Майкл взглянул на Джасмин, ожидая объяснений.

– В один прекрасный день ты вернешься сюда, – сказала она ему. – Когда это случится, никто не должен догадаться, что существует какая-то связь между тем, кем ты был и кем ты являешься в настоящее время.

– А как же мои документы о пребывании здесь – досье в американском университете? – спросил он.

– Их Ликвидируют, – ответила Джасмин, как будто в мире не существовало более простой вещи.

Когда Майкл спросил почему, Джасмин ответила немногословно:

– Верь мне. У меня для тебя гораздо более обширные планы, чем работорговля. С этого ты лишь начнешь.

Майкл Сэмсон, известный теперь под таким именем, провел два года в политехническом училище и закончил его с отличием. По совету Джасмин вначале он устроился в большом коммерческом банке Франции, где он познал тайны иностранных валют и как ежечасно по всему миру передвигались миллионы долларов в разных валютах.

Одновременно Майкл снискал себе громкую репутацию булевардье, известного в городе мужчины, на которого вешались самые красивые женщины. Хотя несколько знакомых приятелей Майкла и заметили, что одни и те же девушки редко показывались с ним дважды, они не спрашивали его об этом.

После практики во Франции Майкл получил место в небольшом, но более известном банке в Цюрихе. Майкл думал, что надо быстро сойтись с узким кругом ведущих сотрудников.

– Именно этого и не надо делать, – предостерегла его Джасмин. – Ты постоянно забываешь о том, что это для тебя лишь пробные шаги, что ты должен оставаться в тени. Попытайся поступить в банк «Сауэр», в их отдел коммуникаций, если сможешь.

Майкл заважничал. Цюрих – богатый город, и он уже мог почти дотянуться до блеска хорошей жизни, которая окружала его. Но Джасмин держала его на коротком поводке. Банк «Сауэр» мог быть очень уважаемым учреждением, но платил служащим и техническому персоналу скудную зарплату. Только небольшие подачки Джасмин позволяли ему иногда себя побаловать.

Следуя советам Джасмин, Майкл избегал завязывать тесную дружбу – задача легкая в среде сторонящихся иностранцев швейцарцев. Довольно скоро он понял, почему она требовала это от него. Джасмин приказывала ему четыре или пять раз уходить в отпуск или брать дни по болезни и без огласки летать в Ливан. Во время каждой такой поездки он проводил одну ночь в Бейруте, а утром отправлялся в долину Бекаа. Теперь уже местные фермеры приветствовали его. Среди них были и те, кто выращивал коноплю и мак, и те, кто готовил наркотики для отправки и следил, чтобы груз благополучно приходил в порты Тир или Сайда. Майкл проводил с ними долгие часы, сидя на корточках вокруг жаровен, вдыхая сильные запахи мяты и апельсинов. Они говорили о больших событиях, которые их ждут…

В один из таких приездов, перед тем как улететь в Бейрут, Джасмин сказала ему:

– Пришло время расширить твой кругозор. Ты отправляешься в Америку.

Майкла больше не удивляли неожиданные сообщения Джасмин. Он просто ждал, что она скажет дальше.

– «Сауэр» проводит много операций с частным банком под названием «Мэритайм континентал». Я хочу, чтобы ты устроился в их отдел коммуникаций.

– «Мэритайм континентал»… Это банк Александра Мейзера. – Майкл многозначительно посмотрел на нее.

– Вот именно, – мягко ответила Джасмин. – И именно туда тебе надо попасть.

– На какой срок?

– На год, может быть, полтора.

– Похоронить себя подобно кретину в отделе электронной связи?

– Ну, нет, мой красавец. У тебя там будет немало интересных дел, – Джасмин улыбнулась. – Поверь мне.

Даже притом, что послужной список Майкла Сэмсона был безукоризненным, потребовалось почти четыре месяца, чтобы получить место в «Мэритайм континентале». Самолет с Майклом приземлился в Нью-Йорке в ветреный, холодный день февраля. Майкл подумал, что попал в ад. Шум города сводил его с ума, его душа протестовала против окруживших его стали и бетона, работа казалась никчемной. Но как и в Цюрихе, у Майкла было секретное задание, которое поручила ему Джасмин.

