— Что во имя Гадеса происходит? — закричал он стоящим на крепостных валах людям. — Открывайте ворота! Быстро!

— А зачем нам это делать? — холодно спросил его чей-то голос.

Хабусас посмотрел вверх и увидел лицо Геликаона. На юноше был старый поношенный хитон и никаких доспехов — он был одет как простой моряк. Стоящие рядом с ним люди были одеты также, хотя в руках у них были луки. У Хабусаса ком застрял в горле. Кроме пиров и собраний, форт всегда стоял пустым. Должно быть, Геликаон высадился со своими людьми раньше и просто занял удаленные укрепления. «Это земля микенцев», — сказал он, отлично понимая, что это было пустой тратой времени.

Приближались воины Счастливчика, которые выстроились в боевом порядке и маршировали, выставив щиты и подняв копья. С холмов начали сбегать женщины и дети, прячась за своих мужчин. Балиос встал рядом с отцом, держа в руке старый кинжал с отломанным лезвием. Хабусас посмотрел на своего сына с замирающим сердцем. «Как боги могут быть такими жестокими?» — подумал он.

— Опустите свое оружие, — приказал Геликаон.

— Ты сможешь нас сжечь, ублюдок? Я так не думаю! Вперед, парни! Убейте их всех! — Пирата охватил гнев.

Хабусас бросился на приближающихся воинов, пираты последовали за ним, выкрикивая грозные боевые кличи. С укреплений в них полетели стрелы, воины побежали им навстречу. Битва была короткой и жестокой. Легко вооруженные микенцы не шли ни в какое сравнение с воинами, на которых были тяжелые доспехи. Хабусас успел убить двоих дарданцев, прежде чем его ранили в бедро. Когда ассириец упал, ему на голову обрушился еще один удар шлемом.

Когда к Хабусасу вернулось сознание, он увидел, что его руки связаны за спиной, а сам он лежит у стены форта. Рана в ноге горела, словно огонь, а штаны промокли от крови. Рядом в лунном свете лежали его товарищи, которые много лет сражались вместе с ним. Дарданцы никого не оставили в живых. С трудом поднявшись и встав на ноги, он оглянулся в поисках сыновей. Хабусас закричал, увидев тело Балиоса. Мальчика убили ударом копья в горло, он лежал на спине. «О, мой сын!» — воскликнул ассириец со слезами на глазах. Впереди Хабусас увидел Геликаона, который разговаривал со старым воином. Ассириец запомнил его во время нападения на Дарданию. Это был полководец Павзаний. Старик увидел Хабусаса и показал на него царевичу. Геликаон, Сжигающий Заживо, повернулся к нему со злостью в глазах.

— Я помню тебя по бухте Голубых Сов. Ты стоял вместе с Коланосом на скале. Ты сражался рядом с ним во время морского сражения. Ты — Хабусас.

— Ты убил моего сына. Он был еще мальчиком.

Геликаон помолчал какое-то время, Хабусас увидел ненависть в его глазах. Когда он заговорил, его голос был холодным, почти лишенным эмоций — то, что он сказал, заставило ассирийца испугаться еще сильнее.

— У меня не было времени, чтобы облить его маслом и сбросить со скалы. Но, возможно, у тебя есть другие сыновья. Я это выясню. — Эти слова обожгли Хабусаса, словно огонь.

— Не причиняй им вреда, Геликаон! Я умоляю тебя!

— А она тебя умоляла? — спросил его Геликаон необычно спокойным голосом. — Царица молила пощадить своего сына?

— Пожалуйста! Я сделаю все, что угодно! Сыновья — это моя жизнь! — Хабусас упал на колени. — Возьми мою жизнь, но пощади их, Геликаон. Они не причинили тебе никакого вреда.

— Твоя жизнь и так принадлежит мне, — Счастливчик вытащил свой меч и прикоснулся им к горлу Хабусаса. — Но скажи мне, где я могу найти Коланоса, и я пощажу твоих детей.

— Он отплыл отсюда три дня назад. Он вернется весной с пятьюдесятью кораблями. Я не знаю, где он. Я клянусь. Я бы сказал тебе, если бы знал. Спроси меня еще что-нибудь. Еще что-нибудь!

— Очень хорошо. Коланос сжег моего брата и сбросил его со скалы?

— Нет. Он отдал приказ.

— Кто поджигал моего брата?

Хабусас поднялся на ноги.

