Но Аир держала свое слово. Чуть позже она известила пятерых глав других магических Академий, что им нужно будет явиться на совет в конце весны, когда будут окончательно решаться вопросы с налогами на торговлю. Спешно собрался Конклав, и архимаги осведомились у Рутао, что означает это предложение. Его пояснения, что императрица считает нужным привлечь магов к государственной деятельности, о чем и сообщила ему, было встречено с оживлением и удовольствием. Вален понял, что правительница смело может рассчитывать на магическую поддержку всех имперских школ.

Что, собственно, не замедлил обсудить с правительницей. Аир ничего не ответила, только посмотрела. Рутао готов был поспорить, что она уже рассчитывает, что бы такое поручить магам, раз они готовы помогать.

А занятия сперва имели форму обычных бесед. В перерывах между совещаниями Аир и Вален прогуливались по летнему саду, разбитому на крыше дворца и настолько хорошо отапливаемому, что благодаря длинной череде ясных дней и обилию солнца, хоть еще и неспособного согреть землю, здесь даже зацвела сирень. Рутао рассказывал императрице о магии, как науке, стараясь избегать специальных терминов. Каждый вечер он просиживал по несколько часов над текстом лекции следующего дня, чтоб выразить свои мысли в предельно простой и запоминающейся форме.

Аир ловила на лету. Она то и дело задавала вопросы, по которым маг делал вывод, что она слушает, и очень внимательно, не только слушает, но и понимает. А девушка обнаружила, что магия оказалась не так таинственна и непонятна, как она думала. Сведения сами укладывались в голове, было интересно, а на вопрос, почему они не переходят к практике, Рутао ответил, что сперва необходимые сведения должны стать для ученицы столь же гармоничны и неотъемлемы, как речь.

К весне Аир уже умела зажигать огонь взглядом. У нее это получилось как-то само, казалось, даже без посредства разума, и она испугалась, что таким же манером может случиться несчастье, но Рутао ответил, что следил за происходящим и не позволит и в дальнейшем случиться беде.

— Вы же не думаете, ваше величество, что магия — это пожелание разума. Нет. Это усилие воли, которую большинство людей просто недооценивает либо и вовсе лишает силы. На самом деле воля — мощнейшая двигательная сила, и она способна перевернуть мир, по крайней мере мир отдельно взятого человека. В первую очередь это касается магии, но и не только.

— Обычной жизни тоже, верно?

— Конечно. Хотя, сказать откровенно, сильные духом люди, которые, к примеру, никогда не болеют, потому что не дают расслабиться пружине своей воли, неосознанно пользуются простейшей магией. А те, кто посредством того же усилия души выздоравливает от чумы — разве они не обращаются к магии? Да, эта магия не приобретенная, а естественная — так мы ее называем.

— Такая, как была у меня.

— Да. Но теперь, я надеюсь, оба типа магии в вас придут в гармонию. И тогда это уже станет силой, с которой нельзя будет не считаться.

Аир улыбнулась в ответ.

Очень скоро стало понятно, что одними лекциями обойтись не получится, и Вален стал приносить императрице книги или выдержки из магических трудов, а она прочитывала их вечером — другого времени не было. Обучение шло очень медленно, потому что больше двух часов в день Аир не могла посвящать учению. Ее участие в делах было необходимо особенно теперь, пока она еще не привыкла к делам, не все еще знала и умела. Правительница хотела знать и уметь. Само собой, ее помощники делали многое, даже больше, чем можно было ожидать, на них можно было опереться. Но все они были до крайности загружены.

Несмотря на свою неприязнь к Рутвену, Хельд был вынужден признать его достоинства как военачальника и с упорством принялся учиться у него. Он сопровождал его во многих поездках и теперь, зимой, когда больше всего хотелось посидеть у теплого очага, несся с ним то в один замок, то в другой. Один из приграничных фортов они вместе освобождали от осады, и Хельд постепенно стал понимать, что такое искусство войны.

Он много читал, хоть и не всегда видел в этом смысл (просто как-то глава Серой Школы, приезжавший в Беану по каким-то делам своей школы, на вопрос Хельда, чему у них учат, упомянул и усердное чтение трактатов о войне), но старательно разбирал строчки и задумывался над ними. Некоторые труды представлялись ему спорными, некоторые — любопытными, но теперь, после полугодового знакомства с военным делом по книгам, беседам со знающими командирами и наблюдениям «на поле», ему уже безбоязненно можно было бы поручать оборону какого-нибудь замка. Разумеется, на этом Хельд не собирался останавливаться и надеялся в скорости стать достаточно искушенным, чтоб соперничать по умению и знаниям с Рутвеном и стать незаменимым если не для Аир, то для правительницы Империи.

Он активно занимался делами войска, так же как Гердер пожелал заняться городской стражей и гвардией, Тагель неожиданно проявил склонность к финансовым делам и выпросил себе надзор за торговлей, Ридо, поразмыслив, принялся помогать ему, а Фроун пожелал исполнять обязанности гражданского аудитора и младшего судьи и отправился инспектировать северные области, решив начать со своего родного края. Как оказалось, рейнджерство не было единственным призванием этих пятерых. Хельд, загруженный делами (его супруга с готовностью подписала подсунутый ей мужем приказ о назначении его вторым заместителем Военного лорда Империи, и на ошеломленного рейнджера сразу обвалилась уйма обязанностей), легче примирялся с тем, что неделями не видел своей жены, вынужден был довольствоваться успокоительным объяснением, что это только пока. На протяжении дня Хельд встречался с Аир только по служебным делам или — изредка — на обеде, представлявшем собой скорее совещание в узком кругу.

Весна оказалась напряженным временем, когда после зимы приводятся в порядок и боевую готовность все гарнизоны абсолютно всех крепостей, даже если они расположены на границах с давно уже мирными государствами. Новый налог, который, начав поступать зимой, уже изрядно пополнил сундуки, должен был послужить укреплению тех крепостей, которым больше других угрожала опасность быть атакованными. Остальные решено было подновить силами местных жителей, гарнизона и минимального количества затрат. Как заместителю Военного лорда, к тому же не слишком искушенному в военном деле, Хельду пришлось очень много разъезжать, чтоб проверять, насколько рационально расходуются средства, насколько выполняются приказы. В Беане он появлялся изредка и ненадолго. Его успокаивало только то, что Рутвен оказался не в лучшем положении и при дворе вообще практически не бывал.

В очередной раз Хельд приехал в Беану в разгар цветения, в теплые майские дни. Можно было вздохнуть с облегчением — весна, время обновления, закончилась, и бывший рейнджер мог рассчитывать на отдых. Увидев дворцовый парк, он не смог удержаться от восхищенного вздоха, потому что его планировали и ухаживали за ним настоящие мастера своего дела, и красота его в период разноцветья была несравнима. Только во вторую очередь заметил жену и стал спускаться в сад. Но в последний момент пошел медленней, потому что понял — жене сейчас не до него.

Аир танцевала. Танец был медленный, несколько неуверенный и странный. Только уже подойдя поближе, так, чтоб от полянки, где была жена, его отделяла всего пара цветущих куртин, поблизости от правительницы он заметил Валена Рутао.

— Мягче, ваше величество. Уверенней. Не относитесь к этому как к экзамену, вы просто проверяете свои силы. Не волнуйтесь, я экранирую…

Танец был чем-то вроде сложного заклинания, догадался Хельд, который в силу своего природного любопытства многое знал и слышал, а кое о чем даже читал. Присмотревшись, он заметил, что воздух вокруг Аир дрожит, переливается, а кое-где мелькают мягкие перламутровые блики, вроде как от северного сияния. Это сияние то усиливалось, то слабело и почти пропадало от движений девушки, чтоб снова появиться в следующие мгновения. Она завертелась на месте так, что вокруг нее заполыхали целые снопы искр, затем будто бы поплыла вбок, и сияние последовало за ней наподобие шлейфа. Хельд сморгнул — в какие-то мгновения, как ему почудилось, у него выпадало зрение, и она словно бы в единый миг перемещалась с места на место, иногда разом на пару метров. Мотнув головой, он шагнул вперед, чтоб лучше видеть, и тут же кто-то сильно, почти болезненно вцепился в его локоть. Бывший рейнджер покосился вбок — его цепко держал Вален.