С большим усилием Коре удалось открыть окованную железом тяжелую крышку. Торопясь вернуться в зал, она сдвинула лежавшие там вещи и сунула подвеску в дальний угол. Потом стала медленно опускать крышку, пыхтя от напряжения.

Волчица глухо зарычала, и, быстро обернувшись, Кора отпустила крышку, упавшую на сундук с громким стуком. Звук был приглушен толстыми каменными стенами и быстро затих в полумраке. Свет факела заколебался. Шеба припала к земле, обнажив зубы и подняв шерсть на загривке.

Враги не сумели бы проникнуть в замок за то время, пока она спускалась в подвал, успокоила себя Кора. Осторожными шагами она двинулась к волчице.

– Кто там? – на всякий случай окликнула она.

Звук ее голоса быстро затих в подземелье. Прямо за дверью мелькнула какая-то тень, и Кора положила руку на рукоять меча. С бьющимся сердцем она откашлялась и снова требовательно окликнула:

– Кто там?..

Ответа и на этот раз не последовало, но глухое ворчание Шебы превратилось в яростный рык. Положив одну руку на спину волчицы, а в другой держа обнаженный меч, Кора приблизилась к двери подвала. Без сомнения, Шеба почуяла кого-то и насторожилась, что с ней случалось довольно часто после того инцидента с одним из людей Освальда.

Вокруг все было тихо. Ее собственные шаги гулко отдавались на каменном полу подземелья. Подойдя к двери, Кора вытянула руку, чтобы толчком пошире распахнуть ее, но тут…

Все произошло так быстро, что она не успела ничего осознать. Кто-то грубо схватил ее за руку, тут же послышалось глухое рычание, раздались проклятия, и, не успев еще ничего понять, она инстинктивно ткнула своим коротким мечом в темную фигуру, замаячившую перед ней. Справа, точно вспышка белой молнии, мелькнула в прыжке Шеба, и напавший на них человек завопил. Яростная атака Шебы вызвала целый взрыв проклятий и воплей. И тут же за спиной первого появился еще один человек. Его меч серебряным отблеском сверкнул высоко в воздухе и гибельным ударом опустился вниз.

Кора закричала, и этот вопль, полный ужаса, боли и ненависти, отразился от каменных сводов подвала, когда Шеба упала, а по ее белой шкуре из глубокой раны в боку потекла кровь.

Вырвавшись из рук человека, держащего ее, Кора бросилась на помощь волчице, но тут же ее снова схватили, пытаясь вырвать у нее меч. Изловчившись, она замахнулась мечом и ударила одного из нападавших, глубоко вонзив лезвие в податливую плоть. Крик смертельно раненного огласил подвал; этот человек зашатался и упал на пол возле Шебы, беспомощно звякнув о камень мечом.

Второй из нападавших крепко схватил ее, сжав рукой шею, но Кора яростно вцепилась ему в запястье зубами, и, взвыв от боли, он оттолкнул ее, с размаху ударив о стену. Искры посыпались у нее из глаз, и меч выпал из руки. Волосы, упавшие на глаза, ничего не позволяли ей видеть, но проклятия, которые она слышала, звучали на английском языке, и голос показался ей знакомым. Так, значит, это не нормандец осмелился напасть на нее и убить волчицу, а какой-то сакс.

Отчаянным усилием она выпрямилась на ослабевших ногах и кинулась к двери, но мужчина перехватил ее и толкнул на тяжелый сундук, так что, ударившись о его дубовый край, Кора на мгновение была оглушена острой болью. Тяжело дыша, стоя на четвереньках, она подняла глаза и сквозь спутанные волосы посмотрела на того, кто в этот момент нагнулся, чтобы поднять с пола ее меч. Свет факела сверкнул на окровавленном лезвии.

– Ты обагрила меч кровью своего защитника, моя красавица, – насмешливо произнес он, и Кора похолодела, услышав это. Он хрипло рассмеялся. – Да, твой храбрый спаситель был сражен твоей же рукой.

Кора бросила взгляд на неподвижное тело на полу, но лицо мужчины скрывалось во мраке. Мельком она заметила лишь светлые волосы и со стоном закрыла глаза. Горе и ненависть охватили ее. Борясь с наползающей темнотой, которая грозила поглотить ее сознание целиком, Кора изо всех сил старалась не упасть в обморок. Она должна быть сильной, чтобы сопротивляться этому врагу, который может принести зло не только ей или Вулфриджу, но и Люку. Почему она не почувствовала эту угрозу раньше?

Открыв глаза, Кора сделала усилие, чтобы подняться, и повернулась лицом к злорадно ухмыляющемуся человеку, стоявшему над ней и державшему в руке ее меч.

– Убей меня, но и сам ты погибнешь.

– О нет, миледи! Ваша смерть – совсем не то, что нам нужно. Вы послужите приманкой, чтобы завлечь нормандского волка навстречу его роковой судьбе…

Не слушая старосту деревни, который божился, что не знает, где Освальд, Люк вскочил на коня и резко натянул поводья. Осада закончилась штурмом; деревянные стены были проломлены, и замок захвачен. Но Освальд бежал. Его нигде не нашли. И никто из его людей не мог сказать, куда он исчез. Поиски привели отряд Люка на север, к другому владению Освальда.

– Сожгите ее, – приказал Люк, бросая последний взгляд на деревню, которая давала прибежище мятежному барону.

Солдаты с факелами бросились к домам и начали поджигать соломенные крыши, несмотря на отчаянные вопли жителей, которые тащили из горящих домов пожитки, пытаясь спасти свое добро, пока его еще не поглотило пламя.

Выпрямившись в седле, Люк бесстрастно смотрел на это. Почти неделю он со своим отрядом провел в поисках Освальда, и погоня за мятежным бароном увлекла его далеко от Вулфриджа. В некоторых городах и деревнях, подобных вот этой, ему оказывали сопротивление, которое было подавлено огнем и мечом. Но Освальда они так и не нашли.

Подошел капитан Реми. Лицо его, испачканное сажей и копотью, выглядело очень усталым, а блики пламени бросали на него жуткие отблески, алые, как кровь.

– Милорд, Освальд был здесь, но перед рассветом бежал. Крестьяне говорят, что он поскакал на север.

– Еще немного на север – и мы окажемся в лапах Малкольма, – мрачно заметил Люк.

Дым, густой и удушающий, першил в горле. Он взвивался вверх от горящих домов, застилая черными клубами солнце. Повернув Драго к крестьянам, которые сбились в тесную кучу, словно испуганные овцы, Люк смерил их суровым взглядом.

– Слушайте меня, вы, люди Освальда, – повысив голос, обратился он к ним. – То, что я вам скажу сейчас, может спасти ваши жизни. Я никого из вас не убил, я не тронул вашего имущества и не брал в заложники ваших детей. Я не разорял ваши только что засеянные поля. Но знайте, если до меня дойдет, что вы прячете этого мятежного барона, я вернусь. И тогда я разорю ваши поля и амбары, перебью вашу скотину, я сожгу не только дома тех, кто воевал с нами на стороне Освальда, но всю вашу деревню. Ваши дети будут плакать от голода, а вашей единственной крышей станет небо – я не оставлю здесь камня на камне. Теперь эта земля принадлежит Вильгельму, и всякий, кто выступит против меня, бросает вызов самому королю. Смиритесь, и я проявлю к вам милосердие. А иначе пеняйте на себя.

Испуганные изможденные лица смотрели на него из-под густых нечесаных волос, а некоторые из крестьян в знак покорности склонили головы. Коленями Люк подтолкнул коня к одному из них и дотронулся до его груди острием меча.

– Вот ты. Что ты знаешь о намерениях Освальда?

Задрожав, бедняга оглянулся на своих односельчан, но никто из них не подбодрил его взглядом. Некоторые бочком стали отодвигаться, словно опасаясь стоять рядом с человеком, замеченным графом. Нормандские солдаты продолжали орудовать факелами, поджигая обреченные дома и амбары. Крестьянин, оказавшийся в одиночестве, с трудом проглотил комок и хрипло, с запинкой, проговорил:

– Я ничего не знаю, милорд. Говорят, он был здесь. Это все, что мне известно.

– Но другие знают. Я подожду, пока кто-нибудь из вас не выйдет вперед и не скажет мне то, что я хочу знать. Но долго ждать я не собираюсь. Подумайте, стоит ли об этом молчать, но только смотрите не ошибитесь.

Повернув Драго, Люк отъехал и остановился неподалеку под огромным развесистым дубом. Неприятное дело, но иного выхода не было. Он научился запугивать людей у Вильгельма и выбрал сейчас того, кто показался ему самым подходящим, чтобы получить нужные сведения. После минутного колебания один из крестьян отделился от толпы и направился к нему, теребя в руках шапку.