– Оставь еду здесь, Ален. А если хочешь заиметь в этой волчице друга, брось ей кусок баранины.

Оруженосец издал удивленный возглас, когда Шеба поймала на лету огромный кусок бараньей лопатки и, с довольным рычанием протрусив мимо, улеглась возле кровати и принялась за свой ужин. Люк с усмешкой взглянул на Алена, продолжая завязывать тесемки своих штанов.

– Она способна запугать любого храбреца. Согласен? – Да, милорд. – Ален с трудом сглотнул комок в горле. И слабо усмехнулся. – Я бы не хотел встретиться с подобной тварью в глухом лесу.

Кора с трудом удержалась, чтобы не вмешаться в их разговор. Рано или поздно ей придется рассказать Люку, что она понимает их язык, и, честно говоря, она и сама не знала, почему до сих пор не сделала этого. Из предосторожности, вероятно, которая заставляла ее выжидать, пока она полностью не будет уверена, что ему можно довериться. Подумав об этом, она едва не рассмеялась. Глупо не доверять ему, утаивая от него свой французский, но при этом позволять ему настолько овладеть ее телом и ее душой.

Когда Ален ушел, она встала с постели, обернув покрывало вокруг себя, и, волоча его по полу, последовала за Люком в смежную комнату.

Вареное мясо и большой кусок сыра лежали на столе рядом с караваем белого хлеба. Кора отщипнула кусочек и медленно прожевала его, запив глотком вина. Это было молодое вино, сладкое и некрепкое, отдающее ароматом винограда, выросшего где-то там, за Ла-Маншем.

Она посмотрела поверх своего кубка на Люка, который кинжалом нарезал себе толстые куски вареной говядины. Его голая грудь золотилась в свете лампы, и Кора подумала о далеких еще летних днях, когда солнце так покроет загаром ее собственную кожу, что ей придется носить длинные рукава, чтобы не загореть, как крестьянка. Бронзовый же загар на мускулах Люка делал его лишь более мужественным и привлекательным.

Сердце ее сжалось от сознания, насколько он стал важнее сейчас для нее, насколько большее место занимает теперь в ее жизни. Почему она позволила себе так увлечься им? Дошло до того, что она уже часами думала о нем, забыв все остальное, сидя с мечтательным видом, словно служанка, грезящая о молодом конюхе.

Никогда Кора не думала, что забудет себя до такой степени. Даже с Вульфриком никогда она так не забывалась, хотя любила смотреть на него и слышать его голос. Видимо, физическая близость очень крепко связала ее с Люком. Да, так оно и есть. Это вселило в нее беспокойство, и Кора спросила себя, а не сожалеет ли он о том, что расстался с леди Амелией? Часто ли думает о своей прежней любви? А может, он предпочел бы видеть Амелию в своей постели вместо нее?..

Некоторое время ее мучил этот вопрос. Хотя Люк никогда даже не упоминал об этой женщине, Кора не могла о ней забыть. Амелия… О, как ненавидела она даже это имя, негодуя при одной мысли о том, что ей, Коре, он мог бы предпочесть другую женщину!

Взглянув на Люка, она подавила в себе этот приступ ревности. Забыл ли он леди Амелию? Или еще нет?..

Положив в рот маленький кусочек сыра, Кора поняла, насколько она голодна. День был долгим, а путешествие трудным, поскольку Люк торопил их добраться до Вулфриджа до темноты. Но теперь, по крайней мере, они дома. И Шеба в безопасности, слава Богу. Нельзя допустить, чтобы ее снова посадили в клетку. Хотя конюх Поль и казался ей добрым малым, их прежний слуга, Хардред, ставший теперь его новым помощником, никогда не любил ни Кору, ни ее волчицу; нельзя полагаться на него. Она была благодарна Люку за то, что он смягчился и позволил волчице оставаться рядом с ней.

Продолжая жевать, Кора снова взглянула на мужа и подумала о человеке, которого он называл своим братом. Уж не из-за этого ли Жан-Поля он так торопился в Вулфридж? Но нет, вряд ли. У Коры сложилось впечатление, что приезд брата стал для него неожиданностью, и притом не очень-то приятной. Но почему? Она знала о Люке так мало, лишь несколько фактов, которые сообщил ей Роберт де Брийон – единственный источник ее сведений о муже. И все же когда она прямо спросила сэра Роберта о семье Люка, тот уклонился от расспросов, явно не желая говорить на эту тему.