— Я скажу тебе это, если ты пообещаешь, что не убьешь мою семью?

Хабусас встал в полный рост.

— Я поджег мальчика. Да, я изнасиловал царицу. Мне доставляло удовольствие слушать крики обоих. Хотел бы я прожить подольше, чтобы помочиться на оставшуюся после тебя золу!

Геликаон стоял очень спокойно, но Хабусас видел, как у него заходила челюсть. Он надеялся, что разозлил Счастливчика достаточно, чтобы тот просто убил его одним ударом меча в горло. Но этого не произошло. Геликаон отошел, спрятав оружие.

— А теперь ты спалишь меня, ублюдок?

— Нет. Ты не сгоришь.

Геликаон отвернулся и подозвал двоих воинов. Хабусаса потащили к воротам форта, разрезав веревки на руках. Ассириец тотчас набросился на своих врагов, сбив одного из них с ног. Второй ударил его тупым концом копья в висок. Ослабев от потери крови, Хабусас упал. От следующего удара он потерял сознание.

Ассириец проснулся от боли в запястьях, руках, ногах и голенях. Хабусас открыл глаза и закричал. Его руки были прибиты к деревянным воротам. Кровь капала из ран, он почувствовал, что бронзовые гвозди трутся о его запястья. Хабусас попытался выпрямить ноги, размять свои искалеченные руки. Но ему стало мучительно больно, и пират закричал. Его ноги были вывернуты необычным образом, и ассириец понял, что они тоже прибиты к воротам. Ассириец увидел, что перед ним стоит Геликаон. Остальные воины уже ушли.

— Ты видишь эти корабли? — спросил Счастливчик.

Хабусас посмотрел на него и увидел, что тот показывает на берег. На берегу лежали корабли дарданцев. Геликаон повторил свой вопрос.

— Я… вижу… их.

— Завтра на рассвете всех детей и женщин этого форта погрузят на эти корабли. Теперь они рабы. Но я не собираюсь мстить твоей семье. Они будут жить.

С этими словами он ушел. Поднялся ветер, который начал раскачивать ворота, пытаясь открыть их. Ассириец увидел, что тела пиратов унесли. Их оттащили к домам и прибили к дверям или изгородям. Некоторых из них пригвоздили к стенам, других повесили за шею на окна. Затем Хабусас увидел тело своего сына, лежащее на земле со сложенными руками на животе. Его голова наклонилась на одну сторону. В ярком свете луны ассириец заметил металлический блеск во рту мальчика. Кто-то положил туда серебряную монету, чтобы мальчик мог заплатить Перевозчику. Несмотря на боль, Хабусас почувствовал благодарность к человеку, сделавшему это.

Искалеченные ноги ассирийца свело судорогой. Все его тело повисло на руках, прибитых гвоздями к воротам. Хабусас закричал. Он попытался забыть о боли. «Сколько мне осталось? — подумал он. — Сегодня? Завтра? Сколько пройдет дней?» Падальщики будут питаться его плотью, а он будет корчиться от боли? Ему придется смотреть на то, как дикие собаки разорвут на части тело его сына. Хабусас заметил какое-то движение справа, к нему шел Геликаон с мечом в руках.

«Я не Коланос», — сказал он. Счастливчик вытащил меч, разрезал ему грудь и пронзил сердце ассирийца. И боль прошла.

Осенние месяцы тянулись ужасно медленно. Мрачное серое небо со свирепыми бурями и ливневыми дождями наводило уныние даже на сильную Андромаху. Она пыталась убить время приятными занятиями, но у женщин во дворце было мало возможностей разнообразить свою жизнь. Им не разрешали ездить на лошадях, посещать вечерние представления в городе. Во дворце Приама не устраивали пиров и собраний, где можно было петь и танцевать. С каждым днем она все больше скучала по острову Тера, мечтала о дикой свободе. На какое-то время ее скуку развеяло появление новой служанки, фракийской девушки Алесии. Она была очень услужливой и кроткой, но близость ее тела напомнило Андромахе Каллиопу. Когда Алесия вернулась к своим постоянным обязанностям, Андромаха не расстроилась и не пыталась ее вернуть.

В конце года Андромаха приобрела на Нижней площади фригийский лук. Это было прекрасное оружие, но даже Андромахе поначалу было трудно с ним справиться. Лук был сделан из дерева и покрыт несколькими слоями рога. Вместе с луком девушка купила тяжелые наручни из отполированной черной кожи.