Низкую каменную ограду занесло снегом, снег покрывал и плакучие ивы, гроздьями свисал с высохших коричневых ветвей плюща. Время от времени дым прибивало порывами ветра к земле – длинными бело-серыми клочьями он стлался тогда меж кустарников. Один из таких клочков вдруг метнулся в сторону, но, не успев еще толком удивиться, Люк понял, что это не дым, а какой-то белесый зверь, рыскающий там, размахивая пушистым хвостом.

Шеба!..

Люк пустил коня вниз по склону, и жеребец снова заржал и насторожил уши, пробираясь сквозь сухой кустарник. Копыта его зачавкали по мокрому снегу, и Люк увидел какую-то тень в окне лачуги. Его заметили.

Люк остановил коня возле хижины. Белый пар клубился у ноздрей усталого коня; он нервно переступал ногами.

– Кто вы?

Этот странный голос, глубокий и несколько гортанный, раздался неизвестно откуда. Люк прищурился.

– Покажись.

– Хорошо, но после того, как узнаю ваши намерения. Кто это явился ко мне?

– Люк Луве, хозяин Вулфриджа и твой господин. Этот дом стоит на моей земле.

Сиплый смех был ему ответом.

– Я слышал о вас, Люк Луве. Слава о вас распространилась далеко. Говорят, что вы доблестный рыцарь, а не просто наш новый господин.

– Покажись! – потребовал Люк. – Я не собираюсь разговаривать с невидимкой.

Заскрипела кожа, когда Люк заерзал в седле, а через мгновение из-за кустов, росших возле лачуги, показалась какая-то странная фигура. Прихрамывая, к нему приблизился старик, одетый в звериные шкуры. Косматые седые волосы доходили ему до плеч, а густая борода – до середины груди.

– Ты и есть Сигер? – спросил Люк, и старик кивнул.

– Да, это я. Значит, вы тоже слышали обо мне?

– Леди Кора говорила о тебе.

– Она прислала вас за Шебой?

Люк кивнул:

– Да. А волчица пойдет со мной?

– Даже впереди вас, мой нормандский друг. – Сигер скрипуче рассмеялся и кивнул, чтобы Люк спешился. – Пойдемте. Там в горшке у меня тушеный кролик, а в кувшине доброе ячменное пиво.

И, не дожидаясь, пока Люк примет его приглашение, Сигер повернулся и захромал обратно в хижину, волоча одну ногу по снегу и опираясь на суковатую палку. Люк спешился и отвел коня под навес возле лачуги.

Ему пришлось пригнуть голову, чтобы пройти в низкую дверь, а в нос тут же ударила волна крепких и довольно едких запахов. Ряды пожелтевших звериных черепов приветствовали его с грубо сколоченных полок на стене; давно умершие создания уставились на него пустыми глазницами. Большой котел клокотал над очагом, и пар, поднимаясь вверх, выходил сквозь отверстие в крыше, смешиваясь с дымом.

Старик сунул ему в руку чашу, пахнущую медом и пряностями.

– Мед, – коротко сказал он. – Медовуха – наше саксонское вино.

Наложив в деревянную миску добрую порцию тушеного мяса, он и ее протянул Люку, добавив ломоть грубого ячменного хлеба. И тут же, без всяких церемоний тяжело опустился на табурет, не дожидаясь разрешения и не предложив сначала сесть своему господину. Потом выжидающе посмотрел на Люка.

– Расскажите о Коре. Давненько я не видел ее. Она здорова? Вспоминает еще о Сигере?

Люк осмотрелся и разглядел в слабом свете очага и ужасно коптящей сальной свечки еще один табурет. Он подтянул его к себе ногой и уселся. Сигер ел мясо, используя вместо ложки свои собственные пальцы и хлеб. Люк опустил глаза в миску.

– Госпожа здорова. Но она соскучилась по своей волчице.

– И вы отправились искать ее? – Сигер причмокнул губами, глядя на Люка поверх своей миски. – А что же Кора не пришла сама?

Люк обмакнул хлеб в дымящееся варево и откусил кусок. Прожевав, ответил:

– Я велел ей оставаться в замке.

– Ага, понятно.

Через некоторое время, видя, что Сигер молчит, Люк сказал:

– Снег очень глубокий. Все время приходится быть начеку, того и гляди лошадь сломает ногу.

