– Будь осторожен, милорд, или я подумаю, что ты говоришь серьезно, что ты в самом деле имеешь это в виду.

– Я говорю серьезно. – Голос его слегка сел от волнения. – Я говорю это самым искренним образом. Я всегда храню то, что мне принадлежит, и никто не отнимет у меня то, что мне дорого.

Долгое молчание воцарилось в комнате. Волчица лежала у ног Коры, положив свою большую голову на лапы. Пламя свечи колебалось от легкого сквозняка.

Наконец Кора шевельнулась, и в голосе ее прозвучала странная нотка, когда она сказала:

– Давно Вулфриджу недоставало мужчины твоей силы, твоей твердости и решительности. – Взяв со стола кубок с вином, она протянула его Люку и, глядя поверх него, тихо произнесла: – Если моей земле все равно суждено было быть завоеванной нормандцами, хорошо, что она досталась именно тебе.

Впервые она так честно призналась в своем поражении и выказала доброе расположение к нему. Люк взял кубок, обхватив пальцами и руку Коры, сжимающую его. Помедлив немного, он поднес вино к губам.

Глубоко заглянув в ее глаза и ощущая себя так, словно он тонет в их синих глубинах, Люк, почти не чувствуя вкуса, выпил вино. Теперь между ними появилась какая-то новая близость, некие узы, связавшие их. Он и сам не заметил, как это произошло. Это было неожиданно и настолько хрупко, что он не поручился бы, что она продлится долго, и все же эта связь была.

Его молодая жена, эта воинственная женщина с пылким характером и мятежной душой, каким-то образом сумела проникнуть в ту крохотную часть его сердца, которая все еще была уязвимой. Никогда прежде он не ощущал такой любви и доверия к женщине, не чувствовал, что способен пойти на все, чтобы удержать ее.

Это было новое и самое потрясающее открытие, которое он сделал о самом себе.

Испытывая странную смесь неуверенности и зыбкой надежды, Кора позволила Люку налить вина для нее. Она осушила кубок с таким чувством, словно они и в самом деле были любовниками, а не людьми, которые поневоле делят постель и близость.

Он удивил ее, этот человек, который был ее мужем, она как-то по-новому увидела его. А ведь он и в самом деле никому не позволит снова отнять у нее дом. В нем была какая-то внутренняя сила, которая чувствовалась даже больше, чем сила физическая, и именно она при любых поворотах судьбы поможет Люку удержать и защитить Вулфридж.

Все это было так ново и необычно и в то же время так хрупко, что в глубине души она все еще не верила в это до конца. Люк улыбнулся поверх кубка, но в его темных глазах таилась какая-то озабоченность, причина которой была ей неясна. Кора слабо улыбнулась в ответ, хотя чувствовала она себя весьма неуверенно. В самом деле, как ей реагировать на это, если все ее прежние представления расходились с тем, что она чувствовала сейчас?

– Милорд… – Ее голос прозвучал слишком тихо, слишком хрипло, словно больше не повиновался ей.

Люк взял у нее опустевший кубок и поставил его на стол.

Это состояние Люка было ей знакомо, поскольку с тех пор, как они стали мужем и женой, довольно часто она наблюдала это: какая-то вспышка в его глазах, жар, который исходил от его рук, когда он прикасался к ней, нетерпеливое выражение лица. Она слегка отпрянула, но Люк схватил ее за руку и притянул к себе; его рот приник к ее губам в горячем страстном поцелуе, который не оставил в ней никаких сомнений относительно того, чего он от нее хотел.

Широкая кровать была завалена новыми нарядами, которые она достала, распаковывая свой сундук, и Люк небрежно сбросил их на пол, когда положил ее на постель. Возбуждение тут же охватило ее, как только он торопливо задрал ее тунику до самой талии. Руки Люка нетерпеливо забрались под рубашку, которую она носила внизу.

Подчиняясь охватившему его желанию, Люк жадно целовал ее рот, щеки, шею, оставляя губами горячий след на коже. Услышав звук рвущейся материи, Кора открыла было рот, чтобы запротестовать, но было уже поздно – от ее туники остались лишь лоскутья. Холодный воздух повеял на нее, а Люк приподнялся, чтобы увидеть ее всю обнаженной.

– Ты так прекрасна! – сказал он по-французски и, глядя ей в глаза, повторил то же самое по-английски.

Он страстно ласкал жену, проводя руками по ее обнаженной груди, по животу и бедрам, и Кора закрыла глаза с тихим стоном, которого была не в силах сдержать. Как не могла сдержать и сладкую дрожь, волною пронизавшую все ее тело, заставившую кожу покрыться пупырышками. Она трепетала в его объятиях, возбуждение становилось все сильнее и жарче, требуя немедленного удовлетворения.

Когда Люк остановился, она поймала его руку и притянула снова к себе, побуждая его продолжать.

– Потерпи немного, – шепнул Люк и, скинув свою куртку, быстро развязал завязки штанов. А когда, обнаженный, вновь поднял голову и взглянул на нее, то страстное, неприкрытое желание, горящее в его глазах, было так явственно, что у нее перехватило дыхание.

Потом он лег на нее, и легкий покров его курчавых волос на груди щекотал ее голые груди, доставляя острое наслаждение.

– Ты хочешь меня, дорогая?

– Да… да, Люк… да…

Она едва выговорила эти слова, опаленная, пронзенная жгучим желанием. Но и этого ему казалось недостаточно сейчас, и он побуждал ее к чему-то большему.

– Скажи мне, дорогая, скажи мне, как ты хочешь меня!.. Скажи, что ты хочешь меня так же, как я хочу тебя…

Закусив зубами нижнюю губу, она изогнулась вверх в безотчетном усилии быть ближе к нему. Люк тихо рассмеялся и принялся осыпать поцелуями ее шею и груди, дразня ее языком, пока Кора не начала задыхаться.

– Скажи мне, – шептал он опять, обводя языком ее сосок, – скажи же…

– Люк… ну, пожалуйста…

Приподнявшись на руках, он коснулся напряженным членом ее лона, но не вошел в нее, а, обостряя предвкушение и заставляя все больше распалиться, дразнящими движениями стал двигаться взад и вперед.

Она извивалась, выгибая спину и разводя ноги как можно шире, чтобы принять его в свое жаждующее лоно, но он медлил, хотя желание снедало его. Подняв голову, Люк заглянул ей в глаза из-под полуопущенных ресниц.

– Скажи мне еще, дорогая….

– Люк, пожалуйста… – Она повернула голову и поцеловала его руку около локтя, почувствовав солоноватый вкус на своих губах. – Пожалуйста, Люк… Я хочу тебя… Я хочу…

Со стоном он скользнул внутрь ее, наполнив ее, создав новое острое ощущение, которое заставило Кору громко вскрикнуть. Его толчки становились все резче и глубже, пока она не схватилась за него, вонзая ногти ему в спину, когда напряжение сделалось почти нестерпимым.

И вдруг оно разрядилось, взорвавшись россыпью жгучих искр, которые проникли в каждую клеточку тела и медленно угасли в ней, оставив ее ослабевшей, со щеками, мокрыми от слез.

Медленно напряженное тело Люка расслабилось, и он откатился в сторону, все еще прижимая ее к себе, все еще находясь внутри ее, слегка прикусив зубами кожу у нее на плече.

И в этот момент, лежа в его объятиях, прижавшись к его груди, чувствуя, как его сильные руки обхватывают ее, Кора ощущала себя абсолютно счастливой, счастливей, чем когда-либо в своей жизни. Это было так прекрасно и неожиданно, что ей оставалось только одно – молить, чтобы это никогда не кончалось.

Должно быть, она уснула, но мгновенно очнулась, услышав рычание Шебы, и подняла голову. И тут же вспыхнула от смущения, поскольку в открытых дверях, похолодев от страха, стоял оруженосец Ален.

– Милорд, – дрожащим голосом спросил он, – это ручной волк?

Люк уже сел, одной рукой схватившись за кинжал; он смотрел на оруженосца с тревогой.

– Да. А что ты здесь делаешь, Ален?

– Я принес еду, как вы приказали. Мне поставить ее в соседней комнате?

Спохватившись, Люк накинул на жену покрывало, и Кора быстро свернулась под ним калачиком. Он бросил на нее озорной взгляд и подоткнул покрывало со всех сторон, прежде чем встал с постели и потянулся за своими штанами.