Пробудившийся призрак окинул взором собравшуюся вокруг костра толпу, и каждый из провожавших его вдруг почувствовал, что сын князя прощается именно с ним! Помедлив несколько секунд, призрак взметнул руки вверх... Дольна оборвалась на невыносимо высокой ноте, светлая тень мелькнула на фоне темного, усыпанного звездами неба!.. И словно бы пелена упала с глаз окружавших погребальный костер людей – перед их глазами вдруг предстало прогоревшее до темных углей кострище, обесцвеченное рассветом небо и сгорбившийся, чуть покачивающийся на своем постаменте волхв с закрытыми глазами и осунувшимся, побледневшим до синевы лицом.

Когда Ратмира опустили на землю, казалось, что он пребывает в глубоком обмороке, однако уже через пару часов он вышел из княжеского шатра, и Сытня подвел ему коня. Как Велимир ни уговаривал дважды посвященного отдохнуть хотя бы до вечера, волхв настоял на немедленном отъезде. Вместе с отрядом волков в Лютец отравлялись двое рысей – Власт и Тотес, по требованию Ратмира они везли обезумевшего волхва стаи на суд Совета посвященных, хотя никто в стае восточных рысей не мог понять, как можно судить обезумевшего человека?!

Извара привязали к плетенным из веток носилкам, подвесили их между двумя лошадьми, и сразу после полудня отряд тронулся в путь. Власт двигался первым, за ним следовала пара с носилками, затем Тотес, а замыкали кавалькаду пятеро волков. Ближний дружинник князя Велимира прекрасно знал дорогу, но двигаться быстро, имея на руках недвижимое тело, было сложно – приходилось выбирать достаточно широкие тропы, да и гнать коней было нельзя. Но Ратмир и не требовал особой быстроты, казалось, его вполне устраивает это неспешное, спокойное передвижение. Так что дорога отряду предстояла долгая.

После отъезда Ратмира из Края Скал со своим подопечным снова не смог попасть к князю. Уже через час Всеслав ускакал в недальний северный городок Волоту – там обнаружилось какое-то воровство.

Князь отсутствовал трое суток, и все это время, к удивлению Скала, Вотша помалкивал о своем желании повидать деда. Наконец дружинник не выдержал и вечером третьего дня усмешливо проговорил за ужином:

– Я смотрю, ты совсем освоился в замке... Даже по деду меньше скучаешь!

Мальчонка поднял на Скала свои огромные задумчивые глаза, и вдруг в них закипели слезы.

– Да ты что, малыш?! – воскликнул удивленный и встревоженный дружинник. – Я не хотел тебя обидеть, просто ты за все это время ни разу не вспомнил о деде, вот я и подумал...

Вотша покачал головой и, пересиливая слезы, проговорил:

– Нет, дядя Скал, я деда не забыл... А говорить? Что ж говорить, когда князя в замке нет, без него все равно никто меня к деду-то не отпустит!

– Ну, ничего, ничего... – Скал успокаивающе положил свою тяжелую ладонь на белую голову мальчишки. – Завтра вожак должен вернуться, и мы сразу к нему пойдем!

В этот вечер, после ужина, Скал со своим подопечным долго гуляли по замку, стояли на одной из дозорных башен – Вотша все надеялся увидеть, как князь возвращается из поездки, так что спать легли очень поздно.

Утром следующего дня Скал разбудил мальчика словами:

– Вставай, Вотушка, вставай... Князь приехал, сейчас позавтракаем и пойдем к нему, он сам приказал тебя привести!

Вотша мгновенно открыл глаза, сел на постели, и в этот момент за спиной Скала раздался осипший, словно на морозе, баритон:

– Вот, вот... Отведи его к князю! Пусть вожак наконец-то решит, что с этим вонючим извержонком делать: поить-кормить или под зад коленом из замка гнать! А ратницкую нечего больше извержиным духом поганить!

Вотша, вытянув шею, заглянул за спину своего опекуна. Шагах в двух от его кровати стоял огромного роста дружинник с густой шапкой черных кучерявых волос на голове. Маленькие, зло посверкивающие из-под густых бровей глазки, нос картошкой и толстые, вывернутые губы придавали его лицу отталкивающее, звериное выражение. Лениво ковыряя толстой щепкой между крупных кривых зубов, он, словно оценивая что-то незначительное, смотрел Скалу в затылок. А тот, не оборачиваясь, подал мальчику одежду и проговорил:

– Ты, Медведь, пошел бы, что ли, помылся, а то дух от тебя идет, как от прокисшей шкуры! Скоро ни на медведя, ни на человека не будешь похож!

