– Ох, не знаю... А вдруг меня выгонят с работы?

– Никто вас не выгонит. Ваше имя нигде не будет упомянуто. В подобных случаях используется формулировка: «Как стало известно из внутренних источников...». Если пожелаете, вы даже сможете ознакомиться с материалом, прежде чем он пойдет в печать.

Эта ложь немного успокоила Джуди Уоллис. Все еще терзаясь сомнениями, она повторила:

– Прямо не знаю...

Мэри-Ли спокойно улыбнулась. Она видела, что рыбка заглотила наживку. Если бы эта Уоллис была такой уж непогрешимой, она бы здесь не сидела.

– Если не захотите отвечать на какой-то вопрос, вас никто не станет принуждать.

Молчание было знаком согласия. Мэри-Ли подозвала официантку и попросила принести счет.

– Теперь слушайте. Я уйду сейчас, а вы – через пять минут. Поднимайтесь на лифте в номер 710. Не будем афишировать нашу договоренность.

Мэри-Ли закрыла дверь за Джуди Уоллис. Секретаршу угнетало чувство вины: она выложила некоторые подробности очень личного свойства. Зато Мэри-Ли мысленно ликовала: у собеседницы развязался язык, и она выболтала массу интересного – от распорядка дня Александры до нескольких супружеских ссор, которые слышала своими ушами.

Она даже сообщила по секрету, что среди персонала ходят слухи, будто Трип с няней-англичанкой вовсе не гостят у деда в Уэст-Палм-Бич, как было объявлено, а куда-то пропали. Поговаривали даже, что няня сама и похитила мальчика.

Мэри-Ли могла собой гордиться. Все ее предположения подтвердились.

Перед тем как уйти, Джуди Уоллис взмолилась:

– Вы поклялись, что не будете называть моего имени.

– Можете быть спокойны. Так или иначе, все, что вы мне рассказали, скоро получит огласку. Но, Джуди, если случится еще что-нибудь хоть немного странное или необычное, сразу звоните мне, ладно? Сюда, в гостиницу.

– Не знаю, имею ли я право...

– Но какой от этого может быть вред? Особенно после того, что вы мне уже рассказали? Мы теперь с вами заодно, Джуди. Отступать некуда. А я вам хорошо заплачу за любые ценные сведения.

– О Боже мой, что я наделала?!

Секретарша словно прозрела. Она долго дергала за дверную ручку, прежде чем смогла выйти в коридор. Мэри-Ли, пожав плечами, закрыла дверь и заперлась на ключ.

Она сразу выбросила из головы Джуди Уоллис. Глупая гусыня; поплатится – так ей и надо. Мэри-Ли подошла к полке, где стояла полуоткрытая дамская сумочка с включенным диктофоном, и извлекла микрокассету с записью. Благодаря этим деталям ее очерки создадут у читателей впечатление полной достоверности. Теперь в ее распоряжении был надежный внутренний источник – осведомитель из эпицентра событий.

Она на мгновение задумалась. Может быть, стоит опять повидаться с Александрой, чтобы раскрыть карты? Одно другому не мешает.

Александра подняла глаза; от нее не укрылось необычно мрачное лицо секретарши.

– Что-нибудь случилось, Джуди?

– Нет-нет. Джессика благополучно зачислена в университет. Это было простое недоразумение.

Александра рассеянно кивнула. Бессонница и постоянное напряжение не прошли даром: она держалась из последних сил. Ричард уехал неизвестно куда, и хотя он уже трижды звонил ей по телефону, категорически отказывался сообщить свое местонахождение. Она была вне себя из-за того, что он скрылся в самый разгар трагедии. Как он мог?

– Когда-нибудь я тебе все расскажу, Лекси, – когда мы будем совсем старыми, – сказал он.

Александра удрученно покачала головой. Что прикажете думать? У нее уже ни на что не было сил. Она все утро провела в отеле: совещалась с поварами, придирчиво осматривала отделку интерьеров, проверяла светильники и фонтаны. Не хватало пока только цветочных композиций: флористы должны были прибыть утром, в день приема.

Ее замучили телефонные звонки. Можно ли взять с собой на прием собачку? Не желает ли Александра предложить гостям услуги экстрасенса? Не требуется ли в отеле круглосуточное дежурство терапевта, психиатра или ветеринара? Приедет ли Нил Дайамонд и как можно будет с ним познакомиться лично?

