На следующий день Генри участвовал в соревнованиях по гребле, и я повез мисс Энгрид в Магдаленский олений парк.

– Значит, в конце месяца вы отсюда уезжаете?! – скорее утвердительно, чем вопросительно, сказала она, когда мы подходили к мосту. – Угу.

Заметив в плоскодонке, плывущей под мостом, нескольких знакомых, я небрежно помахал им рукой.

– И что же вы собираетесь делать потом?

– Пойду в юридическую академию.

– А Генри?

– То же самое.

– Вы все еще хотите заниматься уголовным правом? – спросила мисс Энгрид, облокачиваясь на перила моста и глядя в воду.

– Да.

– Ну и как теперь относится к этому ваш отец? Мне казалось, что после той истории…

– Не возьмусь утверждать, что он особенно счастлив, но мы, по крайней мере, больше не спорим на эту тему.

– Как он себя чувствует? Я читала в газетах о его болезни. Кажется, что-то с сердцем, да?

– Думаю, ему уже лучше. Доктор ведь предупреждал его, чтобы он не воспринимал все окружающее слишком всерьез, но вы же знаете моего отца!

– А. как поживает ваша мать?

– О, с ней все в порядке. Особенно в последнее время, после того как у Люсинды родился ребенок и маме есть чем себя занять.

– Ах да, конечно! Я совсем забыла, что у вас есть сестра. Кажется, она вышла замуж за француза?

– Да, за Этьена. А теперь у них сын. Можете не задавать следующий вопрос. Я и так отвечу. Конечно же, в свое время его отдадут в Фокстон. Думаю, что Этьену не удастся настоять на французском образовании.

Мисс Энгрид рассмеялась:

– Ну, хорошо, тогда расскажите мне о себе. Кто такая эта Джессика, о которой мне вчера поведал Генри?

– Генри говорил с вами о Джессике?

– Да. Правда, я и сама догадалась, что у вас кто-то есть, иначе бы наверняка вы жили вместе с Генри. Итак, какая она? Почему вы нас не познакомили?

– Джессика давно собиралась съездить к своей бабушке на эти выходные.

Мисс Энгрид посмотрела на меня подозрительно:

– У вас это с ней серьезно?

Я как можно небрежнее пожал плечами и поспешно перевел разговор на последние события в Фокстоне. Мистер Лир теперь был заместителем директора, а мистер Эллери, к моему большому удивлению, женился на молоденькой учительнице английского, которая появилась в Фокстоне вскоре после моего отъезда. Сообщив мне эти новости, мисс Энгрид с осуждением добавила, что их команда по регби уже третий год подряд проигрывает школе Мокрофтского аббатства.

– Такое впечатление, что после вашего отъезда они разучились играть. А вы, я слышала, получили голубую ленту.

– О, да вы в Фокстоне стараетесь держаться в курсе всех событий! – рассмеялся я и, оттолкнувшись от перил, пошел дальше. Мисс Энгрид последовала за мной. – А как поживает та, другая кастелянша? Я уже забыл ее имя.

– Мисс Остин? Она по-прежнему работает в Фокстоне.

Мы перешли мост и по ступенькам, ведущим к реке, спустились к самой воде. Я оглянулся и заметил, что мисс Энгрид больше не идет за мной. Она стояла, слегка склонив голову набок, засунув руки в карманы кардигана и внимательно глядя на меня.

– Что-то случилось? – спросил я и, не дождавшись ответа, посмотрел на часы. – А, знаю! Сейчас как раз время пить чай. Кстати, здесь неподалеку прекрасная чайная. Правда, боюсь, что там не найдется тостов с маслом, но их вполне заменят великолепные лепешки с домашним джемом и свежим…

– Александр, – перебила меня мисс Энгрид, – почему бы вам прямо не спросить меня о том, что вас интересует? Ведь именно ради этого вы пригласили меня сюда, разве не так?

Я отвел взгляд. Конечно, она была права. Хотя до этой минуты я сам не отдавал себе в этом отчета. Все осталось так далеко в прошлом. Я даже не был уверен, что смогу ясно вспомнить лицо Элизабет. Так почему же сейчас мое сердце учащенно забилось? Почему внезапно вспотели ладони?