Сигер кивнул, но внимание его было по-прежнему сосредоточено на еде. Они ели молча, и Люк уже начал терять терпение.

Казалось, старик издевается над ним.

– Позови волчицу, Сигер, – велел он. – Я должен привести ее в замок до темноты.

– Каким образом?

Сигер взглянул на него с удивлением; с пальцев старика капала подлива.

– Я прихватил с собой веревку, – сказал Люк.

– Вы намереваетесь тащить волчицу на поводке?

– Если понадобится. Но Шеба меня знает.

– Ага, вот почему она показалась вам на глаза. – Поставив миску, Сигер вытер рот рукавом. – Шеба ручная, но лишь когда сама этого хочет. Как и ее хозяйка.

Люк усмехнулся, услышав эти слова.

– Думаю, ты прав. Но даже если мне придется связать волчицу, я приведу ее Коре. Я обещал найти ее и сдержу свое обещание.

– Обещания легко даются, милорд, но не всегда просто выполняются.

Рот Люка сжался.

– Если бы волчица пропала, меня бы это не огорчило. Но миледи скучает по ней. Так ты поможешь или нет?

– Ага, важный нормандский лорд просит помощи у саксонского простолюдина? Услышав такое, я умер бы с радостью.

– Лучше не искушай меня доставить тебе эту радость, а помоги заманить волчицу. Кора говорит, что Шеба тебя слушается.

– Ага, конечно, слушается. Если я позову, она прибежит. Но зачем мне звать ее на беду? Волчица мне доверяет. Я не желаю обмануть это доверие.

Наклонившись вперед, Люк сурово взглянул на старика.

– Я тоже не желаю обманывать доверие. Миледи хочет, чтобы ее любимица вернулась к ней, и я поклялся сделать это. Зачем же мне причинять зло животному, ради которого я продирался сюда сквозь снега и болота?

Некоторое время Сигер молчал, испытующе глядя на Люка из-под нависших кустистых бровей. Потом кивнул.

– Я задам вам вопрос, как человеку, близкому к королю. Некоторые говорят, что вы справедливы, но неизвестно, насколько искренне они это говорят. Вы хотите мира, но вы принесли раздор и вражду. Ваш король – ужасный человек. Он готов уничтожить всякого, кто становится ему поперек дороги. А вы, лорд Люк из Вулфриджа? Чего могут ждать от вас люди, которые живут на ваших землях?

Это была наглость. Другой за такие слова убил бы старика на месте, но Люк провел много времени среди простолюдинов и знал, как важно завоевать их доверие. А доверие такого человека, как Сигер, было ценнее, чем десяти баронов вроде Освальда.

Он выдержал взгляд Сигера и спокойно ответил:

– Я предлагаю мир и процветание. Это никогда не дается даром, но те, кто поддержат меня, будут под защитой моего меча жить спокойно. Я никому не позволю причинить зло тем, кто верен мне.

– А тем, кто будет противодействовать вам? Или откажется от вашей защиты?

– С ними придется поступать соответственно. В наше время каждый должен выбрать себе господина. Я выбрал своего, и выбрал правильно. Вильгельм – сильный властитель, он сумеет удержать то, что взял. Я тоже.

Сигер отклонился назад, подтянув к себе свою суковатую палку. Он встал, опираясь на нее, и, прихрамывая, сделал шаг вперед. Потом медленно опустился на колени, протянув руки с сомкнутыми ладонями, как это делают бароны, принося клятву верности своему господину.

– Раньше, когда я был еще молодым и сильным, я мечом служил своему лорду. Потом стал охотником, когда не мог уже больше сражаться. Положение мое низкое, но у меня тоже есть гордость. Я готов служить, но только благородному господину. Мы, саксы, – гордые люди, привыкшие служить по своему выбору, добровольно, чего нормандцы не понимают. И все же вижу, что ветер дует из Нормандии, а среди нормандских рыцарей есть благородные люди. Вы крутой человек, милорд, но и справедливый, как мне кажется. Я клянусь служить вам, если не мечом, то своей честью и своей жизнью.

Люк торжественно накрыл руки старика своими и принял его клятву.

– А теперь вставай, Сигер. И добро пожаловать в Вулфридж, в мой замок.

Опираясь на палку, Сигер неуклюже поднялся и постоял некоторое время, слегка раскачиваясь, но удерживая свою спину прямой. Потом улыбнулся:

– Волчица пойдет с вами, милорд.