– Итак, самый лучший для тебя выход из создавшегося положения – продать нам свою долю, – подытожил Джерри.

– На какие же богатства вы собираетесь ее выкупать? – иронически бросил Аарон. На мелочь он не купится, а крупных денег у них никогда не было.

– Кушман, – ответил Джерри.

– Кушман? Морти Кушман? Он финансирует закупку моей доли? – рассмеялся Аарон. – «Лучше бы вернул мне то, что обещал», – добавил он про себя.

– Не Морти Кушман, а Бренда Кушман, – поправил Джерри.

Джерри открыл дверь в соседнюю комнату.

– Прошу вас, заходите, – пригласил он.

Бренда вошла в зал заседаний, глядя прямо перед собой. Она присела на кресло, которое указал Джерри. Джерри встал рядом, положил руку на спинку кресла и произнес:

– Леди и джентльмены, разрешите представить вам члена семьи Кушман, который готов помочь нам решить наши проблемы, – миссис Бренда Кушман.

Присутствующие, все, кроме Аарона, зааплодировали. Ошеломленный Аарон уставился на Бренду, пытаясь понять, что означало приветливое выражение ее лица.

– Дрю, Джули, Фил, – сказал Джерри, – вы способствовали обеспечению нашей компании надежных доходов в будущем. Благодарю вас. – Обращаясь к Аарону, он произнес: – Я готов выкупить твою долю.

Аарон откинулся в кресле. Мысли его путались. Бренда Кушман, бывшая жена Морти, подруга Анни, сидела перед ним, глядя ему прямо в глаза. Его губы расплылись в улыбке, улыбке Чеширского кота.

Аарон огляделся. Никто из компаньонов, казалось, не замечал его присутствия – все смотрели на Джерри. Что это? Сон? Джерри – босс, Аарон – ничто. Как это могло получиться? После того как он дал им всем работу, дал им шанс, можно сказать, приставил им свою голову.

Аарон вдруг почувствовал физическую боль в сердце. Да как они посмели? За что? Только из-за этого глупого инцидента с Ла Долл? Из-за того, что он потратил чуть больше допустимого? Или просто Джерри заморочил им голову и подбил на это? Или они мало получали? Аарон знал, как приятно добиваться заключения сделки, как радовалась душа каждой новой удаче. Приятно было и позубоскалить в кулуарах насчет босса. Но ведь эти… ведь они готовили за его спиной переворот. Боже правый.

– Без меня вы ничто, – бросил он им, – ничего у вас не получится.

– Позволю себе доложить о следующем, – вмешался Дейв. – В течение некоторого времени я занимался учетом расходов нашего агентства. Только за прошлый год мы потратили четыреста тысяч долларов на разработку новых контрактов. Эти контракты в конце концов прогорели. Эти деньги могли обеспечить почти стопроцентное повышение дивидендов. По-моему, Аарон, ты зашел слишком далеко. Твои затраты ни в коей мере не оправдывали твоих успехов. Бренда Кушман дала согласие контролировать затраты на разработку новых сделок. – Вспомни провал с Объединенными фондами, – продолжал Дейв. – Ты даже не урезал расходы, чтобы как-то компенсировать убытки. И последнее, – Дейв перевел дыхание, – нам нужно переехать отсюда до конца следующего года, или же нам придется платить за аренду вдвойне, что также не может не отразиться на доходах. Добавлю, что у нас очень сложное положение с программой Неистового Морти: до сих пор не оформлено разрешение на этот материал. Надеюсь, его в конце концов не придется выбросить в корзину.

– Зная Морти, могу сказать, что это вполне возможно, – вставила Бренда.

Аарон метнул злобный взгляд на Бренду, затем на Дейва и Джерри. Спокойно встретив его взгляд, Джерри произнес:

– Мне очень жаль, Аарон. Против тебя лично я ничего не имею.

– Вы, наверное, все спятили. – Аарон поднялся с места и направился к своему кабинету. Проходя мимо Криса он сделал ему едва заметный знак, чтобы тот вышел прежде него. Очевидно, карьера Криса здесь окончена. Однако произошло невероятное: Крис отвернулся от него и повернулся к Джерри. «И ты, Брут», – подумал Аарон и вышел.

