– Дядя Палей, что у вас тут творится?..
Пожилой изверг повернулся на голос мальчика и, увидев Вотшу, улыбнулся:
– Да вот, малец, коней в степь на молодую травку выводим... Первый раз после зимы, да на всю ночь, оттого и суета!
– Дядя Палей! – взмолился мальчишка. – Возьмите меня с собой в степь!! Я вам мешать не буду и все, что скажете, сделаю!
Конюх удивленно посмотрел на Вотшу, а потом пожал плечами:
– Да я не против тебя взять, только вот отпустит ли тебя твой наставник?
– Я сейчас! – воскликнул Вотша и стремглав бросился в ратницкую, где отдыхал только что вернувшийся из поездки к южной границе Скал.
Дружинник еще не спал, возле его кровати собрались человек пять и внимательно слушали рассказ о встрече волчьего дозора с каракалами – незнакомыми раньше степными рысями, пришедшими откуда-то с востока.
Извержонок замер на пороге, не смея перебить говорившего Скала, но тот сам заметил мальчика и, поняв по его виду, что тот очень возбужден, спросил, прервав свой рассказ:
– В чем дело, Вотша?..
– Дядя Скал, можно мне поехать с конюхами на ночь в степь?
Несмотря на свое возбуждение, Вотша высказал свою просьбу спокойно и неторопливо, сохраняя собственное достоинство. Скал улыбнулся мальчишеской выдержке и в свою очередь поинтересовался:
– А кто ведет табун?
– Я... не знаю, – растерялся Вотша, – мне Палей сказал, что если мой наставник отпустит, то он возьмет меня с собой!
– Табун ведут Искор и Медведь... – вмешался в разговор Чермень, здоровенный черноволосый дружинник, старый знакомый Вотши, – ...а с ними четверо старших конюхов и мальчишки.
– Медведь? – задумчиво протянул Скал, но Чермень, уловив сомнения своего старшего товарища, вдруг встал на сторону Вотши:
– Да отпусти мальца! Ну что ему Медведь сделает при Искоре да при конюхах?! А мальчишке в замке-то за зиму уж тошно, поди, стало! Пусть прогуляется на воле!
Скал покрутил головой и поднялся с кровати.
– Пошли к твоему «дяде Палею», – проговорил он, направляясь к выходу, и с порога бросил остававшимся в комнате дружинникам: – Я сейчас вернусь...
Когда Скал со своим воспитанником подходили к конюшням, лошадей уже выводили во двор и десятками вели к южным воротам замка. Палея они нашли быстро, тот явно поджидал Вотшу и, увидев подходящего Скала, подбежал и быстро поклонился:
– Будь здрав, господин!
Дружинник строго посмотрел на коренастого, начинающего седеть изверга и строго проговорил:
– Я мальчишку отпускаю... с тобой! – Последнее слово он подчеркнул, так что сразу стало ясно, с кого взыщет Скал, если с Вотшей что-то случится.
Но Палея это не испугало:
– Не сомневайся, господин, с мальчонкой все в порядке будет! И я присмотрю, и господин Искор его в обиду не даст. А ему... – конюх кивнул в сторону Вотши, – ...что жеребенку, после зимы по воле побегать надо!
Скал положил свою большую ладонь на белую голову Вотши и строго проговорил:
– В степи не озоруй, от табуна далеко не отходи, Палея слушай, что можешь – помоги!
– Понял, дядя Скал, – кивнул мальчишка, сияя улыбкой во всю физиономию.
Дружинник еще раз взглянул на конюха, кивнул и молча отправился назад, в ратницкую. Палей подхватил Вотшу под мышки и усадил на свою кобылу перед седлом. Затем он занял место в седле и двинулся вслед за последним десятком лошадей в сторону южных ворот.
Табун из четырех десятков лошадей переправили через реку и погнали в зазеленевшую, исходящую легким теплом степь, над которой уже начали носиться мелкие птицы. Впрочем, далеко от реки решили не уходить – травы и здесь пока еще хватало. Двое конюхов принялись разводить костер, а остальные, включая и помощников-мальчишек, разъехались по степи, наблюдая за лошадьми.
Весенняя ночь подошла быстро. Едва солнце скрылось за горизонтом, как подступавшая с востока темнота накрыла примолкшую степь, и даже алая полоса низких облаков, прикрывших западную часть горизонта, не могла долго бороться с наваливавшейся на нее чернотой ночи. Словно из прорвавшегося кошеля по угольно-черному небу рассыпались поблескивающие жемчужины звезд, а повисшая над горизонтом Волчья звезда казалась рассерженным, налившимся кровью Оком Мира... Мира, готового нанести сокрушительный удар... Кому?!
Вотша сидел у костра, наслаждаясь идущим от него теплом, – с приходом ночи в степи заметно похолодало. Над огнем был подвешен большой котел, в котором уже закипала вода, а рядом, присев на одно колено, Палей строгал сушеное мясо. Недалеко, в темной массе замершего в ночи табуна, звонко заржала кобыла. Палей повернул голову на этот звук, перекрывший стрекот цикад, а затем, краем глаза уловив багровый блик восходящей Волчьей звезды, тихо проговорил:
– Ишь... следит...
Вотша, не отрывавший глаз от пляшущих языков пламени, поднял голову и чуть испуганно спросил:
– Кто следит?
– Да вон... Волчья звезда, – кивнул изверг в сторону багровевшей над горизонтом звезды. – Каждый изверг у нее под присмотром.
– Как это? – не понял Вотша.
– Да так... – чуть понизил голос Палей. – Все мы у нее под присмотром. Говорят, далеко на востоке есть земля, где нет многоликих, вот только добраться до нее невозможно, пока эта звезда смотрит с неба! Сбежит кто-нибудь из нашего брата лучшей доли поискать, и в первую же ночь настигнет его погоня волчья! А почему?! Потому что стоит волхву узнать о побеге, как он тут же обращается к Волчьей звезде, и она ему все про беглеца расскажет – кто он, куда путь держит да как быстро передвигается! И даже если он спрячется в самом темном лесу, на самой высокой горе, все равно волки его отыщут!
– А если на коне?! – шепотом спросил извержонок, загораясь странным, горючим азартом. – На коне небось не догонят!
– Догонят... – покачал головой Палей. – И за покражу коня клеймо поставят!
– Клеймо? – с ужасом прошептал Вотша. И чуть помолчав, выдохнул еще тише: – Клеймо...
– Потому и не бежит никто... – проговорил Палей, возвращаясь к сушеному мясу.
Вотша поднял глаза и уставился на явственно посветлевшую искру Волчьей звезды. Она поднялась повыше и потеряла свой тяжелый багровый отблеск, стала привычно оранжевой.
А спустя несколько минут к костру неторопливо подъехал Искор. Соскочив с коня, он заметил у огня княжьего извержонка и, повернувшись к конюху, спросил:
– А малец здесь откуда?
– Господин Скал разрешил ему с нами в степь пойти, – с поклоном отозвался Палей. – Я за ним приглядываю.
– Ну, раз Скал разрешил... – с некоторым сомнением проговорил дружинник.
Затем он сам расседлал лошадь и хлопнул ее по спине, отправляя в табун. Седло он поставил у огня и, присев на него, насмешливо спросил у мальчишки:
– Ну, табунщик, а на лошади-то ты можешь скакать?
– Могу, господин Искор! – быстро ответил Вотша.
– И запрячь сам сможешь?!
Вотша смущенно покачал головой, а ответил вместо него Палей:
– Маловат он еще, господин. Вот через годок-другой все сможет. А с лошадьми у него хорошо получается, слушают его лошади.
– Ишь ты! – откровенно усмехнулся многоликий. – Слушают? Ну, это мы завтра проверим.
Еще один всадник приближался к костру – на темном небе, испещренном звездами, возникла огромная черная тень, и лошадь, словно почуяв дымок костра, громко фыркнула, вплывая в освещенный огнем круг. Медведь грузно спрыгнул с лошади, шагнул к огню и вдруг замер, уставившись на маленького извержонка, притихшего на своем месте.
Искор бросил на Медведя короткий взгляд и фыркнул:
– Ну что остановился?! Садись давай! Или застеснялся чего?!
Медведь не отреагировал на смешок своего товарища. Не сводя маленьких круглых, остро поблескивающих глаз с Вотши, он снова двинулся к костру, но теперь его походка сделалась осторожной, скользящей, как у подкрадывающегося к жертве хищника.
Опустившись на траву с другой стороны костра, полуизверг хрипловато рыкнул, словно прочищая горло, а затем задумчиво протянул:
