– Леди Доусон вовсе не питала к тебе отвращения, Паркc.

– Откуда ты знаешь?

Уэстбрук бросил на него взгляд, полный досады.

– Хорошо. Допустим, она действительно питала к тебе отвращение. Но это одна женщина.

– Мисс Петерсон тоже не рвется за меня замуж, как ты мог заметить.

– Да неужели? – Уэстбрук ухмыльнулся. – Я не заметил, чтобы она рвалась встать у тебя с колен в гостиной леди Палмерсон.

– Ты же знаешь, что ее домогался этот хам, Беннингтон.

– Беннингтон был не единственным домогавшимся ее в тот вечер.

Паркc покраснел, но надеялся, что в этом уголке клуба достаточно темно и Уэстбрук этого не заметил. А. может, он и не краснел, а его просто бросило в жар.

– Однако факт остается фактом: мисс Петерсон не приняла моего предложения. И незачем больше об этом говорить.

– Ну, я сдаюсь. Ты просто невыносим! – Уэстбрук резко поднялся. – Оставайся здесь и занимайся самоедством. Проспиртуйся хорошенько. Но подумай вот о чем: я чуть было не допустил, чтобы мое прошлое испортило мое будущее. Если бы нее пошло по-другому, если бы я из-за скандала не вынужден был жениться на Лиззи, я бы никогда не узнал счастья. Мне бы «чень не хотелось, чтобы из-за твоего прошлого ты лишился счастливого будущего.

– Эй, постой!

Но Уэстбрук уже ушел.

Черт! Тысяча чертей! Паркc сделал большой глоток бренди, поперхнулся и закашлялся. Неужели у него действительно не хватало мужества разобраться со своим прошлым? Неужели Уэстбрук прав?

Нет, это просто глупо. Граф понятия не имеет о его чувствах. Его ведь не оставили стоять у храма, в котором собрались его друзья, родные и жадный на сплетни свет. Уэстбрук не кидел жалости в глазах родителей и не слышал шепотка.

Уэстбрук не имеет понятия о том, как больно ранило Паркса предательство Грейс.

Проклятие! Он ударил кулаком по колену. В одном Уэстбрук прав. Катастрофа с Грейс осталась в прошлом. О ней следует забыть. Раз и навсегда. Как только матушка купит свои чертовы краски, он вернется домой в Прайори и проверит, хорошо ли Макгилл ухаживает за последней партией экзотических растений.

Он будет счастлив уехать из Лондона. Чертовски счастлив. Он налил себе еще одну щедрую порцию бренди. Боже, как он ненавидит столицу! Как только он отряхнет со своих ног городскую пыль, то сразу почувствует себя лучше. Все снова войдет в норму.

Он вдруг очень ясно представил себе образ мисс Петерсон такой, какой она была в уродливой гостиной леди Палмерсон, с рассыпавшимися по плечам волосами. Ее чудесные длинные полосы, ее белоснежную кожу, ее мягкие белые груди. Дивный вкус ее…

Проклятие!

Он не виноват, что его мужские инстинкты воспламенились при виде полуобнаженной женщины. Он бросил хмурый взгляд на некий орган, который в настоящий момент был настолько воспламенен, что почти причинял ему боль. Он передвинулся в кресле. В конце концов, он мужчина. И ничто мужское ему не чуждо.

Он сделал еще глоток бренди.

Самым неприятным было то, что ему не удалось выспаться ночью. Эта чертова женщина вторглась в его сны. Он несколько раз просыпался.

Он снова подвинулся в кресле. Как только он вернется до мой, ему надо будет навестить Кэт. Он нисколько не сомневается в том, что несколько минут в ее постели излечат его от этой болезни. Иначе он просто сойдет с ума.

– Эмма, это определенно была неудачная мысль.

– Глупости, Мэг. Ты должна познакомиться со своей будущей свекровью.

– Миссис Паркер-Рот никогда не будет моей свекровью. Может, дать объявление в «Морнинг пост», чтобы ты это наконец поняла.

– Гм… Это ты точно отметила. Мистеру Паркеру-Роту нужно поместить объявление в газете, и как можно скорее. Я намекну об этом его матери, хотя, полагаю, она ему уже об этом говорила. Она показалась мне весьма мудрой женщиной.

– Эмма!

Мэг сделала глубокий вдох. Кричать на Эмму совершенно бесполезно. Эта женщина живет в своем собственном мирке и с удовольствием распоряжается жизнью других людей.

