Келеб равнодушно пожал плечами и удалился. Маленькая Олениха последовала за ним. Келеб уселся на свое ложе и стал внимательно наблюдать за разговором индейцев.

Он старался казаться равнодушным, но чувствовал, что должно произойти что-то важное, и он обязательно должен был узнать, что.

Индейцы не расходились от костра до конца дня. Иногда они говорили тихо, иногда снова принимались кричать. Келеб пытался расслышать их слова, но вигвам стоял слишком далеко.

К вечеру внезапно налетели тучи, и рано стемнело. Начинался сильный буран и снегопад. Снег был такой сильный, что индейцы быстро разбежались по своим домам. Келеб заметил, однако, что старшие удалились в вигвам вождя.

На лице Келеба появилось мрачное выражение. Они что-то замышляют, подумал он.

Вигвам вождя стоял в сосновой роще, на расстоянии десяти ярдов от вигвама, в котором жил Келеб. А что, если ему пробраться за деревьями к вигваму и попытаться услышать, о чем они говорят? Но что ему делать с девушкой, наблюдавшей за каждым его движением?

Пришла ночь. Ветер усилился. На белом снегу лагерь казался призраком. Вдруг Келеб напрягся. Из леса возник белый мужчина и прямиком направился в вигвам.

Сердце Келеба забилось, кровь застучала в ушах. Он должен узнать, кто этот человек. Но как? Он встал и начал шагать. Как же ему избавиться от маленькой скво? Он посмотрел на нее – она сидела у огня и шила ему рубашку.

Он улыбнулся. Он придумал. Выход был так прост, что, если бы это пришло ему в голову раньше, он сбежал бы уже несколько недель назад. Он растянулся на ложе и жестом подозвал к себе девушку. Она радостно подошла и устроилась рядом.

Умелыми пальцами он начал ласкать ее тело. Когда он почувствовал, что она ослабела от страсти, он навис над ней, опершись на локти. Она нежно улыбнулась ему и закрыла глаза, ожидая поцелуя. На одно мгновение он замер, а потом кулаком резко ударил ее в подбородок. Почувствовав, что она потеряла сознание, он испытал угрызения совести и прошептал: «Прости».

Он быстро поднялся, но вдруг замер и опустился на колени. Снаружи кто-то был. Может быть, к нему приставили охрану? До этого момента никаких часовых не было, и он еще подумал, что из-за непогоды они не считают нужным охранять его.

Вдруг за завываниями ветра он услышал прямо позади себя звук рвущейся ткани. Он обернулся и увидел длинное лезвие, разрезавшее шкуры, которыми был укрыт вигвам. Широко раскрыв глаза, он наблюдал, как лезвие исчезло и появились смуглые пальцы, раздвигавшие разрезанные части. В разрезе возникло лицо Длинного Шага.

Келеб чуть не вскрикнул от неожиданности, но краснокожий сделал предупреждающий знак, призывая его к молчанию. Индеец удовлетворенно кивнул, увидев лежавшую без сознания девушку, и знаком призвал Келеба следовать за ним.

Келеб переступил через тело девушки и вылез наружу. Длинный Шаг дотронулся до его плеча и кивнул в сторону леса. Келеб потряс головой и прошептал:

– В том вигваме что-то происходит. Туда вошел белый человек, и я хочу знать, кто он.

Однако Длинный Шаг взял его за плечо и прошептал ему в самое ухо:

– Потом. Ты нужен сейчас своей женщине.

Келеб уставился на индейца:

– Женщина? О какой женщине ты говоришь?

– С золотыми волосами. Твоя жена.

Он нужен Рокси? Он не верил. Он был последним, кто был ей нужен… или кого она хотела бы видеть. Он пронзительно посмотрел на индейца.

– Зачем я нужен ей?

Потянув его за плечо, Длинный Шаг позвал:

– Пойдем. Я расскажу тебе по дороге.

Снежная буря не кончалась. Они шли, и Длинный Шаг рассказывал обо всем, что произошло в хижине.

Келеба охватил гнев. Как мог посметь этот Эз Джонсон или кто бы то ни было другой дотронуться своими грязными руками до Роксаны, до ее прекрасного тела – ему была невыносима эта мысль. На какую-то долю секунды он разозлился даже на своего индейского друга за то, что тот убил Джонсона и лишил его удовольствия сделать это самому.