– Достаточно того, что я не похож на изверга... – рявкнул в ответ черноволосый дружинник и, криво усмехнувшись, добавил: – Как некоторые...

Скал, положив одежду Вотши на постель, распрямился и медленно обернулся к говорившему:

– Ты, кажется, хочешь меня оскорбить, Медведь?

– Я просто называю вещи своими именами, – снова усмехнулся черноволосый, – и если я вижу перед собой няньку извержонка, то так и говорю – нянька извержонка!

– Я вижу перед собой криволапого урода... – спокойно произнес Скал, – но воздерживаюсь от того, чтобы произносить это вслух, потому что даже тупой криволапый урод способен что-то чувствовать...

– Кто криволапый урод!!! – взревел Медведь и шагнул к Скалу, однако тот быстро наклонился и выбросил вперед правую руку. Выпрямленные пальцы дружинника воткнулись в левый бок здоровенного тела, и внезапно это тело согнулось пополам, словно перерубленное секирой, а ратницкую потряс громоподобный рев!

Скал выпрямился и все тем же спокойным тоном заявил:

– Сегодня мне будет некогда, а вот завтра утром на замковом ристалище я дам тебе любое удовлетворение... криволапый урод!

Затем он повернулся к Вотше и спросил:

– А ты почему еще не одет? Завтрак ждать не будет!

Мальчишка, до этого переводивший испуганные глаза со своего покровителя на неожиданного врага, стал быстро натягивать рубашку и делал это настолько неуклюже, что Скал невольно улыбнулся:

– Ну, дружище, ты со сна совсем руками-то не владеешь, давай, я тебе помогу!

И он быстро и умело одел мальчика.

Взяв Вотшу за руку, дружинник направился к выходу из опочивальни. Мальчик послушно шагал за ним, но взгляд его оставался прикованным к согнувшейся и тяжело пыхтящей фигуре Медведя. Когда они вышли в коридор, ведущий к трапезной, Вотша дернул руку Скала и шепотом спросил:

– Дядя Скал, а почему этот Медведь такой злой? Я же ему ничего не сделал...

Скал сверху посмотрел на белую голову мальчика и чуть более раздраженно, чем стоило, проговорил:

– Не поймешь ты еще... мал!

А у Вотши уже появилось другое опасение.

– А может быть, нам и вправду надо сначала к князю пойти? Я потерплю без завтрака, а вот если князь рассердится...

Дружинник вдруг остановился и присел перед мальчиком на корточки.

– Слушай, малыш, – внушительно начал он, – князь – вожак стаи, а не повелитель. Мы ему не подчиненные, а товарищи! Так что я сам могу решить – вести тебя к нему немедленно или сначала накормить! И не обращай внимания на всяких криволапых уродов, Медведь – полуизверг! Князь его в стаю-то взял только затем, чтобы он в другую стаю не сбежал, к тем же медведям – они полуизвергов принимают, поскольку настоящих людей у них мало! Понял?!

Мальчишка энергично кивнул белой головой и тут же задал новый вопрос:

– А полуизверг – это кто?

Скал выпрямился и усмехнулся:

– Ну, ты, парень, вопросы задаешь! – А затем, покачав головой, пояснил: – Случилась у нас как-то промашка на границе, и дозорная стая восточных медведей прорвалась на наши земли. Далеко они не прошли, но в паре наших деревень... поозоровали. Вот после этого и родился у одной нашей извергини полуизверг-медвежонок! Понял?!

– Понял, – тут же отозвался Вотша, – у него, значит, отец многоликий, а мама... – Он не закончил фразу и поднял глаза на Скала: – А у меня мамы нет...

– Я знаю, – в тон ему проговорил дружинник и тут же сменил тему: – Давай-ка, заканчивай свои расспросы, сейчас позавтракаем, и к вожаку!

Князь принял их в той самой малой трапезной, где вечером перед разговором со своим братом пил вино с ближними друзьями. Сегодня он был трезв, спокоен, уравновешен. Рядом с ним за столом сидела княгиня, внимательно наблюдая за беседой. И разговор князь начал несколько для него необычно, чуть наклонившись вперед, он самым доброжелательным тоном поинтересовался: