– Он был очень религиозен, а не помешан.

Роберт слегка пожал плечами, что указывало на его неверие, но спорить не стал.

– Рассказывайте дальше.

– Ах, миледи… отпустите душу на покаяние. Давайте помиримся, и я пойду. Тяжелое дело – рассказывать чужие тайны.

– Это не тайна, раз полсвета уже шепчется о ней, сэр Роберт, – возразила Кора.

– Да, но если бы Люк хотел, чтобы вы ее знали, он бы сам вам все рассказал.

– Мне что же, теперь отправиться к его брату, чтобы получить ответы на вопросы, которые меня мучают?

Роберт сочувственно посмотрел на нее.

– Но все, что я дальше вам расскажу, я знаю от самого Люка.

Он помолчал, снова тяжело вздохнул, а Кора тем временем сделала знак пажу принести еще вина. Роберт бросил на нее благодарный взгляд и отпил из кубка порядочно, прежде чем поставить его на стол и начать рассказ.

– Итак, Люк был вызван в Англию своим отцом. К тому времени Гарольд вернулся в Англию после того, как потерпел кораблекрушение у берегов Нормандии, и попал в руки Вильгельма. Прежде чем освободить его, герцог принудил Гарольда поклясться, что тот поможет ему в борьбе за королевскую корону.

Когда Люк прибыл в Англию, его отец, Жан-Люк, сказал ему, что король Эдуард при смерти и что бароны выбрали королем Гарольда. Люк был потрясен, услышав о такой измене. Он предупредил отца, что, если Гарольд нарушит клятву Вильгельму, это может стать причиной конфликта между Нормандией и Англией. Однако Жан-Люк не внял этому предостережению. Он принялся склонять сына на свою сторону и пообещал, что если Люк примкнет к Гарольду, то он поделит Монтфор со своим братом.

Жан-Поль, младший сын, узнав об этом, пришел в страшную ярость. Он не желал делиться наследством, которое уже привык считать своим. Чтобы скомпрометировать брата, Жан-Поль привлек к делу постороннего человека. Некий Тостиг, по его наущению, распространил слухи, будто Люк предал Вильгельма и сражается на стороне Гарольда. Многие поверили этому, ведь Тостиг был близок к Вильгельму, женат на свояченице герцога.

– И Вильгельм ему поверил?

Роберт покачал головой.

– Вильгельм хорошо знал этого человека и не поверил ему. Зато, не слишком-то доверяя Жан-Люку де Монтфору, он вызвал его ко двору.

– И Жан-Люк отказался?

– Нет, он приехал, но выдал герцогские планы саксам. И если бы не противный ветер, который замедлил прибытие самого Вильгельма в Англию, все могло бы обернуться совсем иначе. Жан-Люк был разоблачен и заплатил за это своей головой. А Жан-Поль едва избежал казни, лишившись Монтфора и будучи обесчещен.

– А Люк…

– Люк тоже оказался обесчещен. Многие считали его столь же виновным, как брат и отец. Но Вильгельм так не считал и оставил Люка у себя на службе. Ни один человек не осмеливался при нем сказать вслух, что он думает обо всем этом, – Вильгельм так же нетерпим к сплетням, став королем, как и в бытность свою герцогом.

Кора задумчиво теребила шитье на своем рукаве, размышляя над рассказом Роберта. Потом подняла на него взгляд.

– А что случилось с мачехой Люка?

– Бежала. И по-видимому, умерла. Она исчезла после того, как ее муж лишился головы. С тех пор никто о ней ничего не знает.

– Даже ее собственный сын?

Роберт выглядел удивленным.

– Наверное.

– А может быть, стоило разузнать о ней поточнее? Если эта жестокая женщина все еще жива, именно Люка она должна винить во всех своих несчастьях.

– Это возможно, но маловероятно, чтобы она была в силах причинить ему какое-то зло. Никто не видел ее и не слышал о ней уже несколько лет.

– А тем не менее ее сын приезжает в Вулфридж перед тем, как Люк возвратился из Йорка. Такое впечатление, что кто-то внимательно наблюдает за Люком. Откуда Жан-Поль так быстро узнал, что Люк стал владельцем Вулфриджа?

– Ну… я полагаю… всем в Англии известно, что Люк Луве добыл себе графство. Это не тайна. Новости распространяются быстро.

