– Кем же? – с тревогой спросил аббат.

– Любым, кто может купить его! – ответил Арманд. – Ты же знаешь, сколько у нас существует сект и отколовшихся групп – друзы, шииты, сунниты, марониты, копты. Легко просматриваются различия между ними, а за различиями скрывается ненависть. Каждая группа имеет своих сторонников, кучи денег. Каждый понимает, что не может позволить вооружаться другому и не бояться нападения и гибели. Поэтому все покупают оружие, аббат. Если этот процесс не остановить, то придется заводить на улицах частную милицию, разбивать город на районы и воевать в порядке самозащиты.

Аббат испуганно посмотрел на Арманда:

– Может начаться гражданская война. Самая жестокая и ужасная, одна конфессия против другой, секта против секты… Но кому это нужно?! – воскликнул он. – Это все равно что разжечь пожар, который будет трудно погасить.

– Кому-то это нужно, – произнес Арманд тихим голосом. – Кто-то стремится погубить Ливан. Кто-то сообразил, насколько хрупка эта страна, как легко можно разжечь здесь ненависть. А когда начнутся убийства, тогда ливанская кровная месть довершит дело. Резня может продолжаться годы.

Аббат некоторое время помолчал, потом произнес:

– Боюсь, что это еще не все.

– А что же? – спросил Арманд.

– Не что, а кто.

Грусть и испуг, отразившиеся в глазах его друга, больно кольнули сердце Арманда.

– Говорите, аббат!

– Один из наших братьев в Танжере передал нам слух об убийце, который известен под кличкой «Бахус». Возможно, он живет в Испании или в Гибралтаре. Снискал репутацию одного из лучших в мире убийц.

– Я вам обеспечу любую нужную защиту, – моментально отреагировал Арманд.

Аббат поднял руку:

– Ты не понимаешь. Беспокоиться надо не обо мне. Ходят слухи, Арманд, что охота ведется на тебя.

Убедившись, что аббат благополучно удалился, Арманд возвратился в казино. Он постарался не торопиться, минуя толпы с привычным изяществом манер, останавливаясь, чтобы поболтать с гостями. Когда он пришел в «Кристалл», то закрыл за собой дверь на замок и позвонил в Южную Францию. Дэвид Кэбот ответил после первого же звонка.

Когда Арманд сообщил ему о предостережении аббата, Дэвид произнес:

– Значит, шакалы вылезают наружу… Мы потревожили их.

– Но, может быть, это всего лишь слухи, – напомнил ему Арманд.

– Тогда бы аббат не стал поднимать тревогу, – возразил Дэвид убежденным тоном.

– Не думаешь ли ты, что это тот же ублюдок, который подловил Александра?

– Уверен в этом.

– Стало быть, отсюда следует…

– Что кто бы ни погубил Алекса, теперь нацелился на вас.

Арманд закрыл глаза. Его спину обдало холодом, как будто кто-то приложил к нему глыбу льда, чтобы отметить место, куда должна угодить пуля.

– Я возвращусь как можно быстрее, – продолжал Дэвид. – Самое позднее, завтра вечером.

– Но Мортон…

– Я договорился о том, что его схватят, как только он вновь покажется. Эта история уже переросла его, Арманд. Вы оказались в опасности как раз потому, что мы разыскиваем Мортона. – Дэвид помолчал. – Не хочу оставлять вас одного. Прихватите домой кого-нибудь из службы безопасности казино. Своих людей я отправлю из Женевы в Бейрут завтра же с утра.

– Дэвид, относительно Кати…

– Она вне опасности. К тому же я не хочу, чтобы мы выдали себя. Мы не может дать телохранителей, не сообщив ей о том, что происходит. – Дэвид почувствовал, что у Арманда остаются опасения. – Завтра вечером я приеду, – повторил он. – Если ситуация изменится, то поверьте мне, я позабочусь об ее охране.

– Спасибо, Дэвид.

– Позаботьтесь о своей безопасности нынешней ночью, Арманд. А завтра я обеспечу вам такую защиту, что никто не сможет приблизиться к вам на расстояние плевка.

С крыши ресторана отеля «Ориент» в Танжере открывался вид на всю гавань. Удивительно, но пища была здесь достаточно хорошая, хотя список вин, с точки зрения Алехандро Лопеса, оставлял желать много лучшего.

