Он наклонился вперед. Келеб явно слышал цоканье неподкованных копыт, но не мог понять, сколько лошадей – одна или две; трудно было определить это точно – они двигались по засыпанной хвоей земле.

Он просидел неподвижно еще полчаса, прислушиваясь к хрусту веток и шуршанию листьев. Ничего не происходило. Было удивительно тихо.

Ярко светила ранняя, полная луна. Келеб почувствовал голод: он не ел весь день. И чем дольше мучил его голод, тем больше убеждал он себя в том, что глупо прятаться дальше. «Скорее всего, эти чертовы индейцы уже ушли на много миль отсюда, – подумал он. – Сидят себе вокруг теплого костра, едят корову, украденную у какого-нибудь фермера».

Келеб решил уходить, но подождал еще немного. Он медленно оглядел лес. Никакого движения. Время от времени тишину нарушало глухое уханье совы. Он потянулся, чтобы размять мышцы, потом удовлетворенно кивнул. Краснокожих рядом не было. «Черт, а если все-таки они здесь? Тогда они видят меня не лучше, чем я их».

Сжавшись, он выбрался из укрытия и побежал к коню. Он пробежал уже полпути, когда услышал щелчок и почувствовал пулю. Подняв руки и задержавшись на мгновение, он рухнул лицом вниз. Чувствуя резкую боль в груди, он слышал приближавшийся хруст и звук шагов в мягких мокасинах. Поняв, что индеец присел рядом с ним, он придал своему лицу неподвижность. Индеец довольно хмыкнул и поднялся. Келеб слышал, как удалялись его шаги.

Им овладело оцепенение. Он мог чувствовать только обжигающую боль от раны, из которой струилась его красная кровь. Дрожащей рукой он зажал рану. «Я должен выбраться отсюда, – стучало в его голове. – Я должен вернуться к своим».

Он представил себе целый день в пути и застонал. Повернув голову, он в свете полной луны увидел своего коня в нескольких ярдах от себя. Келеб постарался привстать на локте и тихо сказал:

– Иди сюда, мой мальчик. Дай-ка мне руку.

Жеребец потряс головой – он нервничал, чувствуя запах крови. Но когда Келеб позвал его снова, он тихо заржал, и легким шагом подошел к лежащему на земле хозяину. Одной рукой взявшись за поводья, а другой по-прежнему сжимая рану, Келеб подтянул свое тело вверх. Голова кружилась, и он оперся на лощеный загривок. Наконец схватившись за седло, он смог забраться на спину коня.

Он повернул коня к дому. Он ощущал, как с каждым шагом из него вытекает кровь. Лес расплывался у него перед глазами. Не в состоянии больше держаться прямо, Келеб почти упал на шею жеребца. В голове зазвучал тревожный голос: «Держись, держись».

Когда он свернул на боковую тропу, он понял, что все потеряно. Он услышал громкий топот копыт за спиной.

Роксана подошла к окошку и раздвинула тяжелые шторы. За окном холодный ветер шевелил опавшие листья, неся их понизу в пустой сад, где они ровно ложились у забора. Скоро здесь выпадет снег, подумала она.

Неужели она пробудет здесь до зимы?

– Боже, надеюсь, что нет, – тихо прошептала она.

Она была здесь уже неделю, и с каждым днем ей становилось все тяжелее. Куда ни кинь взгляд, везде его встречала нетронутая природа. Звенящая тишина раздражала ее. Она так хотела бы услышать скрип экипажей, несущихся по мощеным улицам, хотела бы увидеть в окно другие дома. Слезы наполняли ее глаза, и она сердито смахивала их. Ей должно быть стыдно. Дядя Малкольм и Гидеон так стараются для нее! Они хотят, чтобы она чувствовала себя хорошо у них в гостях. Она должна быть рада возможности лучше узнать своего дядю и кузена.

Роксана улыбнулась. Дядя Малкольм кажется таким суровым. Но ее он не проведет – в его глазах то и дело мелькал озорной огонек, который выдавал его истинную натуру.

Очень немногие, только самые любимые люди представляли себе, насколько мягким человеком был Малкольм. Он вырос в Англии. В возрасте девятнадцати лет он, со своими братьями Гевином и Томом, отправился в Америку, спрятавшись на корабле. Через некоторое время после отплытия команда обнаружила беглецов, но позволила им отработать свой билет. После долгого путешествия братья оказались в Бостоне; из имущества у них была только одежда и немного денег.

