Катя дерзко посмотрела ему в глаза.

– Нет, Майкл. На этом надо ставить точку. Может быть, я не успею нажать на курок прежде вас. Но с другой стороны…

Взгляд Майкла перебегал с лица Кати на пистолет в ее руке, который она держала дулом вниз.

– Выстрелы прогремят даже не друг за другом, – прошептал он и взвел курок.

Тишину нарушил грохот пистолетного выстрела. Катя почувствовала, что падает, от того ли, что в нее попала пуля, или она инстинктивно бросилась наземь. Когда она приподняла голову, то увидела, что возле нее лежит Майкл, а его грудь – кровавое месиво.

– Ни он, ни я не смогли бы оправдать ваше убийство. Учитывая то, что произошло на пресс-конференции, нас бы к тому же заподозрили в первую очередь. Я просто не могла этого допустить.

Катя, пошатываясь, поднялась на ноги.

– Как вы сюда попали? – спросила она Джасмин. Джасмин опустила дуло пистолета и засмеялась.

– Было несколько мест, куда мог податься Майкл. Он не осмелился бы залечь ни в одну из своих бейрутских дыр. Не мог он и покинуть страну без цента. Оставалась «Мучтара», хотя, признаюсь, не представляла себе, что он запрятал здесь так много. – Джасмин помолчала. – Я догадалась также, что если бы вы или Арманд сообразили, где скрылся Майкл, то сюда отправились либо вы оба, либо один из вас. И если бы Майкл увидел вас, он бы вас пристрелил… – Джасмин задумчиво посмотрела на Катю. – Вы взяли с собой пистолет. Смогли бы вы воспользоваться им?

Катя ответила без колебания:

– Если бы мне представилась такая возможность. Джасмин пожала плечами:

– Все кончено, Катя. И для вас, и для Арманда. Я слышала о продаже казино Удаю. Похоже, что я получу справедливую долю средств от продажи своих акций. Надеюсь, что Арманд поведет себя в этом деле по-джентльменски. Вы оба должны продолжить свою жизнь. Будьте счастливы вместе. Вам выпадет гораздо лучшая доля, чем многим из нас, кто остается здесь.

Джасмин махнула пистолетом, Катя отступила назад, случайно коснувшись тела Майкла. Она вздрогнула, повернулась и посмотрела вниз. Когда она опять подняла голову, то ни Джасмин, ни сокровищ Майкла не осталось и в помине.

В отличие от обаятельных кузенов в Монте-Карло и Сен-Тропез, жители Вильфранша на французском берегу Средиземного моря ревниво цеплялись за старые обычаи и не позволяли посторонним совать нос в свои дела. Деревушка сохранилась точно в таком же виде, в котором она просуществовала столетия с одной мощенной булыжником дорогой, протянувшейся вдоль доков и старых строений, все этажи которых были переделаны под современные квартиры. На первых этажах разместились мясные лавки, пекарни и газетные киоски, где Катя каждое утро покупала свежую прессу. Это было точно в двухстах сорока шагах от арендованной виллы на взгорье, откуда открывался прекрасный вид на море.

Катя разложила газеты на столике во дворе, где они завтракали вместе с Армандом. Иностранные издания и газеты с других континентов опаздывали на день, но это не имело значения. То, что их интересовало, за день не очень менялось.

Катя пошла в спальню, где на помятых простынях лежал Арманд. Она резко остановилась, когда увидела шрамы на его теле. Их вид все еще вызывал у нее гнев. Порой она внушала себе, что они – лишь небольшая плата за то, что он остался в живых. Но шрамы напоминали ей о многом другом, о том, что она ненавидела и что до сих пор вызывало у нее кошмары. Она знала, что шрамы не пройдут и кошмары не отступят, пока Арманд окончательно не забудет про Бейрут.

Катя пригладила волосы Арманда, зажмурила глаза, когда его тепло согрело ее. Иногда она пугалась своей любви к нему, потому что она была такой всеохватывающей, без которой Катя не представляла себе жизни. Но, возможно, любовь создавала у нее впечатление богатства, когда каждая минута, проведенная вместе, представлялась и мигом и вечностью.

