Литмир - Электронная Библиотека

Мы поехали дальше, прислушиваясь к пению птиц и шуму моря. Иногда бриз доносил легкий кокосовый аромат, и какая-нибудь пасущаяся корова удостаивала нас ленивым взглядом. Время от времени мы останавливались, якобы для того, чтобы размять ноги, но на самом деле, чтобы лишний раз коснуться друг друга и поцеловаться.

Мы забирались в пещеры на побережье и сидели там, глядя на волны. Казалось, нас все время окружала атмосфера мистической романтики. Я говорил Элизабет, что если она надолго зажмурит глаза, то услышит голоса призраков контрабандистов, которые обитают в здешних местах. Элизабет честно пыталась что-то услышать и несколько минут стояла с закрытыми глазами. Я же, приоткрыв один глаз, наблюдал за ней и старался не рассмеяться.

– Ага! Вот так добыча попалась нам на этот раз! – просипел я своим самым «контрабандистским» голосом и, схватив Элизабет, поволок ее в пещеру.

– На помощь! Отпустите меня! Немедленно отпустите!

Я послушно разжал руки, и Элизабет в притворном изнеможении привалилась к стене пещеры.

– Только не насилуйте меня, умоляю вас!

– Хорошо, – приподнял я невидимую шляпу. – Если вы, миледи, не желаете быть изнасилованной, то я не буду настаивать.

– Александр!

– Вы звали меня, миледи? Если я правильно понял, то вы все-таки хотите, чтобы вас изнасиловали?

Элизабет кивнула и, задыхаясь от смеха, упала в мои объятия.

Держа туфли в руках, мы бродили по пляжам, названия которых я уже забыл, и ледяная вода лизала наши ноги. Часто я чувствовал на себе ее взгляд и оборачивался. Тогда, весело смеясь, она обвивала руками мою шею. Порой она убегала вперед и оглядывалась, нет ли меня поблизости. Я же внезапно выскакивал из какого-нибудь убежища в скалах и валил ее на песок, заглушая крики поцелуями.

Мы совершали прогулки верхом, туда, где с утесов открывался вид на бухту Дикскарт. Далеко внизу сверкало на солнце море, а позади одиноко возвышался дом Джеспилье. Мы подъезжали к нему и заглядывали в окна. Казалось, он необитаем уже целую вечность. Мы решили обязательно купить его и стали мечтать о том, что сделаем, когда он будет нашим. Купим два кресла-качалки для веранды и будем сидеть в них долгими тихими вечерами, слушая, как шумит море, и любуясь закатами. А кровать поставим наверху, прямо перед средним окном, тогда, просыпаясь, сможем наблюдать рождение нового дня. Элизабет хотела пестрые ситцевые занавески, я – одноцветные. Она хотела дубовые панели, я – ореховые. Она хотела серый ковер, я – зеленый. Она хотела четверых детей, я хотел…

Я замолчал и направил лошадь к краю луга. Обнаружил там старую каменную скамью, вырезанную в скале, и опустился на нее.

Милые игры с планами на будущее закончились для меня горьким напоминанием о моей ущербности. Господи, что же я здесь делаю? Я уже причинил Элизабет столько боли! Неужели мне предстоит сделать это еще раз? Может быть, сказать ей все сейчас, прежде чем она окончательно поверит в наши мечты? Но как это сделать? То, что происходит сейчас между нами, так прекрасно! Я не могу нарушить этой гармонии. Кроме того, мне самому нравится мечтать о детях, которые бы играли на веранде, катались по лугу на пони, окликали нас звонкими голосами… И пусть этого никогда не будет, я имею право хотя бы на мечты. И не могу лишить их Элизабет.

И хотя я ненавидел себя за эту ложь, я отложил всякие объяснения на потом. Когда мы будем далеко отсюда.

Облизав губы, я почувствовал горьковатый привкус соли, принесенной ветром с моря. Ну за что мне эта ущербность, которая заставляет мужчин плакать от жалости к самим себе?

Элизабет подошла, присела рядом и взяла меня за руку. Где-то вдали залаяла собака, и это прозвучало нелепым диссонансом к тихому шуму волн. Закричали чайки, послышался шум моторной лодки;'и снова все стихло.

– Александр, с тобой все в порядке?

– Конечно! О чем это ты?

В бухте под нами двое людей подплыли на лодке к своему тримарану и поднялись на борт.

– Ты так внезапно замолчал…

– Просто на меня подействовала здешняя атмосфера.

Элизабет ждала.

– Александр, ты не откровенен со мной.

