— Думаю, да. Я послала ей электронное сообщение. Мы получили приглашение навестить ее завтра. В институте проводится конференция, но к вечеру она закончится.

«Мы». Стелла наблюдала за Китом, когда это говорила; несмотря на то что он смеялся, она по-прежнему не понимала его. Он заметил ее взгляд и криво улыбнулся. Потом очень осторожно потянулся через стол и сорвал цветок с ветки белых лилий.

Она сидела совершенно неподвижно, а Кит медленно объехал стол и засунул цветок ей за ухо. Положив руку ей на плечо, он сказал:

— «Следуй по указанной тебе дороге и будь со мной в назначенное время и в назначенном месте». Вместе и без страха. Мы уже прошли большой путь. А вообще мы хотим быть «в назначенное время и в назначенном месте»?

«Вместе и без страха». Ей захотелось завопить от радости.

— Только сначала нужно понять, что это такое, — откликнулась она. — Вот почему мы навестим Урсулу Уокер.

— Зная, что кто-то будет идти за нами по пятам?

— Нам уже известно, что нужно соблюдать осторожность. А камень нас предупредит, если нам будет угрожать настоящая опасность. Придется в это верить.

Она еще ни разу не упоминала о камне в присутствии других людей, и Кит удивленно взглянул на нее.

— Итак… мы можем показать Гордону, что у нас есть?

— Не вижу причин этого не делать. — Стелла решила бросить пробный шар в сторону Гордона. — Гордон, думаю, мы можем вам кое-что показать.

На мгновение воцарилась тишина, и Гордону хватило здравого смысла ничего не говорить, а Стелла приготовилась к протестующим воплям камня — но они так и не зазвучали.

Более того, где-то в далекой голубизне летнего вечера шевельнулось узнавание; осознание, пробуждение и слабые, неуверенные эманации любви.

— О… какая чудесная штука.

Гордон сел на пол напротив Стеллы, касаясь ее колен своими коленями, но не дотрагиваясь до камня. Она протянула каменный череп к нему, словно показывала новорожденного ребенка, а потом принялась медленно поворачивать, чтобы он смог рассмотреть артефакт со всех сторон. Она не позволила ему прикоснуться к камню; новая связь была слишком хрупкой для этого. Он и не пытался, лишь сидел, подсунув под себя руки, и смотрел на камень с безмолвным благоговением.

— Вы могли бы его очистить? — спросила Стелла. — Можете снять налет извести и не повредить камень, чтобы он снова стал таким, каким его видел Седрик Оуэн?

Гордон бросил на нее взгляд из-под бровей, похожих на гусениц.

— Мы можем попробовать. Однако ты должна понимать, что после этого его будет труднее прятать, зато он станет очень красивым.

Он посмотрел на часы, потом на солнце, затем на обоих супругов и наконец — только на Стеллу.

— Мы с тобой можем прямо сейчас пойти в лабораторию, все уже ушли.

Геологическая лаборатория, Кембриджский университет

Июнь 2007 года

На факультете геологии ранним субботним утром царила тишина. Стелла спустилась за Гордоном на три пролета лестницы, оставив за спиной утреннюю прохладу, и оказалась в сухом помещении, где работали кондиционеры и пахло как в лабораториях всего мира — неизвестными кислотами и щелочами и гелем для хроматографии; человеческие запахи, не имеющие никакого отношения к земле.

Пройдя по этой подземной пустыне, они наконец оказались в выложенной белой плиткой лаборатории со стальными столами, расставленными по периметру, и огромным вытяжным шкафом у одной из стен. В передней части располагалась электронная панель, похожая на приборную доску истребителя.

— Это Мейзи. Она классная. — Гордон с любовью погладил переднюю панель из стекла. Его акцент, который никогда не был английским, превратился в раскатистый шотландский выговор. — Если бы у нас не появилась эта крошка, то запланированная нами работа заняла бы месяцев шесть. Пришлось бы ждать, когда известь растворится в кислотной ванне. Смотреть, как высыхает краска, волнующее приключение по сравнению с этим. Теперь же благодаря гению парочки моих друзей мы можем засунуть твое сокровище в нашу сверкающую новую машину, — и все будет сделано в одно мгновение — более или менее. Хочешь поставить его туда?

