— Будем признаваться или мне позвать милиционера? — Гудаутов шагнул к двери.

— Постойте, товарищ марсианин, зачем так сразу милицию? — Администратор выскочил из-за стола, усадил чуть упиравшегося посетителя в кресло, уселся сам. — Действительно, после вашего увода под столиком был найден чемодан из желтой кожи. Мы его припрятали, чтобы вернуть владельцу, когда он объявится.

— Присвоить хотели. Двадцать восьмая статья уголовного кодекса, — четко квалифицировал Гудаутов.

— Упаси бог! У меня и в мыслях такого не было!

— Честные люди, — сказал Гудаутов с чувством, — в таких случаях разыскивают хозяина, а не ждут, пока он придет за своим добром… Давай чемодан! — перешел он к делу, оставляя морализирование.

— А чем вы подтвердите, что он ваш? Скажите, что в нем есть?

— Значит, ты имел нахальство еще и вскрыть мой чемодан?

— Не совсем… — замялся администратор. — Я для порядку.

— Для порядку, там ценностей на сто тысяч марсианских франков.

Ответ был двусмыслен, и статный администратор растерялся. В чемодане не было ничего похожего на ценности. В то же время кто знает, может, эта штука в самом деле стоит такую баснословную сумму? В уме администратора марсианские франки почему-то шли по курсу фунта стерлингов.

— Может быть, нам и впрямь лучше оформить возвращение вашей собственности в присутствии представителя власти? — осторожно сказал он.

— Пожалуйста, — безразлично бросил Гудаутов. — Отсидишь одновременно за попытку присвоить чужую вещь и за оскорбление марсианина, что могло привести к войне… Я еще не уверен, — добавил он, — как отнесется наше правительство к нападению на одного из видных марсианских граждан, изобретателя ракетного поезда и аппарата против преступных элементов.

Этот-то аппарат и доконал администратора своей неумолимой достоверностью. Сообразив, что дальнейшее препирательство может навлечь на него одни лишь неприятности, метр дрожащими руками отворил сейф, извлек из него чемоданчик и вручил Гудаутову.

— Приезжайте на Марс, — сказал тот, удаляясь, — у нас тоже делают котлеты по-киевски.

Статный администратор перекрестился.

— Грусть напрасна… — замурлыкал Гудаутов, выходя из кабинета и зорко оглядываясь. «Хвоста» на горизонте не было, видимо, занял позицию за одним из столиков. Гудаутов спокойно прошествовал через зал, вышел на перрон и лениво прислонился к книжному киоску. Он ощутил даже потребность почитать газету и полез было в карман за мелочью, как вдруг почувствовал, что кто-то вырывает у него чемоданчик. В тот же момент послышалось пыхтение паровоза, загромыхали колеса, к станции лихо подкатывал экспресс.

Оглянувшись, Гудаутов увидел худого верзилу, украшенного баками. Поскольку в его распоряжении были секунды, он не стал тратить время на объяснения, а ребром свободной ладони нанес короткий сильный удар по руке незнакомца. Тот, вскрикнув от боли, выпустил чемодан, но тут же схватился за него другой рукой, одновременно изловчившись больно ударить Гудаутова ботинком по заднему месту. Соперники застыли, вцепившись в предмет раздора и обдумывая следующий ход. Между тем возле них начали собираться зеваки, Гудаутов приметил чуть в сторонке и оперативника, ограничившегося пока ролью наблюдателя.

Раздался звучный сигнал к отправлению скорого.

Оценив обстановку, Гудаутов решил, что в сложившихся обстоятельствах было бы безумием следовать ранее разработанному плану. Одним из его достоинств, позволявшим ему выходить сухим из воды чаще других представителей воровской профессии, была способность импровизировать. Внезапно он расслабился и, хотя по-прежнему цепко держал чемоданчик, представился зрителям уже не доблестным воином, а мирным прохожим. То же самое сделал и Зуй, полагая, что борьба за собственность переходит в стадию переговоров. Окончательно снимая напряжение, Гудаутов хлопнул марсианина по плечу и воскликнул:

— Это ты, друг?

— Это я, — машинально ответил Зуй.

Зеваки стали расходиться, уразумев, что оказались свидетелями всего-навсего шутливой перебранки между старыми друзьями. Оперативник забеспокоился: с появлением приятеля задача его осложнялась.