– Но только в Англии. – Кора улыбнулась, глядя на озадаченное выражение лица Роберта. – А мне говорили, что, спасаясь от гнева Вильгельма, Жан-Поль бежал в Шотландию.

– Да, но это ничего не значит. Новости одинаково доходят и на север, и на юг.

– Конечно, конечно. Но задумайтесь на минуту, зачем Жан-Полю покидать страну, где он живет в безопасности, и приезжать туда, где он подвергается немалому риску?

– Миледи, вы задали очень интересный вопрос.

– Он не выходит у меня из головы с тех самых пор, как мы вернулись из Йорка. Вам не кажется, что Люк и сам должен бы подумать об этом?

– Он не разговаривал со мной о своем брате, миледи. Это болезненная тема для него.

– Она станет еще болезненней, если его предадут снова. Он должен подумать над этим и быть настороже.

Подняв взгляд, Кора увидела в дверях зала леди Амелию, которая пристально наблюдала за ними. Догадавшись, что ее заметили, сразу же направилась к ним. Кора поднялась и поставила свой едва пригубленный кубок на стол.

– Извините, сэр Роберт, но меня призывают неотложные дела.

Проследив за ее взглядом, Роберт усмехнулся:

– Не оставляйте меня наедине с драконом, миледи. Я очень боюсь.

– Ну что ж, значит, в следующий раз вы хорошенько подумаете, прежде чем привозить этого дракона с собой. Всего хорошего, сэр.

И, высоко подняв голову, она вышла из зала, холодно кивнув по дороге леди Амелии.

Изрыгая проклятия, Люк рубил мечом высокий тростник. Ноги его промокли, лошадь устала, а сам он окоченел от холода. И все из-за этой проклятой волчицы. Ручная она или нет, но Люк был готов убить эту зверюгу, если ему придется и дальше таскаться за ней по болотным зарослям, увязая в глубоком снегу.

Он встал на колени и вгляделся в следы на тропе. На влажной белизне, рядом с пучком тростника отчетливо виднелись отпечатки крупных волчьих лап. Края следов слегка обледенели – это указывало на то, что прошло уже некоторое время с тех пор, как волчица пробежала тут.

Нахмурившись, Люк поднял взгляд и оглядел пустынную равнину вокруг себя. Границы Вулфриджа простирались от морского побережья на западе до небольшого монастыря на востоке, образуя неровный треугольный участок земли. Большая часть его представляла собой вересковые пустоши, местами поросшие густым старым лесом, а недалеко от того места, где он стоял, протекала, впадая в море, река. Волчица не могла бы перейти этот быстрый поток, да и что ей делать на бесплодных землях, тянущихся вдоль моря?

Поднявшись на ноги, Люк раздраженно похлопал поводьями по ладони. Будь проклята эта тварь! Не стоило ему обещать Коре, что он вернется с волчицей. А теперь потерпеть неудачу было бы вдвойне тяжело: он не хотел увидеть печаль в ее глазах и слезы оттого, что волчица погибла. Но ведь ничто не вечно на этом свете, и, если Шеба погибла, ничего уже не поделаешь. Хотя для Коры, конечно, это будет слабым утешением.

Лошадь его заржала, насторожив уши и нервно взрывая снег копытами. Люк повернулся, чтобы успокоить ее. На этот раз с ним был не Драго, а соловый жеребец, ведь боевые кони существуют не для того, чтобы таскаться на них по болотистым пустошам.

Конь отпрянул от его протянутой руки, раздувая ноздри, и Люк настороженно замер. Ветер донес до него запах дыма, едкий и резкий. Жеребец, зазвенев удилами, снова вскинул голову и беспокойно заржал.

Люк сел в седло и направился туда, откуда несло дымом. Тонкий столбик дыма поднимался над снежными склонами, стлался над небольшим леском, над оголенными деревьями с корявыми заиндевевшими стволами. Люк подъехал ближе. Теперь он видел, что дым поднимается от ветхой хижины, построенной из камня и дерева, выходя из отверстия в ее двухскатной крыше.

Остановив лошадь на пологом склоне, спускающемся к лесочку, Люк внимательно огляделся. Это была убогая лачуга, но вполне мирная на вид. И все же он был настороже. За долгие годы, проведенные в походах и сражениях, Люк научился не доверять первому впечатлению.