— Тогда кто они?

Ксандер смутился.

— Я не должен говорить.

— Но ты знаешь. Поэтому скажи мне.

— Они здесь, чтобы защитить тебя.

Аргуриос узнал, что их нанял Геликаон. Это было болезненное открытие.

— Ты сказал мне… он обрадовался, что я умираю, — возразил воин.

Мальчик расстроился.

— Он велел мне сказать так. Геликаон подумал, что это поможет тебе выжить.

Аргуриос тихо выругался. Мир обезумел. Друзья и соратники хотели его смерти. Враги нанимали людей, чтобы защитить его. Где-то на Олимпе боги смеются над этой чудовищной шуткой.

Прошли недели, а его состояние не улучшилось, Аргуриос пожалел, что это были не микенские убийцы. По крайней мере, тогда бы он закончил свою жизнь, сражаясь.

На него набежала тень, он поднял глаза. Над ним стояли две женщины, солнце оказалось у них за спиной.

— Что… вы хотите? — грубо спросил он, решив, что это пришли жрецы, чтобы побранить его.

— Приветствие должно быть более вежливым, — ответила Андромаха. Аргуриос с трудом встал на ноги.

— Солнце… светило мне прямо в глаза, — произнес он, прерывисто дыша. — Я не… узнал вас.

Он увидел, в какое смятение повергло царевну его состояние. Под ввалившимися глазами Аргуриоса залегли темные круги, он сильно исхудал и выглядел изможденным.

— Давайте сядем, — предложила Андромаха. — Это моя подруга, дочь царя, Лаодика.

Аргуриос проморгался от пота и посмотрел на Лаодику. Она была высокой с длинными светлыми волосами, в ее глазах сквозила неприязнь. Повернувшись к Андромахе, воин спросил:

— Почему вы… здесь?

— Микенцы всегда очень грубы, — сказала Лаодика, — их не учат хорошим манерам. Пойдем, Андромаха. Слишком жарко, чтобы стоять здесь.

— Да, ты можешь вернуться, — позволила ей Андромаха. — Я посижу здесь немного с этим воином.

Лаодика кивнула:

— Я подожду тебя в беседке. — Ничего не сказав Аргуриосу, она ушла прочь.

— Тебе следует… пойти с ней, — сказал Аргуриос. — Нам… не о чем… говорить.

— Садись, иначе упадешь, — приказала Андромаха, присаживаясь на каменную стену. Аргуриос рухнул рядом с ней, удивившись тому, что он послушался женщину. Ему стало стыдно. Даже в этом он больше не был мужчиной.

— Я знаю, что тебе нужно, — сказала она.

— Что мне нужно?

— Вернуть свою силу. Когда я была помладше, мой отец участвовал в сражении. Лошадь, на которой он ехал, упала прямо на него. После этого, как и ты, он с трудом мог дышать. Он исхудал, словно старик. Это продолжалось несколько месяцев. Однажды мы услышали о путешествующем лекаре. Он был ассирийцем и лечил людей в деревнях по дороге в Египет. Мы привели его к моему отцу.

— Он… помог ему?

— Нет. Он показал моему отцу, как ему вылечиться.

Аргуриос вытер пот с глаз и посмотрел на молодую женщину. Зрение у него затуманилось, дыхание было прерывистым. Но в сердце загорелась надежда.

— Расскажи мне, — попросил он.

— Я покажу тебе, Аргуриос. Завтра утром, какая бы ни была погода, я пришлю за тобой повозку. Она доставит тебя к скалам над берегом. Возьми с собой Ксандера, потому что я буду рада увидеть его снова. А теперь я оставлю тебя, чтобы ты мог закончить свою работу. — Она встала.

— Подожди! — воскликнул Аргуриос, с трудом поднимаясь на ноги. — Отведи меня… к… дочери царя.

Она медленно пошла рядом с ним. Микенец дважды спотыкался, но ее рука помогла ему устоять на ногах. Ему хотелось оттолкнуть ее, но сила этой женщины помогала ему держаться прямо. Идти было недалеко, но к тому моменту, как они достигли тенистой беседки, Аргуриос почувствовал усталость. Лаодика сидела на скамейке. Микенец сделал усилие и вздохнул.

— Не… у всех… микенцев… плохие манеры. Я прошу извинить меня за грубость. Я всегда… чувствовал себя неловко… с женщинами. Особенно красивыми женщинами.

Он ожидал резкого ответа, но вместо этого выражение ее лица смягчилось. Девушка поднялась со скамейки и встала перед ним.