– Эмма. Никакого. Объявления. Нет. – Мэг старалась говорить спокойно. Делать после каждого слова выдох и вдох.

А еще было бы хорошо разжать кулаки. Она ведь не собирается драться со своей сестрой.

– Ты. Меня. Поняла?

Эмма нахмурилась и пристально посмотрела на нее:

– Что с тобой? Ты как-то странно говоришь. Ты не ушибла голову, когда садилась в карету?

А почему бы, собственно, не надавать Эмме тумаков? Или, что еще лучше, удушить ее?

– Я не выйду замуж за мистера Паркера-Рота!

– Мэг, пожалуйста, говори тише. Что о тебе подумает мать мистера Паркера-Рота?

Выдохи и вдохи больше не помогали Мэг. Когда Эмма закусывает удила, ее не остановишь. Точь-в-точь как кобылу, которая понесла.

Оставалось лишь надеяться, что миссис Паркер-Рот окажется более разумной.

Карета поехала медленнее. Эмма выглянула из окна и кивнула. У Мэг оборвалось сердце.

– Ну, вот мы и приехали. Пойдем, Мэг. Нехорошо заставлять хозяйку дома ждать.

Эмма выскочила из кареты, как только лакей опустил подножку. Мзг задержалась, чтобы посмотреть на внушительный фасад «Палтни» – одного из самых модных отелей Лондона.

Мэг показалось, что он похож на врата ада.

Господи! А что, если Паркc окажется там вместе со своей матерью?

– Мисс Петерсон?

Лакей подал руку, чтобы помочь ей выйти, из кареты.

Она посмотрела на его затянутые в перчатку пальцы. Они оказались заметно меньше, чем у Паркса. Окажутся ли они так же неподобающе загорелыми? Не то чтобы она имела что-то против потемневшей от солнца кожи или сильных пальцев, чуть шершавых, которые скользили по ее телу, охватывали ее груди, прикасались к ноющим соскам…

Мэг не имеет ни малейшего желания видеть мистера Паркера-Рота, особенно в обществе его матери и Эммы.

– С вами все в порядке, мисс Петерсон?

В голосе лакея послышалась явная тревога. Эмма вернулась к карете.

– Мэг, что с тобой? – Она бросила взгляд на мужчин и женщин, шедших по тротуару, и, подавшись ближе, прошипела: – Ты привлекаешь к себе внимание!

– Пойдем!

Эмма повернулась, чтобы кивнуть миссис Уиндем, которая посмотрела на них в лорнет. Старая брюзга приподняла бровь.

Эмма задрала нос и бросила на нее высокомерный взгляд, словно маркиза. Мэг потрясённо заморгала. Эмма и была маркизой, стала ею уже четыре года назад, но до этого двадцать шесть лет была простой мисс Петерсон, дочерью викария. Она всегда была немного деспотичной, по крайней мере по отношению к Мэг, но отнюдь не величественной. Теперь она решила поставить злобных старых кошек на место.

Миссис Уиндем густо покраснела и, кивнув, пошла своей дорогой вниз по Пиккадилли.

– Что ты сидишь тут как колода? Пойдем внутрь.

Эмма прошла по тротуару к парадной двери отеля, где швейцар уже готовился ее распахнуть.

Мэг поспешно вылезла из кареты и поймала Эмму за запястье.

– Я и правда не думаю… то есть… разве нам обязательно… – Мэг тяжело дышала.

Эмма нахмурилась:

– В чем дело? Ты ведешь себя как ненормальная!

Мэг взглянула на швейцара. Тот смотрел прямо перед собой, словно каменное изваяние. Видимо, на своем посту он видел самые разные маленькие драмы, но Мэг не хотелось добавлять к его коллекции очередную историю. Она понизила голос:

– Эмма, миссис Паркер-Рот, случайно, не говорила, будет ли там ее сын?

Эмма ухмыльнулась:

– Тебе не терпится снова его увидеть?

– Нет!

От одной мысли о такой возможности она чуть не опозорилась, вывернув на тротуар съеденный ленч. Щеки у нее покрылись холодным потом, пальцы закололо.

Только бы не упасть в обморок.

Эмма потрепала ее по руке:

– Успокойся. Готова биться об заклад, что мистер Паркер-Рот почел за благо удалиться. И правильно сделал.

– Правильно? – Мэг воззрилась на карету Найтсдейлов. Лакей еще не успел убрать подножку. Если она сейчас бросится туда, то сможет залезть обратно до того, как карета отъедет. – А что именно мы собираемся обсуждать?