– И где ты взял такие большие деньги? – воскликнула девушка, чувствуя необъяснимую тревогу.

– Где я их взял, не твоя забота! – угрюмо буркнул парень и снова отвернулся к окну.

Он разговаривал свысока, и Скотти вновь разозлилась:

– А я считаю, моя! Если ты не можешь мне сказать, я буду думать, что ты заработал их нечестным путем, Джейми.

Джейми повернулся к ней и сердито помахал пальцем перед ее лицом.

– После всего, что я потерял, ты лицемерно заявляешь, будто я не имею права брать то, что по праву принадлежит мне?

Скотти тихо охнула и прижала руки ко рту. Бауэрс крепко схватил ее за плечи и потряс.

– Только не начинай рассказывать, будто мы не заслуживаем лучшей жизни потому, что так решило правительство. У нас есть права. У нас…

– Прекрати! – Девушка сбросила его руки. – Алекс работает день и ночь, стараясь, чтобы все жители долины получили справедливую компенсацию. Я знаю, скольким семьям он помог переселиться из Йосемита на плодородные земли…

– О, вижу, он уже наврал тебе с три короба, и ты не сомневаешься в его правоте, да?

Скотти сделала глубокий вдох и попыталась успокоиться.

– Лучше уходи, Джейми Бауэрс. Я не хочу знать, что ты натворил. Больше ничего мне не рассказывай. Уходи немедленно!

Бауэрс высокомерно оглядел ее и мерзко рассмеялся:

– Считаешь, что я не стою твоего проныры адвоката, так? Ну что же, девочка моя, тогда не удивляйся, если все неожиданно изменится… причем очень скоро. Тогда ты запоешь совсем другую песню.

Джейми Бауэрс направился к двери, но Скотти схватила его за руку.

– Что ты хочешь сказать? – возмущенно проговорила она. – Что у тебя на уме, Джейми?

Джейми выдернул руку и усмехнулся:

– Потерпи немного. Скоро сама все узнаешь! Бауэрс вышел из кабинета, слегка вжав голову в широкие плечи, будто хотел защититься от «злых чар» дома ненавистного Александра Головина. После его ухода расстроенная Скотти принялась ходить по дому. В конце концов, она забрела на кухню, где миссис Попова мыла посуду после вечеринки. Скотти рассеянно сняла с крючка фартук экономки и, посмотрев на спящих котят, начала помогать мыть посуду.

Ольга Попова окинула ее внимательным взглядом и осторожно поинтересовалась:

– Вижу, у твоего молодого человека вспыльчивый характер?

Скотти возмущенно фыркнула.

– Джейми Бауэрс не мой молодой человек, но у него действительно ужасный характер – всегда злится, когда ему что-то не нравится.

– Гм-м-м… – хмыкнула экономка. – Можешь мне поверить, Саша тоже не особо обрадовался приходу этого Бауэрса.

Скотти Макдауэлл печально вздохнула.

– Знаю. Конечно, ему не следовало приходить. Бедняга вбил себе в голову, что должен жениться на мне.

Руки миссис Поповой были по локоть в мыле.

– Знаешь, у меня сложилось впечатление, что он целеустремленный молодой человек и знает, чего хочет. – Она пристально посмотрела на Скотти. – Он тебе все еще небезразличен?

Скотти осторожно взяла с сушилки хрустальное блюдо, вытерла его и поставила на стол.

– Мы с Джейми знакомы много лет. Наши отцы почти одновременно пришли в Йосемитскую долину. – Девушка невесело рассмеялась. – Я всегда думала, что выйду замуж только за Джейми Бауэрса.

Миссис Попова протянула очередную тарелку и спросила:

– Но сейчас ты уже так не думаешь? Покачав головой, Скотти взяла тарелку и ответила:

– Перестала думать об этом после смерти отца. Джейми очень изменился. В нем появилось… что-то непонятное, плохое. У него завелись деньги, и мне кажется, он заработал их нечестным путем.

– Да, этот Джейми Бауэрс, похоже, та еще штучка! – согласилась миссис Попова.

Скотти шумно вздохнула и покачала головой.

– Вы правы, но после того дня, когда разъяренный Алекс вломился ко мне в хижину, я больше никогда не думала о Джейми Бауэрсе.

Экономка неожиданно замолчала. Они домыли посуду, и когда все было убрано, котята накормлены и на кухне воцарился порядок, Скотти Макдауэлл отправилась спать.