Он раскрыл раздвижную стеклянную дверцу, и Стелла поставила камень на пластиковую подставку на дне шкафа.

Когда она убирала руки, посыпались хлопья извести, но их затянуло в вытяжку, прежде чем они упали на пол. В сиянии белых ламп становилось особенно видно, что камень пришел из другого века.

Гордон попал в свою стихию. Он что-то насвистывал сквозь зубы, но получалось скорее шипение, а не какой-то определенный мотив.

— Так, а теперь посмотрим, что могут сделать ультразвук и кислота под высоким давлением при двухстах градусах, чтобы уничтожить гадость, налипшую на камень. Надеюсь, ты понимаешь, что это эксперимент, поскольку мы не оповестили широкую публику, но я не думаю, что, если внутри кусок кварца, мы ему навредим.

— А мы думаем, что это кварц? — спросила Стелла.

— Если это живой камень Седрика Оуэна, тогда он не может быть ничем другим.

Передняя дверца шкафа с глухим стуком закрылась. Гордон пробежал руками по кнопкам, реагирующим на легкое прикосновение, вспыхнул свет, к камню приблизилось несколько трубок, и раздалось пронзительное гудение. На его фоне Стелла почувствовала едва различимый напевный шепот; камень еще больше проснулся, и в голове у нее снова возникло голубое сияние, внимательное и настороженное. Она уловила мгновение страха, не своего, когда на камень полилась кислота. Она обещала, что все будет хорошо, и была услышана.

— Сколько это займет времени? — спросила она.

— Может, пару часов.

— Значит, я могу вернуться к Киту? Если есть какой-то способ доставить его сюда, вниз, я бы хотела, чтобы он увидел результат, когда все будет закончено.

— Я тебе позвоню. Ты можешь воспользоваться лифтом. Я его не очень люблю. — И это сказал человек, который водил группы в самые сложные пещеры в Великобритании. — Слишком там мало места. Клаустрофобия.

Кит снова спал, когда она вернулась. Она сделала салат и срезала верхушки с нескольких клубничин, а потом поставила рядом с ним, чтобы он поел, когда проснется.

Она сидела на голом дубовом полу около кофейного столика, пила зеленый чай и наблюдала за солнцем, которое скользило за деревья, когда ей на мобильный телефон позвонила сержант Цери Джонс, молодая женщина, что держала связь по радио со спасательной командой, отправившейся на поиски Кита.

— Я снова у Инглборо. — На расстоянии двухсот миль ее акцент был заметнее, чем при личной беседе. — Нам наконец удалось собрать полицейский отряд, чтобы заглянуть в вашу смертоубийственную пещеру. Мы только что оттуда вышли. Я решила, что вам это будет интересно.

— Спасибо.

— Как ваш муж?

Стелла повернулась, чтобы взглянуть на Кита. Его лицо стало более естественного цвета и обрело симметрию во сне.

— Сегодня утром его отпустили домой. Думаю, это хорошие новости.

— Я очень рада. — Она замолчала, и Стелла услышала голос ветра, проносящегося над вересковыми пустошами, крики ворон и гудение машин на заднем плане. — У меня тут есть интернет-камера. Вы можете ко мне подсоединиться.

— Могу, — ответила Стелла.

В крышке ноутбука Кита имелось устройство, помогавшее установить видеосвязь. Цери появилась на экране, ее лицо было перепачкано грязью, жесткие темные волосы облепили голову, и Стелла поняла, что она стоит на сильном ветру. Сержант смотрела прямо на нее, внимательно, и Стелла видела, что она едва держит себя в руках.

— Что вы нашли? — спросила она.

— Две вещи. Во-первых, самое простое, скелет. Помните, там, в пещере с древними настенными рисунками лежал скелет человека с мечом?

— Храм земли. В жизни не видела ничего красивее. Я слышала, что антропологи помешались на этих рисунках?