Он не мог сейчас ничем им ответить. Ему надо было побыть одному. Никто не заговаривал с ним. Хорошо, по крайней мере, что ему дали побыть наедине со своим унижением.

Идя по длинному коридору к своему кабинету, он поднял руку, чтобы ослабить узел на галстуке, но почувствовал, что узел уже развязан. У него сдавило грудь и перехватило дыхание. Не приведи Господь – летальный сердечный приступ в коридоре собственного офиса. Это полное поражение. Никогда этого не будет. Будь они все трижды прокляты. Будь он проклят, если позволит им взять ключевые позиции в компании.

Добравшись до своего кабинета, Аарон упал в кресло перед письменным столом, достал бутылку и налил себе коньяку. Надо же, как ополчились на него эти твари. Потрясающе. Ведь именно он взял их на работу – их всех, в том числе Криса. И Бренда Кушман наблюдала, как его втаптывали в грязь. Бренда Кушман – подруга Анни. «Анни, – вдруг подумал он, – какова ее роль во всем этом?»

Он тряхнул головой. Боже, он теряет рассудок. Анни никогда не знала, сколько денег в ее собственном кошельке, вспомнил он.

Аарон надеялся, что Анни никогда не узнает о его падении. Он почувствовал, как слезы защипали глаза.

«Что же эти сволочи сделали со мной, – подумал он, – я не плакал с шестнадцати лет».

Он вытер глаза колючим рукавом своего нового свитера.

Анни была в восторге от предложения Элиз поехать в Японию. В конце концов, когда еще у нее будет возможность полетать на частном самолете и когда еще ее гидом будет «свой человек в Киото», как его называл Боб Блужи. Бренде эта идея тоже чрезвычайно понравилась.

– Танаки – своеобразный человек, – говорил им Боб после того, как им помогли устроиться в креслах, обтянутых тончайших кожей, и бортпроводник подал им по бокалу «Вдовы Клико» (Анни заметила, что Элиз даже не прикоснулась к нему).

– Думаешь, нам будет с ним тяжело? Странно. Ведь мы оказываем ему большую услугу – предупреждаем о том, что против него замышляют. Причем делаем это как раз вовремя – у него будет время принять меры, – говорила Бренда.

– Это в Соединенных Штатах его реакция была бы предсказуемой. Но Япония… Там все по-другому. – Боб оглядел шикарное убранство салона, как будто тиковая мебель и пушистый ковер могли дать ответы на мучившие его вопросы. Скорее всего, эти роскошные предметы не вызвали у него никаких новых мыслей, потому что он тяжело вздохнул, прежде чем продолжить.

– Я знаю Танаки уже двадцать лет. Мы вместе провернули не одну сделку. Но японцы – люди замкнутые. Он ни разу не пригласил меня к себе домой, не сделал ни одного замечания личного плана. Я незнаком с его домашними. Он очень привержен старым традициям, поэтому он и выбрал Киото в качестве штаб-квартиры «Майбейби». Ни аэропорта, ни метро. И все-таки именно это настоящая Япония.

– Что общего это имеет с заговором и реакцией Танаки? Бизнес есть бизнес. Для Танаки, как для любого другого, – заметила Элиз.

– Не совсем, – подумав, ответил Боб. – Знаешь легенду о сорока семи самураях? – Бренда и Элиз отрицательно покачали головой. Анни слышала что-то раньше.

– В 1700 году Кира Иошинака, вассал императора, оскорбил Асано Наганони, правителя Ако. Асано выхватил меч, чтобы отомстить за себя. Это был смертный грех, так как они находились в императорском дворце. За такой грех Асано должен был совершить сеппуку – ритуальное самоубийство, что он и сделал.

– Как, он порешил себя только за то, что вынужден был защищаться? – удивилась Бренда.

– Это был долг чести, – пояснил Боб. – Таким образом он защищал честь своей семьи. Но его самураи остались без вождя. Их преданность Асано была так велика, что месяцами они строили планы, как казнить Киру. Внешне они как будто бы смирились со смертью Асано. Наконец случай представился. Они убили Киру, отрезали ему голову, положили ее на могилу Асано.

– Вот это да! – воскликнула Бренда.

– Это еще не все. Сорок семь самураев остались без вождя, и кодекс чести требовал их самоубийства. Они его совершили.

– Все сорок семь?