Я заставил себя повернуться к мисс Энгрид. Она по-прежнему наблюдала за мной.

– Конечно, я могу вернуться в Фокстон, ни разу не упомянув ее имени, если вы уверены, что так будет лучше. Все зависит только от вас.

Я молча сел на траву и подтянул колени к подбородку. Мисс Энгрид присоединилась ко мне. Но, задавая следующий вопрос, я так и не смог заставить себя посмотреть ей в глаза.

– Она давала о себе знать?

– Да, как-то я получила от нее открытку. Я на всякий случай захватила ее с собой. Хотите прочитать?

Порывшись в сумочке, мисс Энгрид достала открытку, к которой, впрочем, я так и не притронулся.

– Как давно вы получили ее?

– Чуть больше года назад.

– Вы не знаете, где она сейчас?

– Нет.

– Разве она не написала этого в открытке?

– Нет.

Я горько рассмеялся:

– Прекрасно. Значит, все, что нам известно, – это то, что год назад она была еще жива.

Мисс Энгрид молчала, и я снова заговорил, чувствуя, что срываюсь, на крик:

– А что еще я могу сказать? Она ушла из нашей жизни четыре года назад. Она прекрасно знает, где нас искать, и будь у нее хоть малейшее желание связаться с нами, она бы это сделала. Слава Богу, меня уже давно перестали мучить бессонницы по этому поводу!. – Конечно, я произносил совсем не те слова, которые хотел, но другие почему-то не приходили на ум.

Вздохнув, мисс Энгрид протянула мне руку, и я помог ей подняться.

– Не обманывай себя, Александр! Я же все вижу по твоим глазам, несмотря на прошедшие годы. Я, правда, надеялась, что ошибаюсь, но здравый смысл подсказывал мне, что, если ты действительно забыл ее, меня бы сейчас здесь не было.

Я отвернулся, чтобы, мисс Энгрид не видела моего лица, а она тем временем продолжала:

– Она была совершенно необыкновенным человеком. И, пожалуй, никто из нас тогда не понимал, как много она значит для тебя. Ведь вы оба были так молоды! Теперь же послушайся моего совета и перестань мучить себя. А заодно и всех окружающих. Прошло достаточно много времени, чтобы ты наконец смог примириться с происшедшим. Лишь. тогда пройдет боль, а вместе с болью уйдут и воспоминания.

Я резко обернулся к ней:

– Но никакой боли давно нет! Слышите, нет! Господи, ну что мне сделать, чтобы доказать это? Да, она действительно очень много значила для меня. Но ТО было так давно! Я ведь был еще школьником. Сейчас же все совершенно по-другому. И главное заключается в том, что я теперь совсем другой.

Мисс Энгрид снова вздохнула и, грустно посмотрев на меня, слегка покачала головой. Это почему-то пробудило во мне такую ярость, что захотелось ее ударить. Ну почему они все не могут оставить меня в покое? Почему продолжают мучить и не верят тому, что я давно все забыл? Черт побери, да я уже больше года живу совсем с другой женщиной! А это что-нибудь да значит!

Я очень обрадовался, когда Генри наконец присоединился к нам и, мгновенно почувствовав напряжение, постарался тотчас же разрядить его. И он почти преуспел в этом. Единственное, что мешало мне окончательно расслабиться, – это понимание того, что Генри придерживается точки зрения мисс Энгрид. После чая я отвез ее на станцию и посадил в поезд. Когда я уже закрывал за ней дверь вагона, она вдруг быстро обернулась и сунула мне в руку какой-то листок. Сев в машину, я развернул его и невольно улыбнулся, увидев небольшой отрывок из Шелли:

Снова разозлившись, я ударил кулаком по рулю. Черт бы ее побрал! Ну что я должен еще сказать или сделать, чтобы все наконец поверили, что я больше не люблю Элизабет и вообще люблю совсем другую женщину? Джессика, конечно, стерва, но я тем не менее не могу прожить без нее. Мы просто созданы друг для друга, а все эти окружающие умники пусть отправляются ко всем чертям! В этот момент я окончательно решил, как именно поступлю, чтобы доказать всем: Элизабет больше для меня ничего не значит! Абсолютно ничего.