Она вздохнула и потерла воспаленные глаза. Сколько можно? Надо будет посадить на телефон Джуди и Долли.

Даже прислуга понимала, что в доме творится что-то неладное. Горничные ходили на цыпочках и старались не встречаться с ней взглядом. Нервозная обстановка подействовала даже на Эндрю и Стефани.

Александра услышала деликатный стук в дверь и подняла голову. На пороге стояла Мэри Эбботт в своем сером форменном платье, прямая и сдержанная, как всегда, но явно обеспокоенная.

– Миссис Кокс, опять доставили такой же пакет.

Александре показалось, что ее изо всех сил ударили в солнечное сплетение. На лбу выступила испарина.

– Дайте его сюда. – Она заставляла себя говорить спокойно.

Экономка передала ей пакет – точно такой же, как и в прошлый раз. Он обжигал Александре руки каленым железом.

– Миссис Кокс... – начала было экономка, но не решилась продолжить.

– Да?

– Среди персонала ходят разные слухи. Все думают, что Трипа увезла Брауни... Будто бы она похитила его, потому что у нее нет своих детей.

– Как?! – у Александры отнялся язык.

– Когда люди не знают правды, им всякое лезет в голову.

– О-о... это ужасно. – Глаза Александры наполнились слезами. – Миссис Эбботт, я больше не могу. Я этого больше не вынесу.

Мэри Эбботт приблизилась к Александре и погладила ее по плечу, словно добрая деревенская тетушка. Голос у нее задрожал:

– Миссис Кокс, я молюсь за Трипа, за Брауни и за вас. Трип такой чудесный мальчик!

Женщины обнялись: между ними на миг исчезла разница в возрасте и положении. Потом миссис Эбботт отстранилась и разгладила форменную юбку.

– Очень неприятно, что люди сплетничают, мэм, но так всегда бывает: чего не знают, то сами додумают.

– Я им расскажу, – вздохнула Александра, – но сейчас я должна просмотреть эту пленку.

Экономка ушла, а Александра поспешила в библиотеку и тихо прикрыла за собой дверь.

Она вскрыла белый конверт, вынула кассету и тут же выронила ее на пол: руки отказывались слушаться. Наконец ей удалось вставить кассету в видеомагнитофон.

Несколько секунд она смотрела, как пляшут по экрану белые «хлопья»; потом возникло изображение ее сына с няней.

Брауни была вся окровавлена: от крови у нее слиплись волосы, кровь заливала щеки и шею. В глазах застыл неподдельный ужас. Александра почувствовала предательский спазм в горле. Что они сделали с Брауни? Подонки...

Камера немного отодвинулась назад, и в кадре появилось испуганное лицо Трипа. Брауни размазывала кровь по лицу ребенка. У Александры вырвался не то всхлип, не то стон.

Пленка все не кончалась. Няня открыла рот и что-то выкрикнула. Изображение задергалось, а потом опять появилось лицо Трипа, перемазанное кровью. На экране снова замелькал «снег». Короткая видеозапись казалась бесконечной.

Александру била лихорадка. Неужели окажется, что таким она видела сына в последний раз?

Ричард, Ричард, молча звала она, борясь с подступающими к горлу рыданиями. Если бы только он был сейчас рядом. Но нет, будь оно все проклято! Как он мог бросить ее в такое время?

Ее рыдания были недолгими и мучительными. Но слезы не принесли облегчения. Она вложила кассету обратно в зловещий конверт и медленно пошла наверх. Из детской доносилась песенка Лягушонка Кермита: там под присмотром одной из горничных играли Эндрю и Стефани.

Александра вбежала к ним, опустилась на колени рядом с детьми и крепко, до боли, прижала их к себе.

– Миссис Кокс, Эндрю-то у нас немного оконфузился, – посетовала горничная Рафаэла. – Не желает идти в туалет – и все тут.

– Как же так, Эндрю? – Она укоризненно посмотрела на младшего сына, который потупился и покраснел.

– Хочу к Трипу, – захныкал малыш. – Хочу к Брауни. Где мой брат?

Его глаза с мольбой обратились к матери. Он чувствовал: случилось что-то страшное. Мальчики до сих пор никогда не расставались, если не считать одной ночи четыре года назад, когда Трипа увезли в больницу с воспалением легких.