Однако уже вечером того же дня им здорово повезло. Немного приврав, Малкольм с Гевином получили работу на самой большой бостонской пивоварне. Они сняли комнаты на верхнем этаже одной из таверн. Юный Том занимался домашним хозяйством.

Через год Малкольм познакомился с хрупкой и красивой дочерью хозяина. Молодые люди полюбили друг друга, и еще через год, поддавшись мольбам дочери, ее отец позволил им пожениться.

Желая доказать тестю, что тот не ошибся с выбором для своей дочери, Малкольм тяжелым трудом добился более солидного места в пивоварне. Он не забывал о Гевине, и его брат рос вместе с ним. Через некоторое время они взяли в дело и Тома.

Через несколько лет тесть умер, оставив все свое состояние единственной дочери. Благодаря Малкольму дело оставалось прибыльным те долгие годы, что он им управлял. У пары родились сын и дочь.

Жизнь его была безмятежна и прекрасна – до тех пор, пока в городе не началась эпидемия гриппа. В течение одной недели он потерял и жену, и обоих детей. Рухнул весь его мир, и он часами колесил по ночным улицам города, оттягивая тот момент, когда ему надо было возвращаться в огромный пустой дом.

Наконец он не смог больше выносить одиночества и бесполезности своего существования. Однажды вечером за ужином он сообщил Гевину и Тому о плане, который уже давно вынашивал.

Он начал с того, что напомнил своим братьям о том, что он еще молодой человек.

– Я здоров и полон сил. У меня впереди долгие годы, и я знаю, что воспоминания о моей Бэт не дадут жить мне спокойно здесь, в Бостоне. Я прочитал в газете, что в Кентукки начинается раздача земель. – Братья с любопытством смотрели на него. Он поднял стакан, отхлебнул из него и поставил на место. – Я передаю дело вам, продаю дом и переезжаю в Кентукки. Попробую начать там новую жизнь.

Гевин и Том начали громко возражать, но Малкольм не стал их слушать и уже через две недели расстался со своим прошлым.

С самого начала он полюбил эту дикую местность – ее суровость была сродни его собственной натуре. Он разрабатывал свой участок земли, и тяжелый труд превратил его потерю в затуманенное приятное воспоминание. Он даже нашел себе женщину, у которой регулярно бывал…

Женщины всегда были необходимой частью его жизни с того момента, как ему исполнилось четырнадцать. С годами его желания не угасли. И даже теперь, когда ему было почти шестьдесят, он несколько раз в неделю делил ложе со своей женщиной.

Судьба приготовила ему еще одно горестное испытание. Брат Том и его жена погибли, перевернувшись в повозке. Малкольм взял к себе их сына, который оказался так похож на отца, что Малкольм, встретив его, чуть не зарыдал.

К его удивлению, ему было приятно, что рядом с ним такой молодой человек. Он даже не представлял себе, как скучает по беззаботному детскому смеху и болтовне. Скоро Гидеон стал для него скорее сыном, чем племянником.

Роксана смотрела на дядю. Высокий и широкоплечий, он почти загораживал собой сутулого молодого человека, с которым разговаривал в эту минуту. Звали этого человека Эз Джонсон.

Роксана вздрогнула, припомнив свое знакомство с ним. У дяди работало четыре человека, и Джонсон был одним из них. Она считала его главным среди всех, так как он громко отдавал приказы мужчинам, которые были старше его, и подгонял женщин, которые жили с ними.

Впервые она столкнулась с Эзом Джонсоном два дня спустя после своего приезда. Она пришла в конюшню сообщить Малкольму и Гидеону, что ужин готов. Дяди и кузена там не оказалось, но в конюшне было тепло, и она задержалась на минуту. Она вдыхала чудный запах свежего сена – он был ей в новинку и казался восхитительным. Она обвела конюшню глазами. Слева от главного прохода сосредоточенно поедали зерно лошади. Под прямым углом к их стойлу располагались коровы и бык, мерно жевавшие свою жвачку. К Роксане подошла кошка с двумя котятами и потерлась о ее ноги. Вспомнив полосатую кошку у себя дома в Бостоне, девушка наклонилась, чтобы поиграть с ними. Она уже собралась уходить, когда услышала шелест. Сверху, через щели в досках, посыпалась солома. Она улыбнулась – наверное, это были шуточки Гидеона.