Скотти вошла в затемненную комнату, расстроенная тем, что после прихода Джейми вечер потерял свое очарование. Как чудесно она провела время с друзьями Алекса! А ей казалось, что они будут смотреть на нее свысока, смеяться над ней, и как бы ни разубеждала ее Камилла Янус, Скотти стояла на своем. Сейчас она с удовольствием признавала, что ошибалась.

Пока Скотти снимала платье, в голову ей пришла странная мысль. Куда она наденет новые платья, которые ей очень нравились, после возвращения в долину?

Скорее всего, оставит весь свой гардероб в этой комнате для следующей учительницы Кати, хотя и сделает это с тяжелым сердцем. Она уже привыкла к новой одежде и полюбила ее. Скотти печально вздохнула, нежно провела рукой по мягкой ткани и повесила платье в шкаф.

Снимая нижнюю рубашку, Скотти Макдауэлл вздрогнула и поморщилась, когда тонкая ткань задела соски. Последние несколько недель у нее болела грудь. Ощущение было примерно таким же, как перед месячными. Странно, очень странно… Она сняла нижние юбки, панталоны и бросила их на стул у кровати. Прежде чем надеть ночную рубашку, Скотти зажгла лампу и подошла к зеркалу.

Внимательно глядя на свое отражение, она легко провела пальцами по груди и прерывисто вздохнула. Наверняка вот-вот начнутся месячные.

Скотти повернулась и посмотрела на свой крошечный животик. Давно она уже не испытывала перед началом месячных такого ощущения, как будто живот у нее раздулся. Впрочем, месячные в последний раз были у нее несколько месяцев назад. Что ж, во всем виновато нервное напряжение, вызванное резкой переменой жизни.

Скотти снова посмотрела на себя в зеркало, легко провела ладонями по бедрам и шелковистым волоскам внизу живота.

Внезапно за спиной раздался тихий звук. Скотти испуганно вздрогнула, схватила со стола ночную рубашку и прижала к груди. Потом вновь посмотрела в зеркало и увидела Алекса, сидящего в тени. Ее сердце бешено заколотилось, как пойманная птица. Она торопливо оделась.

– Ты не находишь, что уже немного поздно прикрываться, Скотти? – хрипло спросил Александр Головин.

Она с трудом расслышала его, так громко стучало ее сердце.

Скотти понимала, что совершила очередную глупость: как последняя дура, крутилась в чем мать родила перед зеркалом, а он сидел все это время в углу и не сводил с нее глаз.

– Извини. Я не хотела… я хочу сказать, – поправилась она, заставляя себя успокоиться, – что ты делаешь в моей комнате? Спрятался в темном углу, как старый хитрый койот, и подглядываешь. – Голос, к счастью, перестал дрожать.

Скотти увидела в зеркале, как Алекс встал и медленно пошел к ней. Она затаила дыхание, боясь, что сердце выскочит из груди. Головин положил руки ей на плечи. Девушка почувствовала, как он весь дрожит, и закрыла глаза, изо всех сил борясь с желанием прижаться к нему.

– Когда у тебя в последний раз были месячные, Скотти? – ошеломил он ее вопросом.

Скотти быстро открыла глаза. Вот чего уж не ожидала! Конечно, сейчас ей следовало бы язвительно поинтересоваться, какое ему до этого дело, но она была так ошеломлена, что забыла не только о сарказме, но и обо всем остальном на свете.

– Ну… прошло, конечно, какое-то время. Я точно не знаю… Во всем виноват переезд в город. Здесь совсем другая жизнь по сравнению с долиной… И у меня все время натянуты нервы.

– Ты на самом деле веришь в то, что говоришь? – прошептал ей на ухо Алекс.

Девушка нахмурилась и попыталась сосредоточиться. Однако это оказалось очень трудно, поскольку его близость кружила голову и она ни о чем не могла думать, кроме него.

– Конечно, верю, – с трудом пробормотала Скотти. – Что же это еще может быть?

Он отпустил ее плечи и скользнул ладонями вдоль ее рук, легко задел грудь – соски моментально набухли и превратились в твердые бутоны. Она судорожно перевела дыхание: колени у нее подогнулись, когда Алекс дотронулся до ее живота.

– Г… Господи, Алекс, – хрипло прошептала она, – что ты со мной делаешь?