Поджав под себя одну ногу и лениво покачивая другой, Кора потянулась за куском сыра, лежащим на деревянном блюде, и как бы между прочим спросила:

– Люк, а кто был тот человек в коридоре?

Люк налил себе еще немного вина и, точно не слыша ее вопроса, неторопливо выпил. А когда поставил кубок обратно на стол, коротко ответил:

– Мой брат.

– Ты никогда не упоминал, что у тебя есть брат. – Она пробежала пальцами по выщербленной крышке старого стола. – И долго он здесь пробудет?

– Жан-Поль не посмеет снова заигрывать с тобой. Он не настолько глуп, чтобы зайти так далеко.

Кора внимательно взглянула на мужа, почувствовав горечь в его тоне.

– Ты совсем его не любишь?

Люк глубоко вздохнул и отвернулся.

– Я не видел его с тех пор, как он покинул Нормандию.

Тон его не допускал дальнейших расспросов, но Кора не могла удержаться, чтобы не поинтересоваться:

– Почему между вами такая неприязнь? Вы не поделили наследство?

Брови Люка сдвинулись, а рот скривился в горькой усмешке.

– Делить было нечего. Вернее, не было никакого дележа. Просто он унаследовал все от нашего отца, а мне достались лишь крохи. А теперь он плачется и просит сделать для него то, что он должен был сделать для меня много лет назад.

Когда Кора открыла рот, чтобы задать еще один вопрос, Люк повернулся к ней с яростью, которой она давно не видела у него, и потребовал прекратить расспросы.

– Я не собираюсь испортить себе ночь, продолжая думать о Жан-Поле. Если у тебя есть вопросы – обратись к нему. Он с удовольствием даст на них свои ответы, хотя я сомневаюсь, что там будет хоть капля правды.

Не желая разрушить эту хрупкую, возникшую между ней и Люком близость, Кора согласно наклонила голову. Она и намеревалась сделать именно то, что он предлагал. Утром она задаст несколько вопросов кое-кому, ведь если Вулфриджу грозят неприятности, она должна обязательно об этом узнать. Есть немало надежных способов получить необходимые ответы – надо только найти для этого подходящих людей. Она слегка улыбнулась и потянулась за следующим кусочком сыра.

Ален должен знать многое. Оруженосцы обычно знают все тайны своих господ, а значит, у нее есть способ получить сведения, которые ее интересовали.

Прошла целая неделя, прежде чем Коре выпала возможность расспросить Алена, однако тот вовсе не был расположен к разговору. Он холодно поглядел на нее и пожал плечами, когда она спросила, хорошо ли он говорит по-английски.

Нахмурившись, Кора закусила губу, рассерженная его упрямством, но вслед за тем заставила себя улыбнуться.

– Наверное, ты должен неплохо говорить по-английски, раз имеешь дело со слугами в замке. Я думаю, ты просто не хочешь говорить со мной. Но я тебя понимаю.

В глазах Алена явно читалась неприязнь. Он скрестил руки на груди и выразительно передернул плечами.

– О чем тут говорить? Я проиграл, вы одержали верх, графиня.

– Одержала верх? – Она ухватилась за эти единственные слова, которые звучали одинаково и по-английски, и по-французски. – Нет, нет, Ален, я не собиралась брать верх над тобой, хотя и не совсем понимаю, что именно ты имеешь в виду. Ты предложил мне свою дружбу в то время, когда я не доверяла никому из нормандцев. Особенно тем, которые захватили мой дом. Думаю, ты можешь это понять. А Жиль был… как бы это сказать… он был слишком навязчив, передавая приветы от тебя. Все равно из этого ничего бы не вышло. Ведь королевский приказ для вас, нормандцев, закон.

– Да, миледи.

Кора улыбнулась:

– Но тебе будет приятно, наверное, услышать, что я ценю твое доброе отношение ко мне. В такие трудные времена настоящий друг дороже золота.

Неприязненное выражение в глазах Алена исчезло; в них блеснуло нечто похожее на симпатию.

– Друзей выбирают, как дыни: нужно попробовать несколько, чтобы одобрить одну, – пробормотал он по-французски.