Анни развернула письмо и протянула его де Лос Сантосу.

Пока он изучал его, Анни рассматривала внешность этого незнакомца, которому собиралась довериться. Одет он был в дешевый мятый костюм с обтрепанными манжетами, на воротничке рубашки не было пуговицы, но он был хорошо сложен, привлекателен, коротко остриженные волнистые черные волосы были с небольшой сединой, темные брови красивой формы с глубокой морщиной на переносице. Полные губы казались уже от выражения сосредоточенности на его лице. Напряженный взгляд и особая форма скул придавали его лицу сильное и энергичное выражение.

На мгновение она задумалась, сколько ему могло быть лет. Вероятно, моложе ее, но не намного. И гораздо интереснее, чем она могла предположить. Анни прервала свой анализ, как только он оторвался от чтения письма с выражением озадаченности в глазах.

– Миссис Парадиз, нет сомнения в том, что содержание этого документа ужасно. Боюсь, однако, что в нем нет ничего такого, что могло бы быть рассмотрено как улики.

– Я понимаю, что это так, но разве из письма не следует, что Джил должен был совершить что-то незаконное для достижения этих результатов? Синтия пишет, что он манипулировал всеми акциями их семьи и при этом никогда не проигрывал. Не значит ли это, что если бы кто-либо действительно взялся тщательно проверить его деятельность, то он мог бы найти кое-какие улики?

Анни подалась вперед на своем стуле. Мигель поднял брови, когда она произнесла слово «тщательно». Потом он громко вздохнул.

– А все-таки зачем вам нужно уличать Джила Гриффина, миссис Парадиз?

– Господин де Лос Сантос, я знала Синтию многие годы. Знала ее самые сокровенные мысли и могу свидетельствовать, что она была прекрасным человеком. Не получи я после ее смерти это письмо, я, вероятнее всего, оставила бы все, как есть, но теперь я считаю это несправедливым. – Анни замолчала. – Он ужасный, бесчувственный человек, и было бы несправедливо, если бы эта жестокость сошла ему с рук.

– Я согласен с вами, но нужны настоящие доказательства его преступной деятельности. Нужно, как говорится, найти уличающие его документы. – И он протянул ей сложенное письмо.

Анни взяла его и закрыла глаза. Теперь была ее очередь вздохнуть. Она не могла рассказать этому человеку о торговле акциями, которой занимался Аарон. Какой бы противозаконной ни была эта торговля, она не могла упечь Аарона в тюрьму. «Мне нужно раздобыть побольше сведений. Больше уличающих доказательств».

Мигель присматривался к Анни. Ему нравилось ее лицо. Оно было интеллигентное, с красивыми чертами и здоровой кожей, глаза наполнены мыслью. Ее наряд и бижутерия, однако, указывали на то, что их пути-дорожки расходятся. Он посмотрел на ее костюм. Костюм хорош. А вот шляпка смешна. Неужели она играет роль веселой вдовушки? Или она замужем? Э, Мигель, забудь об этом. Весь ее облик буквально кричит о деньгах. Мигель возмущался тем, что деньги могли создать глубокую пропасть между мужчиной и женщиной, но он был реалистом. На его лице появилась гримаса сожаления, и она заметила это, как только подняла на него глаза. Он увидел, что она покраснела.

– Извините, – быстро произнес он, – я думал о другом. Анни вновь покраснела от этого откровенного признания отсутствия у него интереса к ней, но на сей раз Мигель понял ее превратно. Он подумал, что ее тронули его извинения. «Быть может, она не привыкла к такому в своем обществе, – подумал он с симпатией. – И как она при этом привлекательна!»

– Я бы могла оставить письмо, – произнесла неуверенно Анни. – Может быть, позже вы еще раз прочитаете его. Если оно вас интересует, конечно.

Мигель плохо представлял себе, что ему делать с этим посмертным письмом бедной Синтии, но он не мог еще раз обидеть эту женщину. Может быть, она сможет предложить ему нечто большее. Ему не хотелось, чтобы их знакомство на этом закончилось.

– Да, конечно, оставьте его. Может быть, я что-то просмотрел. – Он улыбнулся ей, но она не поняла, означало ли это, что их разговор окончен.

Она встала, чтобы уйти, и он поднялся проводить ее.

– Я покажу вам короткий путь, – сказал он.