Я повернулся к ней. Господи, ну как я мог подумать, что смогу провести ее какими-то нелепыми отговорками? Накрутив на палец черный локон, я посмотрел ей в глаза и увидел боль и страх там, где только что светилась любовь. Я улыбнулся.

– Я же чувствую, что что-то не так. Любимый, не обманывай меня! Скажи.

Я нежно обнял ее и прижал к себе:

– Все так. Просто я так люблю тебя, что иногда это меня пугает.

Элизабет долго смотрела мне в глаза. Собрав всю свою волю, я заставил себя выдержать ее взгляд. Потом очень медленно она подняла руки, обняла меня и поцеловала с такой нежностью, что все печальные мысли растворились в ней без остатка.

На следующий день мы отправились в Маленький Сарк. Туда вела очень крутая тропинка, сбегавшая вниз по почти отвесной скале. Но, спустившись наконец вниз, мы поняли, что сделали правильный выбор. Здесь у нас будет свое, особое место рядом с крохотным прудом Венеры – глубокой выемкой в скале, скрытой от посторонних глаз нависающим над ней валуном. Голубая вода была такой чистой и прозрачной, что отчетливо виднелся каждый камушек на дне. А за спиной у нас шумело море. Светило яркое солнце, было жарко, и мы легли на спину, подставив лица прохладному бризу.

Через некоторое время я открыл глаза и по ровному дыханию Элизабет понял, что она спит. Повернувшись на бок, я стал рассматривать ее лицо. Оно было прекрасно. Проведя пальцами по гладкой смуглой щеке, я подумал, что Элизабет всегда будет для меня самой прекрасной женщиной в мире. Эта особенная, одухотворенная красота делает ее неповторимой. Я вспомнил Джессику. Она никогда не сможет понять, почему я так люблю Элизабет. Интересно, ищет ли она меня сейчас? Думает ли вообще о том, где я? Наш брак изначально зиждился на лжи, и, конечно, я был полным идиотом, рассчитывая, что он поможет мне забыть Элизабет. Господи, что же я сделал со своей жизнью! С нашими жизнями.

– Александр, слезай оттуда!

Пока Элизабет спала, я забрался на верхний валун, нависающий над прудом, и лежа смотрел в небо.

– Не слезу!

– Пожалуйста, слезай, – рассмеялась Элизабет.

– Я не могу. Прилив уже поднялся очень высоко, и все пути к тебе отрезаны. Так что, боюсь, ты в ловушке.

– Что?!

– Я пытался разбудить тебя, но ты так громко храпела, что заглушала мой голос.

– Я не-храплю. – 'Элизабет с трудом сдерживала смех. – И ни в какой я не в ловушке.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что будь прилив действительно таким высоким, ты бы не оставил меня здесь.

– Не оставил бы? – Я приподнялся на локте. – А почему ты в этом так уверена?

– Потому что ты слишком меня любишь, вот почему!

– Ты так думаешь?

– Да, – кивнула Элизабет. – Я думаю даже больше: если я сейчас попрошу тебя прыгнуть в пруд полностью одетым, ты это сделаешь.

– Попроси.

Она попросила.

– Нет, на это я все-таки не согласен, – рассмеялся я и спустился обычным, сухим путем.

– Я соскучилась по тебе, – сказала Элизабет, когда я ее обнял.

Дотронувшись до ее подбородка, я нежно погладил смуглую кожу и прошептал:

– Перечислить тебе десять причин, по которым Элизабет Соррилл самая лучшая в мире? Во-первых, у нее потрясающая улыбка. Во-вторых, она иногда говорит совершенно нелепые вещи. В-третьих…

Увидев выражение ее лица, я захохотал.

– Откуда… откуда ты об этом знаешь?

– Как же я могу не знать, если сам это писал.

– Ты! Но я всегда была уверена, что это Марк Девениш! Почему же ты ни разу…

– Ш-ш-ш, – перебил я ее. – Просто поцелуй меня.

Глядя мне в глаза, Элизабет начала расстёгивать платье. Раздевшись, она, полностью обнаженная, подошла к краю пруда. На фоне бесформенного нагромождения скал ее точеный силуэт казался особенно хрупким. Оглянувшись через плечо, она улыбнулась мне, и у меня просто перехватило дыхание от этого восхитительного зрелища. Потом Элизабет грациозно скользнула в воду. Когда она снова вынырнула и легла на спину, я не мог отвести глаз от шелковистых мокрых волос, от полной груди, которую омывала легкая рябь, от черного треугольника внизу живота, от длинных стройных ног. Быстро сбросив одежду, я присоединился к ней.

47
{"b":"102491","o":1}