Катя погладила его грудь, провела пальчиками по его бедру к паху. Арманд издал стон и перевернулся, его руки метнулись к ней еще до того, как он раскрыл глаза.

– Нет, – прошептала Катя, садясь на него сверху. – Разреши мне все сделать самой…

В то утро они завтракали поздно, не желали портить удовольствия, поэтому обратились к газетам значительно позже.

– Боевые действия принимают все более ожесточенный характер, – сказала Катя, потом прочитала вслух: – «Правительственные войска отрезали «Пояс нищеты», но палестинцы переносят бои в другие части города. Джабал еле-еле удерживает контроль».

– Ненадолго, – прокомментировал Арманд.

После загадочного убийства Майкла Саиди и исчезновения Джасмин Фремонт президентом Ливана стал Амиль Барук, сын погибшего христианского зуама. Но непрочная коалиция семейств и «организаторов», которая сошлась на нем как на лидере, раскололась и рассыпалась под напором подозрений, реальных или надуманных третирований и неизменного стяжательства. Вскоре Бейрут и весь Ливан потрясли сектантские столкновения, которые натравляли маронитских христиан на суннитов, а тех на шиитов и наоборот.

За неделю до вступления Барука в должность Катя и Арманд без всякого шума уехали из Бейрута.

Инспектор Хамзе был убежден, что Кате что-то известно о смерти Майкла Саиди, но оружие убийства так и не было найдено, и у него не было ничего, что могло бы подтвердить его подозрения.

Арманд тоже использовал это время для того, чтобы пригласить в Бейрут Чарльза Свита и ввести его в курс дела относительно использования «Мучтары» в качестве перевалочного пункта по перевозке человеческого товара. Это, а также информация монахов ордена Третьего Креста обеспечили «Интерармко» необходимыми сведениями о работорговческой организации. Свит пообещал покончить с ней в ближайшее время.

Когда им пришло время уезжать, Катя обратилась к Арманду со словами:

– Ты знаешь, что мог бы вернуть себе все обратно? Казино, дом, все, что тебе дорого.

– Казино могло функционировать, только когда существовал оазис, – возразил ей на это Арманд. – Теперь же подули ветры из пустыни, начались песчаные заносы, и скоро оазис превратится в мираж. Больше не существует Бейрут, который знал я. Многие не видят этого, не хотят в это верить, но это так. Ни я, ни ты ничего не могли сделать, чтобы предотвратить это. – Арманд обнял ее и прижал к груди. – К тому же мне уже принадлежит то, что мне всего дороже. На полученные от продажи деньги вы с Бартоли можете привести в порядок «Мэритайм континентал». Деятельность «Интерармко» продолжится. А после этого кто знает…

Воспоминания заставили Катю улыбнуться. Она потянулась через стол и взяла руку Арманда.

– Думаю, что нам надо сохранить традицию, – заметила она.

– Какую? – озадаченно спросил он.

– Казино.

Арманд поднял брови.

– Не так часто они продаются, – произнес он с сомнением.

Катя ухмыльнулась:

– Кто сказал, что мы не можем построить свой собственный? Я слышала, что восточный берег Австралии в районе Брисбена настоящий земной рай. И тамошнее правительство неизменно приветствует инвестиции.

В глазах Арманда отразилось возбуждение, они продолжили обсуждать эту идею. Когда они собрались прогуляться в Вильфранш, Катя в последний раз пробежала глазами газеты.

– До сих пор не понимаю поведение Джасмин, – рассудительно произнесла она. – Зачем она приехала в «Мучтару»? Она не могла знать, что я или кто-либо другой приезжает туда.

Арманд покачал головой:

– Проблема в этом и не заключалась. У Джасмин был свой собственный план действий. После того как Майкл провалился на пресс-конференции, она поняла, что он превратился в очередную обузу и препятствие – подобно Луису, Набилу Туфайли и всем остальным. Она не верила, что он будет молчать, если дела пойдут плохо. Поэтому…

Некоторое время они шли молча, потом Катя спросила:

– Но не странно ли то, что о Джасмин не появилось ни слова? Как будто она провалилась сквозь землю.