— Я не чувствую себя героем, — возразил мальчик.

Одиссей постучал по щеке под своим правым глазом.

— Это волшебный глаз, Ксандер. Он никогда не ошибается. Теперь я спрошу тебя снова, ты веришь мне?

— Да. Да, конечно.

— Тогда скажи мне, кто ты.

— Я — герой.

— Хорошо. Когда ты в этом усомнишься, как это всегда бывает, вспомни мои слова. Скажи их себе. Мы увидимся снова этой весной, если на то будет воля богов.

Аргуриос не был склонен к анализу своих душевных переживаний. Целью его жизни было служение царю и своему народу. Он не ставил под сомнения решения правителя и не спорил о преимуществах и недостатках военного дела и соревнований. Для Аргуриоса жизнь была простой и понятной. Сильные люди правили этим миром, а более слабые становились их слугами или рабами. То же самое происходило и с народами. Руководствуясь этой философией, он впитал в себя законы чести царя Атрея, отца Агамемнона. Сила и совесть, власть без жестокости, любовь к родине, Аргуриос никогда не истязал врагов, не насиловал женщин, не убивал детей. Он не сжигал домов, не пытался запугать тех, кого победил на поле боя.

События, послужившие причиной для ужаса бухты Неудачи, продолжали его мучать. Убийство Зидантоса было жестоким поступком. Аргуриосу хотелось верить, что Коланос — варвар, чудовище, который был исключением среди превосходных воинов микенского народа. Так ли это было на самом деле?

Аргуриос размышлял над этим во время своего путешествия с Одиссеем, но так и не нашел ответа. Когда он поднимался по высокому холму к Шеанским воротам, красота города не восхищала, сверкающие золотом дворцовые крыши оставляли равнодушным. Воин думал о других полководцах, заслуживших благосклонность царя Агамемнона, жестокость которых была пятном на чести его народа. За последние месяцы Аргуриос наслушался о микенцах историй, от которых в жилах стыла кровь. Микенцы вырезали целые деревни, привязывали мужчин к деревьям, вспарывая им животы и протыкая внутренности палками. Женщин насиловали и убивали. Все это было сделано по приказу Коланоса. Аргуриос пришел к Агамемнону, чтобы рассказать ему об этом. Царь внимательно выслушал его и сказал: «Если это все, что ты можешь рассказать, Аргуриос, тогда успокойся — виновные будут жестоко наказаны». Но виновные так и не были наказаны. После этого Аргуриоса стали редко приглашать к царю. Когда Агамемнон в последний раз посещал пещеру Крыльев, его — в отличие от Коланоса — не было среди двенадцати соратников царя.

Аргуриос прогнал эти мрачные мысли и вошел в нижний город Трои, надеясь найти улицу Послов. Но микенец вскоре потерялся, а у прохожих дорогу спрашивать не хотелось. Воин остановился и сел отдохнуть в тени возле стены, на которой была изображена Артемида-охотница. Это был прекрасный рисунок. Богиня бежала куда-то, чуть наклонив голову — как будто преследовала добычу.

— Я хочу, чтобы ты отправился в Трою, — сказал ему царь Агамемнон при их последней встрече.

— Я целиком в твоем расположении, мой царь. Что мне там делать?

— Внимательно изучи их систему защиты. О своих наблюдениях ты можешь рассказать послу Эрекосу. Он пришлет мне твой свиток.

— Со всем уважением, мой царь, он может сам описать укрепления Трои. Какова цель моего путешествия?

— Моя цель, — уточнил Агамемнон, — и ты так же хорошо, как и я, знаешь, что успех в военном деле зависит не только от системы укреплений. Именно люди выигрывают или проигрывают войны. Присмотрись к стражникам. Изучи их дисциплину и слабости. Троя — самый богатый город на Зеленом море. Этот город обладает невероятной властью и огромным влиянием. Если Троя захочет, любое путешествие по морю может окончиться плохо. Поэтому Микены должны одолеть Трою.

— В наши планы входит завоевание Трои?