— Пойдем, старина, выберем местечко, где нам не помешают, — сказал Гудаутов, беря Зуя под руку.

— Пойдем, старина, — повторил марсианин понравившееся ему обращение.

Через несколько минут они сидели за пивом в привокзальном садике, а чемодан лежал на стуле, находясь под бдительным наблюдением обоих. Оперативник куда-то исчез. «Должно быть, попросил кого-то из здешних последить за объектом, а сам побежал звонить начальству», — подумал Гудаутов.

— Ты кто, — спросил он, — дорожник?

— Я марсианин, — ответил Зуй.

— Ты тоже? — удивился Гудаутов.

— А кто еще?

— Много в последнее время развелось нас, марсиан, — отвлеченно заметил Гудаутов. — Конкуренция. А как ты доказываешь свое марсианство? — заинтересовался он, всегда готовый взять на вооружение дельный прием.

— А зачем доказывать?

— Правильно, — оживился Гудаутов, довольный, что нашел единомышленника. — Пусть они доказывают.

— При необходимости могу и доказать. Например, я читаю мысли.

— Э, подумаешь, — пренебрежительно отмахнулся Гудаутов. — Это и я могу. Вот сейчас ты думаешь, как забрать чемоданчик.

— Верно! — изумился марсианин. — Впервые встречаю землянина с такими способностями. Но это мой чемодан. Кто-то по ошибке подхватил его, сходя с поезда.

— А ты знаешь, что в нем?

— Еще бы. А вы не знаете?

— Нет, сначала ты скажи.

— Нет, сперва вы.

— Слушай, друг, почему я к тебе на «ты», а ты ко мне на «вы»? Нехорошо.

— Пожалуйста, будем на «ты».

Они чокнулись кружками.

— Хорошо, — рискнул Гудаутов, — я скажу: в чемодане аппарат.

— Опять верно! А какой?

— Это уж ты скажи.

— Психоаналитический искатель шестого поколения системы академика Буя с магнетической приставкой.

— Правильно! — изумился на сей раз Гудаутов. Прикинув, что из аппарата ничего, кроме забот, не выжмешь, он великодушно добавил: — Бери чемодан. Намучился я с ним, пока искал хозяина.

— Мне очень жаль, — сказал растроганный Зуй, — но скудные средства не позволяют хоть отчасти вознаградить тебя за хлопоты.

— Забудь об этом. Ты мне пришелся по душе. Выпьем по сто пятьдесят с прицепом. Я плачу. — И подозвал официанта звонким щелчком.

Марсианин достал серебристый шарик и забормотал: «Сто пятьдесят…»

— Это моя записная книжка, — пояснил он, поймав вопросительный взгляд Гудаутова.

Тот начал проникаться к собеседнику уважением: «Может быть, и в самом деле с Марса, чем черт не шутит». Он предложил выпить на брудершафт.

Заказав еще по сто, Гудаутов вспомнил про «хвост», поискал его глазами и нашел выглядывающим из-за мощного дуба, метрах в тридцати от площадки со столиками. Схватив марсианина за рукав, он проникновенно сказал:

— Зуйчик, хочешь отплатить мне за услугу? Покажи, как твой аппарат работает. Хотя бы вон на том хмыре.

Захмелевшему марсианину затея показалась заманчивой. Приятно было и доставить развлечение щедрому приятелю, и показать свое могущество. Он распахнул чемодан, в который был плотно вмонтирован изящный прибор из белого металла с черной пластиковой панелью. Многочисленные клавиши и разноцветные индикаторы настройки делали его похожим на стереомагнитофон. Зуй поколдовал над прибором, нажал на какие-то рычажки, поиграл на клавишах и направил вытяжную трубку в сторону дуба.

Случилось чудо. Ошеломленный Дубилов, размышлявший под сенью дерев о ходе антимарсианской кампании, внезапно почувствовал себя птицей. Взмахнув руками, он отделился от земли и воспарил лад садом. Потом его потянуло дальше ввысь и, подхваченный ветром, он понесся куда-то с фантастической скоростью и исчез за горизонтом. Все это произошло в доли секунды и осталось незамеченным для посетителей кафе и гулявших по садику заборьевцев. Только один малыш закричал: «Смотри, мама, дяденька полетел!» — за что получил незаслуженный шлепок.