохо. У меня появится превосходный советчик».
— Могу ли я взять на себя смелость предложить вам внести в договор одно дополнительное условие? — спросил Молин, поднимая голову от бумаг.
— В мою пользу или в пользу вашего хозяина?
— В вашу.
— А я полагала, что вы представляете интересы маркиза дю Плесси…
Не ответив, Молин улыбнулся и снял очки. Затем он откинулся на спинку кресла и взглянул на Анжелику тем живым и проницательным взглядом, которым смотрел на нее десять лет тому назад, когда сказал: «Мне кажется, что я неплохо знаю вас, Анжелика, и поэтому я буду говорить с вами иначе, нежели с вашим отцом».
— Я думаю, — сказал он, — это замечательно, что вы выходите замуж за моего хозяина. Я уже и не чаял встретить вас. И тем не менее, вопреки всякому здравому смыслу, вы здесь, а господин дю Плесси вынужден сочетаться с вами браком. Вы не станете отрицать, мадам, что я не имею ни малейшего отношения к тем обстоятельствам, что привели вас к этому союзу. Но сейчас речь о том, чтобы этот союз увенчался успехом: в интересах моего хозяина, в ваших интересах, да и в моих тоже, потому что, клянусь, счастье хозяев делает счастливыми их слуг.
— Безусловно, я с вами согласна. Какое же дополнительное условие вы предлагаете?
— Вы должны настоять на консумации брака[51].
— Консумация брака? — повторила Анжелика, широко распахнув глаза и став похожей на наивную девицу, только что покинувшую стены монастыря.
— Боже мой, мадам… Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать?
— Да… понимаю, — опомнившись, пробормотала Анжелика. — Но вы меня удивили. Это же очевидно, что, выходя замуж за маркиза дю Плесси…
— Это совершенно не очевидно, мадам. Сочетаясь с вами, господин дю Плесси заключает брак не по любви. Скажу больше, это вынужденная женитьба. Я сильно вас удивлю, сообщив, что чувства, которые вы внушаете господину дю Плесси, далеки от того, что можно было бы назвать любовью, и скорее напоминают гнев и даже бешенство?
— Я подозревала нечто подобное, — прошептала Анжелика и постаралась самым непринужденным образом пожать плечами.
Но ее захлестнула нестерпимая боль, и она со злостью крикнула:
— Ну и что с того?.. Вы думаете, меня задевает то, что он меня не любит? Все, что я хочу от него, — это имя и титул. Остальное мне безразлично. Он может презирать меня и спать со всеми крестьянками со скотного двора, если это доставит ему удовольствие. Я-то уж точно не стану за ним бегать!
— А вот тут вы ошибаетесь, мадам. Я полагаю, что вы совсем не знаете человека, за которого собрались выйти замуж. Сейчас ваши позиции сильны, потому-то вы и считаете его слабым. Но затем вам потребуется нечто, что поможет вам подчинить его себе. Иначе…
— Иначе?
— Вы будете БЕЗМЕРНО НЕСЧАСТНЫ.
Лицо молодой женщины сделалось каменным, и она процедила сквозь зубы:
— Я уже была безмерно несчастна. И у меня нет никакого желания начинать все заново.
— Поэтому я и предлагаю вам надежное средство защиты. Выслушайте меня, Анжелика, я уже достаточно стар и могу говорить с вами напрямик. После того как брак будет заключен, вы потеряете всю власть над Филиппом дю Плесси. Деньги, ларец — все это окажется в его руках. Доводы сердца никогда не трогали его. Следовательно, вам необходимо завладеть его помыслами.
— Это опасная власть, Молин, и достаточно непрочная.
— Это — власть. Ваша задача сделать ее прочной.
Анжелика была взволнована до глубины души. Нет, ее нисколько не смутили советы, исходившие из уст сурового гугенота. Она знала Молина как мудрого и хитрого человека. В делах он никогда не руководствовался принципами, а использовал человеческие слабости во благо материальных интересов. Но Молин опять был прав. Неожиданно Анжелика вспомнила о тех приступах страха, которые вызывал у нее Филипп, а еще об ощущении собственного бессилия, которое испытывала, сталкиваясь с его равнодушием, с его ледяным безразличием. Молодая женщина поняла, что где-то в глубине души она возлагала большие надежды на то, что первая брачная ночь поможет укротить его. Женщина, заманившая мужчину в тенета страсти, почти всесильна. Всегда наступает такой момент, когда неприступная защита представителя сильной половины человечества рушится, сметенная чарами сладострастия. Опытная женщина должна уметь пользоваться такими моментами. И тогда мужчина даже против собственной воли непременно вернется к такой женщине. Анжелика знала: когда великолепное тело Филиппа сольется с ее телом, когда его свежий, как только что сорванный плод, чувственный рот накроет ее губы, она сразу превратится в самую искусную и обворожительную любовницу. В пылу любовного сражения они придут к взаимному согласию. Конечно, наутро Филипп попытается сделать вид, что не помнит о нем, но это согласие свяжет их крепче, чем любые пылкие признания в любви.
Немного рассеянный взгляд Анжелики вновь обратился к Молину. Должно быть, наблюдая за лицом своей собеседницы, он догадался о ее невысказанных мыслях, потому что на губах управляющего заиграла ироническая улыбка и он сказал:
— Я тоже думаю, что вы достаточно красивы, чтобы попытаться победить в этой игре. Но чтобы одержать победу, игру следует начать. Ведь никто не поручится, что вам удастся выиграть хотя бы первый тур.
— Что вы хотите этим сказать?
— Мой хозяин не любит женщин. Да, у него случаются любовные связи, но для маркиза все женщины — горький плод, вызывающий тошноту.
— Однако молва приписывает ему громкие любовные приключения. А знаменитые оргии во время военных кампаний за пределами Франции, в Норжене…
— Инстинкты солдафона, опьяненного войной. Он овладевает женщинами из тех же побуждений, из которых поджигает их дома, пронзает шпагой живот ребенка… лишь для того, чтобы причинить боль.
— Вы говорите страшные вещи!
— Я не хочу вас пугать, но считаю нужным предупредить. Вы родом из благородной, но простой, здоровой деревенской семьи. Мне кажется, вы не до конца понимаете, какое воспитание получают молодые дворяне, чьи родители не только богаты, но и вращаются при дворе. Такой ребенок с раннего детства — игрушка служанок и лакеев, потом — сеньоров, к которым его отдают в пажи. Итальянские нравы, знаете ли, приучают к…
— Ах! Не продолжайте! Это отвратительно, — прошептала Анжелика, смущенно отведя глаза к огню.
Молин не стал настаивать и вновь водрузил очки на нос.
— Так мне добавить этот пункт в договор?
— Добавляйте, что находите нужным, я…
Услышав, как открывается дверь, Анжелика умолкла. В полумраке зала фигура Филиппа, одетого в светлый атлас, вначале показалась ей белоснежной статуей, и лишь через несколько мгновений его силуэт обрел некоторую четкость линий. Светлые волосы, затканный золотом костюм — казалось, молодой человек собрался на бал. Он приветствовал Анжелику с надменным безразличием.