— Не теперь. Сейчас в этом нет необходимости. У нас есть друзья среди царской семьи. Один из этих друзей может скоро стать царем. Тогда нам не нужно будет брать штурмом город. Но, как учил меня мой отец, всегда нужно иметь запасной план. Ты отправишься в путь вместе с Глаукосом. Он состоит в родстве с послом Эрекосом. К тому же, он умеет писать и читать — я думаю, ты этому не обучен.

— Нет, господин.

— Он может быть тебе полезен.

— У мальчика слабое сердце. Я бы не стал ему доверять в серьезном сражении.

— Тебе не нужно будет участвовать в серьезных сражениях, Аргуриос.

— Можно, я спрошу тебя, что известно по поводу резни?

Агамемнон махнул рукой.

— История сильно преувеличена. Убили нескольких человек, чтобы продемонстрировать остальным силу микенцев. Корабль отплывает сегодня. Капитан будет тебя ждать.

Воспоминание об этом последнем разговоре затуманило ему голову. Агамемнон был более чем холоден по отношению к нему. От царя исходило скрытое чувство враждебности. Встав на ноги, Аргуриос продолжил свою прогулку по городу, еще больше потерявшись в лабиринте улиц. Наконец, он был вынужден попросить помощи у уличного торговца. Благодаря помощи торговца, он оказался перед большим безликим домом, расположенным в нижнем городе, у западной стены. У ворот стоял вооруженный человек. На нем не было доспехов — Аргуриос только потом узнал, что ношение доспехов и шлема было привилегией, которой удостаивались только воины Трои — но, судя по поведению стражника, это был микенский воин. Высокий, суровый, с серыми глазами, он посмотрел на гостя, но ничего не сказал.

— Я — Аргуриос, соратник царя Агамемнона. Я требую аудиенции у посла Эрекоса.

— Он в Милете, господин, — ответил ему стражник, — и должен вернуться через несколько дней. Эрекос уехал на встречу с царем.

— Агамемнон в Милете? Эта новость удивила Аргуриоса.

Милет — большой портовый город, находящийся между Ликией и Троей. «Пенелопа» проплывала мимо этого побережья. Его разозлило то, что он был так близко от царя, и не знал этого. Он мог бы рассказать ему о событиях в бухте Неудачи. Стражник объяснил Аргуриосу, как добраться до постоялого двора, где путешественники могли остановиться на ночь и пообедать. Воин взял с собой свои небольшие пожитки. На постоялом дворе ему предложили маленькую комнату с небольшим окном, выходящим на далекие холмы. Кровать была старой, а комната грязной. Аргуриоса это не волновало. В этой комнате он собирался только спать. Каждое утро следующие шесть дней он ходил к дому посла, чтобы узнать новости. Каждый раз, выяснив, что Эрекос еще не вернулся, Аргуриос гулял по городу, осматривая его укрепления, как приказал Агамемнон.

Вскоре он обнаружил, что Троя не просто город. Благодаря прибыльной торговле Троя быстро разрасталась, городские здания появлялись уже на ближайших холмах и равнинах. На самой высокой точке побережья расположился окруженный стенами дворец царя. Это была необычная крепость с многочисленными старинными зданиями, которые использовались как сокровищницы или покои для царских советников. В крепости было двое ворот — одни вели на женскую половину дворца, а другие выходили во внутренний двор, где находился царский мегарон.

Широким кольцом вокруг дворца раскинулся верхний город, в котором находились дома людей царской крови, знати и купцов. Это были огромные дворцы и дома со статуями, цветущими деревьями и садами невероятной красоты. Здесь также было несколько кварталов, где жили мастера и ремесленники, которые работали на богачей, — ювелиры, портные, оружейники, гончары и кузнецы. В этих районах были расположены обеденные залы, места собраний, гимназия и театр. Верхний город был защищен высокими стенами и башнями.

Снаружи этих стен жил и разрастался нижний город. Он был совершенно беззащитен: там не было стен, просто несколько широких рвов, некоторые из которых еще только строились. Любая армия могла спокойно пройти по улицам, но здесь нечего было грабить, кроме нескольких дворцов. По большей части здесь встречались дома бедных жителей — слуг и мелких ремесленников, работников красилен или рыбаков. В нижнем городе в воздухе стоял запах извести, мочи животных, используемой при окраске ткани, и тухлых рыбьих потрохов, которые добавляли в похлебку. Здесь было неподходящее место для битвы.