Уже за полночь они подошли к хижине. Сквозь снегопад они разглядели тусклый огонек, мерцавший внутри. Келеб вздохнул. Он устал как собака, рана ныла. Он подивился выносливости Длинного Шага. После такого пути человек должен чувствовать себя смертельно уставшим.

Келеб громко постучал в покосившуюся дверь. Голос, который он так хорошо помнил, спросил осторожно:

– Кто там?

– Я и Длинный Шаг, а кого вы ждете? – отозвался он.

Он услышал ее удивленный вскрик. Его сердце упало. Он был прав – она ожидала увидеть Сета.

Заскрипели ржавые петли, и дверь открылась. Келеб смотрел на нее и не мог ничего с собой поделать.

Она по-прежнему была завернута в одеяло, и он видел ее гладкие ноги. На плечи падали вьющиеся золотые волосы, которые казались живыми в мерцании огня.

Он проглотил комок в горле и отвернулся от нее.

– Кого же должен был привести Длинный Шаг? Разве я не твой мужчина?

Она слушала, как он произносит эти слова, и думала: «Такой же, как всегда, – презрение и ненависть».

Ей захотелось задеть его. Сделать так, чтобы с лица его исчезла эта холодная самоуверенность. Холодным, лишенным выражения голосом она ответила:

– Ты не мой мужчина. Ты никогда им не был.

Он опустил глаза, чтобы она не прочла в них боль, которую причинила. Поборов себя, он отозвался с пренебрежением:

– Правда? Ты имеешь в виду, что Сет, этот джентльмен, занял мое место?

Она обернулась и посмотрела ему прямо в глаза:

– Мы с ним поженимся весной. Если ты спрашивал об этом, то я отвечу «да».

Последовало молчание. Келеб потерял все самообладание. Ее слова ранили его неожиданно сильно. Справившись с собой, он нашел в себе силы спокойно спросить:

– В самом деле? А ты сказала ему, кто был первым?

Его оскорбительные слова пощечиной хлестнули ее по лицу. Роксана сжала кулаки и закричала:

– Я ненавижу тебя, Келеб Коулмен. Я ненавижу тебя до боли.

Казалось, ее вспышка не задела Келеба. Он и раньше слышал от нее такие слова. Он начал медленно приближаться к ней. Огонь в его глазах и звериная усмешка сказали Роксане, что она зашла слишком далеко. Она поглубже завернулась в одеяло и начала пятиться. Вдруг она почувствовала, что отступать дальше некуда: на пути ее отступления стояла кровать.

Келеб, все так же усмехаясь, приблизился к ней. Ласковым голосом он проговорил:

– Рокси, дорогая, ты же знаешь, что это неправда.

Ее ноги были прижаты к кровати. Она тихо вскрикнула:

– Нет!

Последовала борьба. Роксана пыталась вырваться от него и одновременно удержать на себе одеяло. Но она проиграла. Одним резким движением Келеб вырвал у нее одеяло. Она ослабела от того голода, с которым его глаза пожирали ее тело. Наконец она положила голову на грязную, набитую сеном подушку, и закрыла глаза, покоряясь его желанию.

Она начала дрожать – он убрал волосы с ее лба и затем начал ласкать ее шею. На секунду он ощутил под пальцами биение ее крови, потом положил руку ей на грудь, поглаживая и лаская. Ей на лицо упали его волосы, его губы искали ее рот. Сначала они были мягкими, но постепенно становились сильными и жадными, раздвигая ее губы. Она хотела закричать: «Убирайся, я не хочу тебя!» Но вместо этого она прошептала: «О, Келеб, Келеб». Он обнимал ее, и только это имело для нее смысл в этот момент.

Она расслабилась и ответила его желанию, раскрыв губы и встретив его язык. Потом она неохотно отпустила его, чтобы он разделся. Когда Келеб опустился над ней, она протянула вниз руку, чтобы самой направить его. Руками он подхватил ее под ягодицы и держал до тех пор, пока полностью не вошел в нее. Крепко удерживая ее, он начал медленные движения, заставляя стонать от удовольствия при каждом толчке.

Его тело напряглось, и движения стали быстрее. Он прижал ее к постели, и она обвила его ногами. В комнате слышалось их отрывистое дыхание. С финальным толчком их тела одновременно напряглись, их накрыла судорожная волна, и они замерли.

Когда страсть покинула его, Келеб отодвинулся и приподнялся на локте. Он смотрел в ее глаза, пока такие мягкие после экстаза, который вызвал он сам, а затем приложил ее руку к свой шее, приглашая погладить его.