«Он не чает избавиться от меня», – подумала Анни. Она старалась не показать своего разочарования, когда он подвел ее к лифту. Следуя за ним, она невольно разглядывала его стройную, почти тощую фигуру, длинные ноги. Со спины он выглядел отлично даже в своем дешевом костюме. Кто он? Испанец? Пуэрториканец? Анни не могла определить. Они подошли к лифту. «Что ж, я старалась», – подумала она про себя.

– Позвоните мне на следующей неделе, обсудим новую информацию, если она у вас будет, – сказал он. Анни кивнула. – А если вы еще чего-нибудь надумаете, то позвоните раньше, – добавил он, собираясь уйти.

– То же самое я собираюсь сказать вам, – улыбнулась Анни. – До свидания.

– До свидания, миссис Парадиз.

Возвращаясь в свой офис, Мигель качал головой. «Это самая неопределенная просьба, с которой ко мне когда-либо обращались», – размышлял он. Он сел за свой стол, достал очки и стал тереть глаза. «Позвоните мне на следующей неделе». Слова эти вылетели раньше, чем он успел подумать. «А она согласилась», – вспомнил он.

Когда он вновь открыл глаза, то увидел перед собой письмо Синтии. «Хорошо, я перечитаю его заново», – решил он, надевая очки. В конце концов, его принесла со вкусом одетая женщина, которая проделала весь этот длинный путь для того, чтобы оказаться в этом грязном офисе.

Мигель перечитал письмо. Это было письмо потерявшей веру и упавшей духом женщины, прямой и порядочной до последних дней, желающей снять камень с сердца и рассказать правду о муже, разрушившем ее жизнь. «Ну и ублюдок, – думал он со злостью. – И как только люди позволяют ему уйти от ответственности? Боже, как бы мне хотелось уличить его в чем-либо».

Уже не в первый раз Мигель переключал все свое внимание на персону Джила Гриффина. Прочитав письмо в третий раз, его осенила идея. Он подошел к ящику с документами и вытащил подшивку со старыми номерами «Уолл-стрит Джорнэл». Может, здесь он сможет найти то, что ему нужно.

Мигель де Лос Сантос сидел за своими обшарпанным, в царапинах, столом в подвальном помещении офиса Комиссии по контролю за инвестициями в здании на Федерал-Плаза. Он пробегал глазами «Уолл-стрит Джорнэл», как делал это каждое утро, но не для того, чтобы обнаружить там что-то особенно интересное. Он вылавливал больших игроков, которые зачастую оказывались величайшими проходимцами.

Их было очень много, этих плутов. На расшатанном радиаторе ожидали своей очереди распечатки с ЭВМ, содержащие информацию о всех нарушениях в сфере торговли, о тысячах предпринимателей, нарушивших установленные нормы торговли, связанных, в свою очередь, с другими предпринимателями, с теми, которые делали слишком большие деньги или, наоборот, сильно прогорели. На его столе, на старых зеленых ящиках с картотекой, а также сложенные штабелями на полу, лежали папки с делами тех, кого он называл «потенциальными преступниками». Тех, кого он пас очень давно, он называл «проверенными старичками».

Так много проходимцев, так мало времени. Мигель вздохнул: в действительности времени было достаточно.

Он занимался этим годами. Многих он арестовал, предъявил им суровые обвинения и даже осудил на несколько месяцев тюрьмы. Но настоящих, «железных» доказательств было так мало! И такие могущественные силы пытались выгородить их! И так мало можно было найти объяснений всей этой бюрократии, которой он занимался. Вот в чем состояла проблема.

Визит миссис Парадиз взволновал его. Он не был уверен, что было тому причиной: перспектива нанести удар Джилу Гриффину, или миссис Парадиз задела его за живое. Так или иначе, но он собирался увидеть ее вновь.

Мигель Карлос де Лос Сантос, эсквайр, откинулся в своем сломанном вертящемся кресле так, что его голова почти касалась задней стены его офиса. Он положил ноги на стол и уставился на противоположную стену, находящуюся всего в двух метрах от него. В последнее время его донимали глазные боли, и вчера он посетил окулиста. Он был неприятно удивлен, когда доктор прописал ему очки для чтения. Он понимал, что это результат его корпения над этими папками, но это неприятно задело его. Он не хотел стареть, а такие вещи напоминали ему о его возрасте. Он стареет, а успех так и не приходит.