Несмотря на все это, его экскурсия в Танжер оказалась полезной. Кому надо – были сунуты деньги, кто нужно – пустил слух о наемном убийце, который охотился за Армандом Фремонтом. Лопес был уверен, что к этому моменту до Фремонта дошло ровно столько, сколько хотел Лопес. Достаточно, чтобы непреднамеренно выполнять роль приманки.

Ежегодный карнавальный прием у Джасмин Фремонт, который она устраивала за неделю до парада и других праздничных мероприятий, превратился в непременное событие для бейрутского общества. На практике список приглашенных часто использовался, чтобы определить, какое место занимал тот или другой человек по степени своей важности. Те, кто попадал в этот список, обязательно приглашались на все важные события будущего года. А те, кого не оказывалось в этом списке, могли вытаскивать старые сундуки и начинать укладывать вещи, чтобы отправиться куда-нибудь подальше от Бейрута.

Катя прибыла в самый разгар приема, в одиннадцать часов, одетая в красный креповый жакет, легкие шаровары, с вуалевым шарфом на голове.

– Вы выглядите чересчур великолепно! – воскликнула Джасмин, беря Катю за руку.

Сама Джасмин была одета от Эммануэля Хана, в своего рода вязаную трубу из шелкового джерси. Ее украшали только что полученные из Рима украшения, изготовленные у Пако Рабанна. Катя подумала, что такое платье из прозрачного материала является мечтой евнухов любого гарема.

Джасмин по дороге останавливалась, чтобы представить Катю, которую удивляло, что ее встречали с большим радушием, как где-то пропадавшую родственницу. Люди, казалось, знали о ней все, хотя их она видела впервые.

– Когда речь заходит о самом главном, то Бейрут оказывается небольшим городом, – шепнула ей Джасмин.

За залом танцев располагалось помещение, огороженное полированными панелями, картины на которых отражали славные дни Персидской империи. Красные, черные, голубые и золотистые масляные краски мерцали на блестящих поверхностях, отполированных в течение веков. За панелями стоял большой квадратный стол высотой до колена, а вокруг лежали подушки.

– Вы помните Луиса и Пьера? – заметила Джасмин.

– Конечно.

Оба мужчины омыли пальцы в серебряной чаше и поднялись, чтобы приветствовать Катю.

– Очень рад, что все-таки пришли, – сказал Луис.

– Эти слова точно передают и мои чувства, – добавил Пьер. – Пожалуйста, не хотите ли вы перекусить?

Катя взглянула на Джасмин, которая посоветовала:

– Рекомендую что-нибудь съесть. Вечер только начался.

Сняв туфли на высоких каблуках, Катя удобно устроилась на подушках.

– Что бы там ни было, – заметила она, указывая на дымящиеся противни на столе, – запах замечательный.

– Ливанцы называют это блюдо «Розарий дервиша», – объяснил ей Пьер. – Баранина, баклажаны, цукини, помидоры и лук, порезанные ломтиками, сдобренные корицей и другими специями. Все это тушится в противне, который стоит перед вами. Хотите, я положу вам?

Блюдо оказалось даже более замечательным, чем Катя представляла себе. Она быстро освоилась с тем, чтобы сидеть на подушках и одновременно кушать. Холодное, терпкое белое вино из Греции служило прекрасным дополнением к трапезе.

– Вы должны нас извинить, что мы не нанесли вам визита, – извинился Луис, отправляя баклаву в рот прямо пальцами. – У вас были неприятности. Мы вздохнули с облегчением, когда Джасмин сообщила нам, что обстоятельства переменились к лучшему.

– Это действительно так, – вставила Катя, прожевывая пищу, гадая, как много Джасмин рассказала им, сама не желая сообщать им ничего дополнительного.

– Теперь, когда вы здесь окончательно освоились, надеюсь, мы будем видеть вас чаще, – тактично заметил Луис.

– И если я смогу чем-то помочь вам или Арманду, пожалуйста, скажите мне об этом, – добавил Пьер.

Катя продолжала подкладывать себе «Розарий», а к столу подошли несколько мужчин, которые кратко побеседовали с Луисом. Все они были в дорогих одеждах, держали себя очень уверенно.