— Ваши извинения приняты, — сказала она. — Я тоже прошу прощения за невежливость. Вы тяжело ранены, мне следовало понять, что вам плохо.

Аргуриос не смог придумать, что еще сказать, молчание затянулось, момент становился неловким. Тогда заговорила Андромаха:

— Я пригласила Аргуриоса присоединиться к нам завтра. Это поможет ему выздороветь.

Лаодика засмеялась.

— Ты, наверное, не спала всю ночь, придумывая, как бы рассердить моего отца? — спросила она.

Ксандеру нравилось работать в доме Змей. Он чувствовал себя полезным и нужным. Люди всегда радовались его приходу. Прошло много недель, он многое узнал о травах и лекарствах, лечении и диагностике. При лихорадке ко лбу нужно прикладывать теплые влажные полотенца, истолченная в порошок кора некоторых деревьев снимает боль. Гнойные язвы заживляют компрессы из вина и меда. Желая узнать больше, повсюду он ходил за Махаоном, наблюдал, как тот накладывает шины на переломы, прокалывает пузыри и ожоги. Несмотря на свой интерес к медицинскому делу, мальчик был рад побыть на свежем воздухе, сидя в широкой повозке рядом с Аргуриосом. Небо затянули тучи, но сквозь них светило солнце, воздух был свежим и пахнул морем.

Ксандер посмотрел на Аргуриоса: микенец выглядел больным, его лицо осунулось, похудело настолько, что он стал похожим на старого, изможденного старика. Ксандер помог ему побриться сегодня утром, срезав бороду с его щек и подбородка. Когда он причесывал его длинные темные волосы, то заметил поседевшие вески. Мальчик с трудом мог вспомнить того железного воина, который спас его на «Ксантосе». Прошло уже несколько недель со времени нападения на Аргуриоса, но его выздоровление шло очень медленно. Махаон рассказал Ксандеру, что микенцу проткнули легкое, удар прошел в опасной близости от сердца и вызвал внутреннее кровотечение.

— Но он поправится? — спросил Ксандер

— Возможно, к нему никогда не вернется прежняя сила. Часто глубокие раны заканчиваются плохо, образуя опухоли.

Ксандер оглянулся. Повозка пересекала широкий деревянный мост через реку Скамандр. Он подумал, может, они едут в белый дворец, который он видел на вершине скалы на юго-западе. Говорят, что в Радости царя живет царица с некоторыми из своих дочерей.

Повозка налетела на камень на дороге и подпрыгнула. Аргуриос поморщился.

— С тобой все хорошо? — спросил Ксандер.

Микенец кивнул. Он очень редко говорил, но каждый вечер, когда Ксандер приходил к нему, молча сидел и слушал рассказы мальчика о том, как он провел день среди больных, о травах и других открытиях. Сначала Ксандер подумал, что ему скучно.

— Я тебе надоел, Аргуриос? — спросил он однажды вечером. — Дедушка говорит, что я слишком много болтаю. Хочешь, чтобы я ушел?

Аргуриос одарил его редкой улыбкой.

— Продолжай, мальчик. Когда я устану, я тебе скажу.

Повозка съехала с дороги и повернула на узкую тропу, ведущую к скалам. Там под ветками кривого дерева сидели два орла — воины царя — солнце отражалось от их бронзовых и серебряных доспехов. Они встали, увидев повозку. Горбатый возница с толстой белой бородой сказал: «Гости госпожи Андромахи». Один из воинов, высокий юноша с широкими плечами и в шлеме с белым лошадиным хвостом, подошел к повозке.

— Ты, должно быть, Ксандер, — сказал он.

— Да.

Молодой орел прошел мимо мальчика и пристально посмотрел на Аргуриоса, нахмурив брови.

— Во имя богов, воин, ты выглядишь больным. Тебе нужна помощь, чтобы спуститься на берег?

— Нет. Аргуриос постарался выпрямиться, затем спустился с повозки.

— Я не хочу тебя обидеть, воин, — сказал мужчина. — Я тоже был ранен два года назад, и моим товарищам пришлось нести меня.

Микенец посмотрел на него.

— Это была… битва?

— Во Фракии. Получил удар пикой в грудь, который пробил мои доспехи, сломал несколько ребер.

— Фракийцы — сильные бойцы…

— Правда. Не сдавайтесь им. У нас стоит их отряд. — Мужчина засмеялся. — Скорей всего они будут сражаться рядом с нами, чем против нас.