Завоевав себе репутацию несколько эксцентричного отшельника, Майкл окунался совершенно в другой мир, когда заканчивался рабочий день. Поскольку Нью-Йорк представлял собой гигантскую плавильню рас и народов, там легко было найти киприотов, мальтийцев, ливанцев и арабов, которые были заняты в большинстве отраслей сферы услуг. Майкла легко приняли в их общество. Он делил с ними хлеб, пил чай и, завоевав их доверие, стал раскуривать с ними трубку с гашишем. Меньше чем через полгода Майкл узнал фамилии основных импортеров, посредников и уличных торговцев. Он встречался с сицилийцами с холодными глазами, которые контролировали торговлю героином, и упитанными неаполитанцами, которые командовали в профсоюзе докеров. Он слушал пустопорожнюю болтовню университетских студентов в Гринвич-Виллидже и намотал себе на ус, что они часто упоминают марихуану и гашиш. Ясно, что наступала новая эпоха и эксперименты с наркотиками составляли значительную часть этого. Ясно было и другое – лучший гашиш и опиум поступали с Ближнего Востока, а самая лучшая такая продукция шла из долины Бекаа. Но как узнал Майкл, к этому богатому источнику доступа ни у кого не было. Покупатели, которых посылали в долину Бекаа, навсегда пропадали, и это место приобрело устрашающую репутацию. Говорили, что там невозможно завязать бизнес. Джасмин разрешила Майклу действовать и показать им, что они ошибались.

Несколько месяцев ушло на организацию и доставку первой партии груза, но сицилийцы и итальянцы раскидали его за три дня, молили прислать еще. Майкл согласился, но поднял цену. Он повышал ставки до тех пор, пока прибыль на каждый фунт гашиша, поступавшего в Нью-Йорк контрабандой, не достигла четырехсот процентов. Еще выше был доход от сырого опиума, доставлявшегося в Марсель.

Майкл очень тщательно оберегал различия между своими двумя мирами. Сицилийцам он был известен только по имени Майкл, безупречно одевавшийся и имевший доступ к богатствам Бекаа. Для «Мэритайм континентала» он был безликим клерком, прилежным, компетентным, без воображения. Для Прюденс Темплтон – осуществившейся мечтой.

По мере расширения своего бизнеса с наркотиками Майкл начал тяготиться обязанностями в банке. Он почувствовал вкус власти, которую давали ему деньги и связи. Он стал подумывать о том, чтобы сбросить с себя пропылившуюся личину Майкла Сэмсона вместе со старомодной, великовозрастной любовницей и блеснуть перед всем светом. Когда искушение становилось слишком сильным, он подумывал даже о том, чтобы отделаться от Джасмин. Она многое дала ему, далеко его завела, но теперь у него всего было вдоволь, он достаточно узнал, чтобы лететь дальше самостоятельно. Такие мысли приходили к нему все чаще и чаще по мере того как протекали месяцы. Когда Майкл услышал о смерти Александра Мейзера, он прикинул, не является ли это знаком того, что наступило время менять уклад жизни.

Такое время пришло, только он совершенно неправильно истолковал его значение.

Джасмин сладко потянулась, потом поднялась, соскользнула с кровати, взяла сигарету. Запутавшись во влажных простынях, Майкл наблюдал за ней.

– Я почти забыл, как ты это делаешь, – пробормотал он.

Джасмин тихо усмехнулась.

– А я не забыла. – Она посмотрела на него. – Ты сгораешь от любопытства, почему я здесь.

Майкл пожал плечами:

– Приехала на похороны Александра.

– Да, отчасти поэтому. – Джасмин глубоко затянулась. – Частично же потому, что тебе пора возвращаться домой.

Майкл резко сел.

– Возвращаться? А кто же будет управлять всем этим здесь?

– Ты имеешь в виду свое дело с наркотиками? Никаких проблем. Ты увезешь все это с собой. Твои люди здесь могут распространять этого товара в десять раз больше. И именно такое количество ты и станешь отправлять им как хозяин долины Бекаа, как новый заим Бейрута.

Майкл закрыл глаза. Все это пройдет, как он и представлял себе.

– Однако есть несколько незаконченных дел, о которых надо позаботиться, – продолжала Джасмин.